В Санкт-Петербурге действует Центр социальной адаптации святителя Василия Великого — для условно осужденных подростков
Женя Сидоров по прозвищу «Сидор» с друзьями угонял старые «Запорожцы»: угонят, покатаются, пока бензин не кончится, и бросят. Для многих ребят «с Апачинки» – тусующихся в Апачинском сквере около Морского вокзала на Васильевском острове Санкт-Петербурга — это одно из немногих доступных развлечений. Другой популярный способ повеселиться, а заодно и денег получить — красть у прохожих мобильные телефоны. Когда Сидорова арестовали, в его деле числилось 6 угонов транспортных средств. Казалось бы — не миновать Колпинской колонии для малолетних преступников, куда направляют несовершеннолетних осужденных Петербурга и Ленобласти. Но пока он был под следствием, Юлиана Владимировна Никитина — директор центра социальной адаптации святителя Василия Великого — предложила Жене пройти в этом центре реабилитационный курс. «Мне посоветовали обратиться в этот центр, чтоб получить хорошую характеристику перед судом, — рассказывает Женя. – Я пришел, думал: до суда посижу и уйду. А потом тут оказалось так интересно: на катки ездили, в аквапарк, в Пушкин, в кино ходили, в музеи».
Все начиналось в колонии
Когда в 2001 году возникла идея создания центра, никакой концепции не было. Было просто желание помочь ребятам после колонии. В Колпинской колонии есть храм святого Иоанна Воина, его настоятель протоиерей Александр Степанов с группой волонтеров ездит туда с 1996 года. Отбывающие наказание подростки нуждаются в самой разной помощи — духовной, психологической, медицинской. Сестры милосердия обрабатывают гнойники и язвы, от которых мучаются почти все в колонии. Многим ребятам, прихожанам храма, некуда идти после освобождения, у них нет документов, нет профессии, а образование неадекватно возрасту. Есть только кредит доверия к отцу Александру. Первоначальная идея протоиерея Александра состояла в устройстве небольшого стационара, где у детей была бы возможность после выхода из тюрьмы в течение месяца-двух придти в себя, оформить документы, посмотреть, есть ли возможность отправиться домой, начать учиться или работать. Серьезной программы социального сопровождения еще не было. Когда помещение приобрели, поняли, что нужны специалисты и должна быть какая-то структура, правила внутренней жизни. Постепенно к работе начали привлекать специалистов: появился в штате психолог, затем нарколог, постоянные воспитатели и социальные работники.
Спустя год возникли непреодолимые бюрократические проблемы. Руководители центра обратились за помощью к Николаю Кирилловичу Шилову — председателю федерального суда Василеостровского района, который также возглавляет Ассоциацию судей по ювенальной юстиции. Он предложил перепрофилировать центр Василия Великого для работы с условно осужденными подростками, поскольку считал именно эту группу наименее вовлеченной во всевозможные государственные программы.
Ювенальная юстиция
Ювенальная юстиция — это правосудие для несовершеннолетних. В последние годы в Санкт-Петербурге ежегодно осуждается около 900 несовершеннолетних правонарушителей. Благодаря деятельности Ассоциации судей по ювенальной юстиции, количество несовершеннолетних, направляемых в колонию, от общего числа осужденных сократилось с 25% в 1998 году до 10-11% в 2003-2004 годах. Но судьи столкнулись с другой проблемой: стала расти рецедивная преступность среди условно осужденных подростков. Фактически с ними не велась никакая социальная работа, они просто стояли на учете. По словам Николая Кирилловича Шилова, со специалистами из центра Василия Великого они «нашли такие формы работы и такую программу, которая дает реальные плоды». По его мнению, осужденный и отправленный в колонию ребенок выйдет оттуда, скорее всего, искалеченным морально и нездоровым физически, у него не будет ни образования, ни профессии, но будут связи в криминальных кругах и мировоззрение преступника. А если его осудить условно и отпустить обратно на улицу, то рано или поздно он вновь окажется на скамье подсудимых. Получается, что подросток обречен на то, чтобы стать преступником. Чтобы разомкнуть порочный круг, должны существовать социально-реабилитационные учреждения, оказывающие адресную помощь.
Пока что на весь Петербург существует только один центр Василия Великого, который осуществляет эффективную программу работы с трудными детьми. Из 22 человек, прошедших реабилитацию в центре в последние полтора года, только 4 попали в суд во второй раз. «Если из 10 человек пятеро не придут в суд вновь — это уже очень хорошо». Когда центра не было, мы не занимались перевоспитанием, только наказывали, — рассказывает судья федерального суда Василеостровского района Елена Анатольевна Лыкова. — А здесь они получают возможность осознать себя, переосмысливают свою жизнь. Практика показывает, что у детей кардинально подорвано доверие к взрослым людям. В своей маленькой жизни они часто сталкиваются с тем, что взрослые наживаются за их счет, продают им алкоголь, наркотики. А в центре они видят совсем другое отношение и учатся понимать самих себя».
С появлением центра у судей появилась возможность освободить ребенка от уголовной ответственности и направить на реабилитацию. А если он прошел курс в центре до суда, пока длилось следствие, то на суде Юлиана Никитина зачитывает характеристику, в которой сказано, сколько он там пробыл, как себя проявил, и это часто помогает смягчить приговор.
Тренинг, карантин, основной курс
Программа реабилитационного курса разработана сотрудниками центра — социологом Зинаидой Григоровой, психологом Еленой Галактионовой и директором Юлианой Никитиной. (В 2003 году программа получила положительные отзывы кафедры клинической психологии Педиатрической академии Санкт-Петербурга и факультета социологии Санкт-Петербургского госуниверситета). В течение 14 недель группа подростков из 6-8 человек в возрасте от 13-ти до 18-ти лет (в одну группу обычно отбираются ровесники) проходит вместе три этапа — тренинг, карантин и основной курс. За это время молодой человек должен научиться навыкам самоконтроля и наблюдения за собой, вербально определить свои цели, задачи и проблемы, выбрать учебное заведение или место для трудоустройства.
Во время трехдневного тренинга воспитанники и сотрудники в игровой форме знакомятся и налаживают взаимопонимание. Это помогает ребятам увидеть каждому свои проблемы, а также сократить дистанцию между ними и воспитателями, установить взаимное доверие.
Следующий этап — карантин — длится около месяца. Мальчики не имеют право покидать центр без сопровождения старших, их день расписан по часам — психологи и социальные педагоги занимаются с ребятами с утра до вечера. За время карантина подопечных приучают к нормальному режиму (раньше большинство из них вели ночной образ жизни), а также выясняют, нет ли среди них тех, кто страдает алкогольной или наркотической зависимостью. В этом случае центр Василия Великого становится для него транзитной остановкой на пути в специализированное реабилитационное заведение, например, — в центр «Воскресение» при Александро-Невской Лавре, где иеромонах Сергий (Беляков) помогает наркоманам и токсикоманам. Также в ходе карантина воспитанники приучаются соблюдать правила центра — например, запрет на употребление нецензурной лексики. В первые две недели многие из ребят даже не понимают, почему ругаться матом – плохо, и оскорбляют старших, для них это естественный язык, от которого им очень сложно отвыкнуть. Курение здесь не запрещено, но и не поощряется. Правила существуют и для сотрудников, одно из них гласит, что данное ребенку слово надо держать и ни в коем случае не нарушать своих обещаний.
Следующий этап — основной курс. Ребята ежедневно ходят учиться или работать, занятия со специалистами проводятся в вечернее время, а по выходным проходят разные мероприятия — походы в музеи, на концерты, в кино, на каток, в бассейн и так далее. Главная задача — показать ребятам, как интересна может быть жизнь и как разнообразен мир, ведь большинство из них даже не подозревают, что существуют другие развлечения, кроме банки пива или джин-тоника.
По мнению Юлианы Никитиной, дети зачастую становятся преступниками не только из-за ситуации в семье и личных проблем, но и из-за того, что современному обществу навязываются определенные стереотипы. Дети бесконечно видят рекламу дорогих машин, шикарного отдыха, казино, однако не могут легальным путем достичь тех целей, которое ставит перед ними мир потребления. Поэтому любые технологии, разработанные для реабилитации трудных подростков, не эффективны, если не идет работа с ценностной системой ребенка, его мировоззрением. Основываясь на этом, сотрудники центра пытаются создать такие условия для развития детей, чтобы они начали самостоятельно формулировать и формировать свои духовные и нравственные ценности.
Невольник — не богомольник
Все сотрудники центра Василия Великого православные, большинство — прихожане храма святой Анастасии Узорешительницы. В каждой комнате в центре висят иконы, сотрудники читают молитвы перед едой, утреннее и вечернее правило, по субботам и воскресеньям ходят на службы в храм. Но авторитарный подход к трудным подросткам невозможен, поэтому молиться их никто не заставляет. Кроме того, возможно внешнее принятие детьми правил центра за то, что их похвалят или за вознаграждение, но еще неизвестно, что вреднее для детской души — открытое сопротивление или показное благочестие. Поэтому в том, что касается церковной жизни, сотрудники центра проявляют крайнюю осторожность и стараются разговаривать на духовные темы бережно: «Они должны увидеть иной образ жизни, просто побыть рядом и понять, привлекательно ли это и какие эмоции вызывает. До сих пор не было ни одного человека, который бы ушел равнодушным». Единственный допустимый и действенный способ воцерковления — личный пример. Если взрослый становится для мальчиков авторитетом, они стараются подражать ему во всем, понять, чем он живет. Здесь обсуждаются и мировоззренческие вопросы, при чем воспитатель отвечает с христианских позиций. Кроме того, в центр часто приходят священники — просто поговорить с ребятами, а дьякон Глеб Розовский даже иногда играет с ними в футбол.
Психолог Елена Галактионова рассказывает: «Я сторонник того, чтобы ребят не принуждали к храму и молитве. Принуждение рождает отторжение. И, знаете, многие осознанно крестятся, просят воспитателя или педагога стать им крестными. Даже те ребята, которые по каким-то причинам не ужились в центре и были отчислены, приходят в храм, потому что Церковь проникает в их жизнь. Они видят, что веруют люди серьезные, основательные, это вызывает интерес. Они с таким интересом рассказывают, как в монастырь ездят».
Летом воспитатели организовывают для подростков школы выживания: проект называется «Лесная тропа» и рассчитан на две недели. Ребята живут в лесу, учатся ставить палатки, разводить костры, ловят рыбу, готовят, а после — обязательно заезжают в монастырь. Юлиана Никитина договаривается с игуменом, и ребятам показывают монастырь, рассказывают о монашеской жизни и отвечают на вопросы. Уже были поездки в Карелию с заездом в Важеозерский монастырь и в Псковскую область с посещением Святогорского монастыря. Женя Сидоров любит вспоминать отца Вячеслава, с которым в Карелии ходил на рыбалку: «он мне очень понравился, и с ним можно не только о православии говорить».
Конечно, когда ребята выходят из центра и возвращаются в семью, многие перестают молиться. Например, Женя рассказывает о своей духовной жизни так: «Под конец второго месяца в центре я пошел на исповедь — это, наверно, самое трудное было. Первое время в храме я стоять даже не мог: ноги подкашивались, а потом привык. Сложно грех в себе искать и находить. А когда перед батюшкой исповедуешься, а потом с тем же грехом опять идешь, стыдно. Мы в храм ходим, но пока я дома был, только два раза ходил в храм. Дома же не православный никто. Одному-то трудно молиться, тем более, что те друзья, которые здесь не были, они меня не понимают, я и сам бы не понял, если бы здесь не был».
«Почему вы на нас не кричите?»
«Тане тяжело, она с уродами работает» — часто приходилось слышать от родных социологу Татьяне Мастрюковой, когда она только начинала работать в центре. «Отношение к этим детям в обществе — тотальное отторжение, желание расстрелять, утопить, комаров ими накормить, — говорит Татьяна. — Это можно изменить только рассказами о том, что это дети, которые оступились. Социальный работник Зинаида Григорова поняла, что хочет посвятить жизнь трудным детям, когда 15 лет назад, еще студенткой, попала на практику в лагерь для трудновоспитуемых подростков, и они ее спросили: «а почему Вы на нас не кричите? Разве Вы нас подонками не считаете?» Это ее так поразило, что она стала заниматься не только практической, но и научной деятельностью в этой области, посвятив кандидатскую диссертацию вопросам профилактики девиантного поведения (поведение, противоречащее принятым в данном обществе правовым, нравственным, социальным и другим нормам – ред.) подростков в условиях исправительных учреждений. Однако, по собственному признанию Зинаиды, «несмотря на массу перечитанных книжек, приходится постоянно учиться у самих же ребят». Она не перестает удивляться, как сильно меняется мальчик в течение курса. Правда, удивление бывает разным. «Смотрели на мальчика и умилялись, а он вышел из центра, тут же ограбил квартиру и сел. Наш центр можно рассматривать как старт, апробацию, но нужен следующий этап, нужна система», — говорит Зинаида.
Воспитатель Михаил Владимирович Венько или дядя Миша, как его все здесь называют, вспоминает о мальчике, в которого вложил много сил, помогал документы восстановить, ездил по разным инстанциям по всей Ленобласти, а стоило на неделю уехать, как мальчика вынуждены были отчислить за абсолютно неадекватные поступки. «У меня все оборвалось: вся работа зря, — говорит дядя Миша. — Но один священник сказал нам: вы не знаете, как человеку лучше, главное — делайте все, что можете, раз вас здесь Господь поставил. Можем — должны делать».
Но есть воспоминания, которые дают силы работать дальше. Один из воспитанников был выпускником детдома, ему дали квартиру, но он не смог в ней жить, так как не умел совершенно ничего, в центр попал практически бомжом в чудовищном состоянии: его мыли, одевали, приучали к бытовой жизни. Теперь он живет самостоятельно, работает, а когда его встречают в храме, сотрудники центра удивляются, как чисто и литературно он разговаривает.
Дядя Миша работал с детьми всю жизнь — 20 лет был на разных педагогических должностях в школе. «Это мое дело. Я всю жизнь с мальчишками, без всяких розовых очков. И думал, что моего опыта хватит, но оказалось, что нужно учиться очень многому. Все-таки в школе ты, скорее, свидетель жизни детей, нет такой включенности. Мне пришлось многому учиться, не торопиться с собственными оценкам и выводами». Воспитатели дежурят по двое суток в неделю. В свое дежурство дядя Миша старается, чтобы дети были все время заняты, а заодно и учит их разным полезным вещам. Недавно они вместе отремонтировали комнату сотрудников. Еще одно нововведение дяди Миши — чтение вслух перед сном. Сначала он начал читать, чтобы ребята переставали болтать и быстрее засыпали, но так как читал он в основном русскую классику, оказалось, что это дает им повод для размышлений и совместных обсуждений. Так чтение и обсуждение прочитанного вошло в традицию.
Сменщик дяди Миши Сергей Лукьянов стал воспитателем совсем недавно. Несколько лет назад он сам был воспитанником центра Василия Великого. Попал туда после освобождения из Колпинской колонии, где отсидел три года за торговлю марихуаной. В колонии познакомился с волонтерами, помогавшими отцу Александру в работе с заключенными, и те уговорили его съездить в центр на экскурсию. Во время поездки Сергей понял, что центр — это реальная возможность для него не уйти окончательно в криминальный мир. О своей жизни в центре он вспоминает так: «Я был крайне нервозным, конфликты возникали по любому поводу. Ребята ведь нарочно друг на друга нарываются. Человек, который хочет измениться, сначала лишь притворяется, уговаривает себя стать хорошим. Перебарываешь себя, и это создает напряжение, от которого срываешься в конфликт. Те, кто этого не выдерживает, либо уходят, либо ведут себя как «пассажиры»: я с вами ем, сплю, и отстаньте от меня. А остальные переходят на новый уровень — становятся друзьями. Начинаешь с того, что меняешься внешне, и только потом — внутренне». Сережа окончил 11-летнюю школу, уехал в родной город Волхов, стал работать в локомотивном депо, поступил на заочное отделение института. Но в Питер старался приезжать почаще — и в храм, и с сотрудниками центра пообщаться. По его собственному признанию, «приезжал как за лекарством: черпнуть благодати и общения». А потом стал помогать воспитателям в качестве волонтера, потому что «постоянный контакт с ребятами помогает держать себя в руках. Потому что чувствуешь ответственность за других, это мобилизует и не дает распуститься». Теперь Сережа стал воспитателем, и получает педагогический опыт.
Школа для уличных детей
Большинство подопечных Юлианы Никитиной и ее коллег пропустили по несколько классов и не могут вписаться в школьный коллектив. Тем не менее, аттестат зрелости — одно из условий успешной социализации молодого человека. В Петербурге существует реабилитационное подразделение школы № 633, куда и поступают учиться воспитанники центра Василия Великого. Идея создать школу для уличных детей принадлежит православному сестричеству преподобномученицы Елизаветы. Работа ведется с 1997 года, и теперь школа № 633 входит в городские программы профилактики наркозависимости, безнадзорности, беспризорности, правонарушений среди несовершеннолетних. Руководит реабилитационным подразделением заместитель директора школы, одна из сестер сестричества Ангелина Полозова. Дети здесь проходят школьную программу, а также получают профессиональные навыки. 20 часов в неделю посвящено профессиональному обучению, для этого в школе оборудованы малярная, слесарная и переплетная мастерские, парикмахерская. В первой половине дня у детей профессиональное обучение, а потом — индивидуальные занятия по школьной программе. 80 детей, которые числятся в этом учебном заведении, обучаются по одному или по двое в классе. Педагоги-предметники проходят специальный курс повышения квалификации для работы с трудными подростками. Кроме того, дети разделены на группы, за каждым закреплен социальный педагог, который бывает, что будит ребенка по утрам и домой заходит. Также в школе работают три психолога: психотерапевт с медицинским образованием и методисты ищут подходящие программы и их адаптируют. Ангелина Полозова считает, что основная проблема этих детей — разрушенная эмоционально-волевая сфера, и на коррекцию этого недостатка уходит львиная доля стараний психологов и социальных педагогов. Дети не принимают дисциплины, не могут заставить себя сделать даже то, что хотят. Некоторые совсем не умеют учиться, потому что слишком поздно с сталкиваются с этой необходимостью. Один мальчик пошел в первый класс в неполные 18 лет, сейчас есть 17-летний ученик 5-го класса. Женя Сидоров в свои 17 лет проходит здесь программу 8-го класса. 80% выпускников спокойно вливаются в нормальную взрослую жизнь — идут учиться дальше, например, получив в школе квалификацию столяра, получают профессию краснодеревщика. Гордость учителей девочка, бывшая воровка и токсикоманка, которая собирается поступать на филологический факультет университета имени Герцена.
Как ни странно, уголовное дело, заведенное на ребенка, — стимул для прилежания. Дети из центра Василия Великого, по наблюдениям учителей, относятся к учебе более ответственно, чем другие ученики. Они понимают, что оказались на самом краю, и хотят удержаться. Ангелина Полозова считает, что «для воспитанников центра эта школа очень комфортна, они говорят, что здесь и в центре единый дух, единая система ценностей и координат». Ради этого дети готовы тратить по 2 часа в день на дорогу с Васильевского острова в Красногвардейский район, где находится школа. Окормляют школу несколько священников, но главный — протоиерей Евгений Полюнин. Строго говоря, обязательным для всех детей является только молебен на начало учебного года, но посещение других служб приветствуется. Когда дети поступают в школу № 633, с родителями проводится беседа, и они пишут заявление, возражают они или нет, чтобы дети посещали храм. Недавно педагоги школы учредили приход во имя Тихвинской иконы Божией Матери, вскоре должны получить регистрацию, и тогда под окнами школы начнется строительство храма. По плану ученики должны будут принимать в этом активное участие.
Режим социальной гостиницы
Сейчас центр размещается в обычной трехкомнатной квартире на первом этаже жилого дома. Это дает возможность работать одновременно только с одной группой. Между тем, чтобы полученные в течение курса реабилитации результаты были закреплены, необходима дальнейшая работа с ребятами. В настоящее время группа, в которой проходил курс Женя Сидоров, практически в полном составе снова оказалась в центре. Ребята сами попросились. Женя признается: «когда я из центра вышел, первые дней пять вообще не мог жить — так было скучно: сидят все в одном месте, кто пиво пьет, кто матерится. Потом опять затусовался, привык. Но сюда тянет приходить. Здесь же почти все противоположное тому, что у нас во дворах». Теперь педагоги отрабатывают на этих ребятах новую программу — режим социальной гостиницы. Такой полугодовой курс необходим, чтобы добиться серьезных долгосрочных результатов, тем более, что этого ждут сами подростки: они не хотят расставаться с педагогами и воспитателями. Но это значит, что другим ребятам, нуждающимся в реабилитации, придется ждать окончания этой программы. Все упирается в отсутствие помещения, потому что и необходимое количество сотрудников, и программа, и, главное, — желание, есть.
Ксения ЛУЧЕНКО
