Снятие стресса алкоголем неизбежно приведет к зависимости, считает сопредседатель Всероссийского Александро-Невского общества трезвости, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ диакон Григорий Григорьев. Сам он совсем не пьет 31 год и убежден, что это лучший способ профилактики алкоголизма, а в условиях спивающейся страны – единственный. Свою позицию он аргументировал в интервью Милосердию.Ру
Диакон Григорий Григорьев родился в 1956 году. В 1979 году окончил Военно-медицинскую академию, служил на Тихоокеанском флоте. Участник дальних походов на подводных лодках и ликвидации трех аварийных ситуаций. Подполковник медицинской службы. В 1984 году демобилизовался по состоянию здоровья. Работал в Ленинграде в Клинической больнице Управления Делами Академии наук СССР. В 1988 году организовал Всероссийское Александро-Невское общество трезвости. В 1993 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Лечение алкоголизма методом массовой эмоционально-эстетической психотерапии (разработка метода и оценка его эффективности)». В 2004 – докторскую по теме «Кризисно-реабилитационная помощь при наркоманиях на основе стрессовой (духовно-ориентированной на православной основе психотерапии)». В 2006 году ему было присвоено ученое звание профессора по кафедре медицинской психологии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования. Председатель приходского совета храма Рождества Иоанна Предтечи в деревне Юкки Ленинградской области. В 2010 году рукоположен в диаконы.
— Отец Григорий, многие алкоголики начинали с небольших доз, которые постепенно увеличивались и люди сами не замечали, как деградировали и теряли социальный статус. Как происходит переход от умеренного употребления алкоголя к зависимости? Может ли человек вовремя заметить опасность и остановиться?
— Если человек так снимает стресс, переход к зависимости происходит крайне быстро. Стресс – состояние, которое включает резервные возможности человека. Преподобный Серафим Саровский говорил, что главная цель христианина – стяжание благодати Святого Духа. Стяжать ее можно, только преодолевая трудности. Именно в борьбе с трудностями развиваются и приумножаются данные нам Богом таланты. Иначе говоря, стресс – пусковой механизм реализации талантов человека. А любой вариант наркоза останавливает этот процесс развития. Как бы ни был тяжел и продолжителен стресс, человек все равно будет искать выход из этого состояния и рано или поздно преодолеет его. Если же он творческой работе над собой предпочтет наркоз, застрянет в стрессовом состоянии навсегда, причем с каждым днем оно будет усугубляться. Путь ухода от стресса через алкоголь – путь в никуда, путь к остановке духовного роста, деградации и дегенерации.
— Некоторые священники утверждают, что стресс – следствие духовной опустошенности.
— Бывает и такая причина, но далеко не всегда. Любая трудная жизненная ситуация – больший или меньший стресс. И именно преодолевая эти ситуации, мы приобретаем самый ценный опыт. Согласитесь, когда трудности позади, мы вспоминаем их с радостью и благодарностью. А тем, кто любую трудность заливает алкоголем, нечего вспоминать — остается только головная боль. И в таком состоянии зависимость развивается стремительно. Человек, оказавшийся в стрессовой ситуации, должен выйти на более высокий уровень психологической защиты. Но это требует волевых усилий. Проще заглушить переживания наркозом, не думая о последствиях. А последствия будут печальные.
— То есть, если я правильно вас понял, умеренно выпить можно только в честь праздника, но никак не для снятия усталости, напряжения. А как во время праздника можно объяснить ребенку, почему взрослые пьют вино, а ему нельзя?
— Вы меня не совсем правильно поняли. Никто не спорит, что умеренно выпить можно, но и это неполезно. Зависимость все равно развивается, только медленней. Если не все выпивающие становятся алкоголиками, то только потому, что жизнь человеческая коротка. Конечно, скорость формирования зависимости зависит не только от того, по какому поводу человек пьет, но и от ряда других причин: личного здоровья, генетической предрасположенности, наличия травм, болезней. В последние годы медики все чаще говорят об азиатском гене. Если у человека этот ген есть, зависимость развивается очень быстро. В силу всех этих факторов примерно 95 процентов населения нашей страны рискует попасть в зависимость и только пять процентов может пить в меру. Вот эти пять процентов, сами того не желая, становятся главным искушающим фактором и для алкоголиков, и для своих детей.
Именно в детстве формируется основной запас положительных и ярких эмоциональных воспоминаний, в том числе воспоминаний о празднике. Если в доме в праздник на столе всегда спиртное, ребенок будет связывать праздник с алкоголем и обязательно научиться пить. Необязательно он станет зависимым, но ему точно будет бесполезно говорить, что пить плохо. Он с детства усвоил, что алкоголь – непременный атрибут праздника. Особенно если родители знали меру в алкоголе. Как раз у детей, видевших своих родителей пьяными, с алкоголем связаны негативные воспоминания, поэтому выше вероятность, что кто-то из них с самого начала сознательно выберет трезвость. Например, в СССР по статистике 80 процентов детей алкоголиков вообще не пили – они с детства насмотрелись на своих родителей, под парами терявших человеческий облик. Но те же 80 процентов внуков алкоголиков спивались. Они, как и их родители, были генетическими алкоголиками, но, в отличие от них, в детстве не видели страшных плодов пьянства.
–Значит, вы считаете, что именно дети умеренно выпивающих родителей больше рискуют спиться?
–Рискуют в нашем обществе все, потому что пить считается нормой. Но иллюзию этой «нормы» создают именно умеренно пьющие люди. Насколько проще было бы утверждать трезвость, если бы в мире были только пьяницы и трезвенники! Все понимали бы, к чему приводит алкоголь. А раз есть те, кто выпивает и не только не спивается, но и не напивается, значит, и мне можно. Так думает и ребенок, и зависимый взрослый. Вдумайтесь только в смысл всем известной фразы: «Как нормальный здоровый человек, я иногда в меру выпиваю». А кто согласится признать себя больным? Алкоголик, может быть, и рад был бы навсегда завязать, но такие «нормы» ввергают его в комплексы. Он тоже хочет быть «нормальным здоровым человеком», не желая понимать, что как только чуть пригубит, опять уйдет в длительный запой. Уже ради того, чтобы не соблазнять таких людей, умеренно пьющим стоило бы отказаться от алкоголя – ведь у любого из тех, кто знает меру, есть родственники и друзья, которые ее не знают. И велика вероятность, что у сына или дочери умеренно выпивающих родителей есть большая, чем у папы с мамой, предрасположенность к развитию зависимости. И она, скорее всего, разовьется – вино у таких юношей и девушек ассоциируется исключительно с праздником, а поскольку они никогда не видели родителей пьяными, не понимают, как опасен алкоголь. Каждый родитель должен понимать, что, выпивая при ребенке, он увеличивает опасность, что в будущем, став взрослым, его ребенок сопьется.
–Почему же в странах с винодельческими традициями, где бокал вина за обедом считается нормой не только по праздникам, проблема алкоголизма не стоит так остро?
–Это миф! Лет пятнадцать назад я был во Франции на наркологическом конгрессе, посвященном малым дозам алкоголя. Председательствовал на нем министр здравоохранения Франции, который сказал: «Вина и коньяки – наше национальное бедствие! У нас практически не осталось французов». Действительно, мы видим, что там много арабов, алжирцев – мусульман, ведущих трезвый образ жизни. Та же картина в Италии. А возьмите нашу Молдавию… В Советском Союзе она всегда занимала первое место по алкоголизму среди республик, по рождению младенцев с различными пороками.
–Но в Армении, единственной из советских республик, не было вытрезвителей. А ведь там главный национальный напиток даже не вино, а коньяк.
–Про армян мне трудно сказать – я не изучал ситуацию в Армении. Но есть народы, которые биологически лучше защищены. Это, прежде всего, семитская группа: евреи, арабы. Арабы и так не пьют – мусульмане. А в Израиле впервые столкнулись с проблемами алкоголизма, когда, начиная с девяностых годов, туда приехало около миллиона советских евреев. От этнической принадлежности зависит, насколько защищен человек от алкоголизма, но никто не застрахован от него на сто процентов. И все равно семиты защищены от него лучше славян. Мы, по-моему, доказали всему миру, что не можем пить умеренно. Есть небольшой процент людей, которые могут. И как было бы здорово, если бы именно эти люди показали всем пример трезвости. По завету апостола Павла: «Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, отчего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает» (Рим, 14, 21). Россия гибнет. Ежегодно умирает миллион двести тысяч человек, из них только 100 тысяч от старости и болезней, причиной которых стали не вредные привычки. 100 тысяч умирает от наркотиков, 400 тысяч от курения и 600 тысяч – от алкоголя. Согласитесь, в этой ситуации культурное питие – дорогое удовольствие? А сознательный отказ от алкоголя сродни народному подвигу. И любой умеренно выпивающий человек может совершить этот подвиг, приложив минимум усилий. Иначе через 10-15 лет на территории России будут жить мусульманские народы (уже сегодня в Петербурге, где население четыре с половиной миллиона, прописано миллион сто тысяч представителей мусульманских народов, то есть почти четверть). Во всем мире на смену выпивающим европейцам приходят непьющие индусы, китайцы и мусульманские народы. И это естественно – трезвые люди приходят на смену нетрезвым. Будущее России зависит от того, захотим ли мы протрезветь.
–Не секрет, что в подростковой и юношеской среде пьянка считается одним из главных способов самоутверждения. Это неизбежно?
–Увы, неизбежно. Есть хоть один молодой человек, который не хочет стать взрослым? Все хотят. Для современного юношества напиться до поросячьего визга – продемонстрировать свою самостоятельность, независимость, свободу. А настоящая самостоятельность появляется с опытом, в том числе и негативным. Подростки и юноши в массе своей стремятся быть как все. Они усваивают линию поведения из дома, семьи, окружающей среды. Той среды, где, повторяю, пить считается нормой. Думаю, избежать такого самоутверждения могут только юноши и девушки, с детства видевшие пример трезвости родителей. Полной гарантии нет, но они более защищены от юношеского алкоголизма (а алкоголизм особенно сильно развивается до 30 лет, поэтому чем раньше человек начнет употреблять, тем больше опасность, что он сопьется). Невозможно совершеннолетнему человеку запретить выпивать. Можно только с любовью показать личный пример трезвости.
–Значит, такие формы самоутверждения юношества порождают взрослые?
–Безусловно. «Разум человека вырастает сообразно тому, что встречается ему в пути», – сказал Софокл. У России есть опыт воспитания молодежи в духе трезвости – с 1850 по 1917 год во всех учебных заведениях преподавалась наука о трезвости. Выросло не одно трезвое поколение, пить стало непрестижно, и в 1914 году был принят сухой закон. Если мы создадим культуру трезвости, она обязательно принесет свои плоды. Сухой закон необходим, но эффективен он будет только при условии готовности к нему общества. Вот и давайте готовить. Во всем мире трезвые люди на вес золота. И, поверьте, при прочих равных условиях именно они делают более успешную карьеру. Я уж не говорю о семейном благополучии.
Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
