Многодетная мама Анна Боронахина родилась и всю жизнь прожила в подмосковном Дедовске. До недавнего времени ее ничто не связывало с Донбассом: женщина воспитывала детей, работала фельдшером. В прошлом у Анны опыт работы в военном госпитале – во время Второй чеченской кампании она выхаживала раненых. Он пригодился в феврале 2023 года, когда женщина отправилась в ЛНР.
В Рубежном у Анны родственники – свекор и брат мужа, связь с ними пропала в самом начале спецоперации. Начав участвовать в помощи людям Донбасса по семейным обстоятельствам, Анна Боронахина стала активным волонтером, в местных пунктах временного размещения помогала как медик, а будучи в Москве, удаленно консультирует тех, кто нуждается во врачебной помощи.
Мы записали рассказ Анны от первого лица.
«В Рубежное зашла военная техника. Звонки не проходили»
Мы с мужем встретились и поженились уже взрослыми, состоявшимися людьми. Познакомились в 2014 году, он переехал в Подмосковье из Луганска. Он был женат, я замужем, но через несколько лет наши браки распались. Мы поженились в 2017 году, у нас родилось еще трое общих детей. Всего детей у меня шестеро, младшему 2 года, старшему 19.
Несмотря на большую семью, я волонтер со стажем. У меня умер сын, я знаю, каким бывает горе. Начинала в 2010 году с фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Когда стала многодетной мамой, стало сложно ездить по детским домам, но помогать очень хотелось, я искала альтернативу.
Сама я на родине мужа, в Рубежном, ни разу не была, но мы общались с его родней – отцом, братом и его семьей. В марте 2022 года связь с ними пропала.
Мы получили видео, как в Рубежное заходит военная техника. Было видно, что улицы забиты машинами, люди покидают город. И тишина, наступило тягостное, гнетущее молчание. Где были наши, непонятно.
Мы каждый день звонили. Бесполезно, звонки просто не проходили. Я обращалась ко всем знакомым, которые могли бы помочь. Одновременно и мне начали писать люди: «Аня, помоги, не можем найти своих родственников». Сам собой сформировался список, сначала в нем было пять человек, но он быстро рос. Многие люди потеряли своих близких и любыми способами хотели узнать об их судьбе.
«Буква У значит «умер». Р – обнадеживает, только ранен»
Весной 2022-го в ЛНР из России начала поступать гуманитарная помощь, вместе с ней мы и отправляли списки. В свою очередь, люди, прятавшиеся в подвалах, составляли свои списки и передавали их «наверх» с волонтерами и военными корреспондентами. Те добирались до места, где есть связь, и отправляли списки в специальные чаты поиска. Некоторых людей благодаря такой помощи удалось найти и вывезти в безопасные места. Кого-то в танки сажали, кого-то в машины и везли в ПВР, потом к родственникам.
Своих мы долго искали. Однажды я в списках увидела две наших фамилии и напротив – буква У. Значит, умер. Буква Р была более обнадеживающей – ранен.
Я мужу списки показала и говорю: «Я все равно не верю».
Списки были огромные, в некоторых подвалах находилось и по 100 человек. Некоторые в тяжелом состоянии, не помнили свои имена. Я каждый день составляла таблицы с именами, фамилиями, адресами и связывалась с родными пропавших. Обращались люди из разных стран и городов. Так постепенно налаживались оборванные связи.
Через какое-то время нам прислали видео со списком фамилий тех, кто приходил и получал гуманитарку. И там были наши. Живые! Потом они и через соседей передали, что живы. В списки умерших попали их однофамильцы. На поиски ушло три месяца. Наши родные до сих пор в Рубежном. Уезжать не хотят: «Как мы дом и хозяйство оставим?»
«По мобильной связи сопровождала роды: женщина сама перевязала пуповину»
В прошлом году начала свою работу благотворительная организация «Ясное дело», я стала его волонтером с самого начала – помогала собирать необходимые вещи и продукты для отправки пострадавшим людям в ЛНР.
Кому помогает АНО «Ясное дело»
Благотворительная организация «Ясное дело» была зарегистрирована в октябре 2022 года в Москве. «Ясное дело» помогает пострадавшим от боевых действий и беженцам в Луганской народной республике выжить, оказывая им комплексную поддержку.
Основное направление помощи – поддержка людей, которые находятся в пунктах временного размещения в ЛНР. В отличие от ПВР, расположенных на территории России, луганские часто не располагают возможностью обеспечить своим постояльцам комфорт – там может не быть воды и отопления, не хватает еды и медикаментов, постояльцы лишены медицинской помощи.
Фонд привозит в ЛНР гуманитарную помощь, проводит юридические консультации, чтобы помочь людям оформить документы и получить положенные им выплаты, по запросу оказывает адресную помощь. Оказывает гуманитарную помощь детским интернатам в Луганской народной республике.
Сначала помогала, консультируя по телефону как медик. Однажды по мобильной связи сопровождала роды: я говорила женщине, что нужно делать, и она со всем справилась, сама перевязала малышу пуповину. Это обычное дело, ведь выхода нет. Люди, сидевшие в подвалах, рассказывали, как зашивали и перетягивали друг другу раны. А куда им было деваться? Или смотреть, как на твоих глазах человек истекает кровью, или собраться и попытаться ему помочь.
Наши волонтеры раз в месяц выезжают в зону военного конфликта, привозят продукты, лекарства, помогают восстанавливать документы. У многих документы сгорели или они не успели захватить их, в панике покидая свои дома.
В местных законах есть пробелы, осложняющие жизнь. Например, чтобы получить компенсацию по потере жилья, нужно сфотографировать свой разрушенный дом и найти трех соседей, которые докажут, что этот дом принадлежал именно этим людям. Жилье может находиться в зоне обстрела, найти бывших соседей тоже бывает невозможно.
Люди не могут порой даже получить выплаты по 10 тысяч рублей, у них элементарно нет паспортов. А чтобы зайти на Госуслуги и оформить выплату там, нужен паспорт. Или же нужно обратиться в местное МФЦ, а оно расположено далеко от ПВР. В этих случаях помогают юристы «Ясного дела». Два человека от организации работают в самом Луганске, они выезжают в ПВР-ы, собирают всю необходимую информацию. Документы получается восстановить.
Уже есть много хороших историй, когда люди оформили документы, выехали из ПВР-ов, начали жить самостоятельно. Фонд помог встать на ноги, дальше они могут сами.
«Поехала как волонтер, но оказалось, могу быть полезна как медик»
В феврале 2023 года я поехала в ЛНР. На своей машине, сама была за рулем, дорога заняла почти сутки. Было ли мне страшно? Нет, не было. Люди ждут, надо ехать. Попасть в Рубежное и увидеть родственников, к сожалению, в тот раз не получилось: город был закрыт, заезжать в него могли только военные, гражданских не пускали. Со связью до сих пор проблемы, ее глушат, и новости о близких мы с мужем узнаем, только если они сами отправят весточку. Но они живы – это главное.
За одну поездку волонтерам обычно удается объехать все пункты временного размещения.
В Луганской народной республике ПВР – это здания, часто не предназначенные для жилья. Например, один из ПВР находится в здании бывшей соцзащиты, люди живут в кабинетах. Один туалет на 100 человек, негде приготовить еду и помыться.
Есть инвалиды, которые даже из комнаты выехать не могут, не говоря о том, чтобы подышать свежим воздухом на улице.
Некоторые ПВР – это заброшенные дома, предназначенные под снос, один вообще стоит, что называется, в чистом поле. Их отключили от всех коммуникаций, зимой в них не было отопления, воды. У людей были обогреватели, их включали в маленьких комнатках на 4-5 человек. Обогреватель выжигал кислород, окна из-за холода не открывали, у людей постоянно болела голова.
Я поехала в ЛНР как волонтер, но оказалось, что могу быть полезна как медик. В одном из пунктов временного размещения были люди с ранениями, известными мне по Чеченской войне. Например, мужчина с серьезным ранением руки. Ему можно было помочь, показать, как делать массаж, чтобы ускорить восстановление. Врачи знают: если в первые полгода после ранения ничего не делать, человек теряет шансы на нормальную жизнь.
У Олега как раз прошло полгода после ранения. Оно было сложным – пострадали рука, нога, разорвался сосуд в подмышечной впадине. Рука перестала двигаться, он не мог ее поднять, не мог ей почти ничего делать. Были нужны массажные шарики су-джок (небольшие шарики из пластика с шипами. – Ред.): в госпитале Вишневского был прекрасный нейрохирург, который когда-то научил меня этой технике. Я обежала несколько аптек там, где жил Олег, но нашла их только в соседнем городе. Пришлось задержаться в ЛНР на сутки, мы вернулись к пациенту, и я показала, как надо заниматься.
Он очень хорошие успехи делает, рука потихоньку восстанавливается. Уже может взять в руки бутылку, поднять ее, пить из нее. Недавно написал: «Мне был нужен волшебный пинок, потому что я не понимал, что мне делать, что дальше будет». Сейчас Олег находится в реабилитационном центре в Луганске, там же учится на оператора электронного набора и верстки.
«Скоро снова поеду в ЛНР»
В той своей первой поездке я поняла, что иногда людям нужно просто выговориться. Они плачут, рассказывая, как хоронили своих родных, близких, соседей, как бежали от обстрелов по улицам, как жили в подвалах месяцами, ели сырой рис, потому что сварить его негде было. А ты слушаешь и сопереживаешь. Не нужно давать советы, нужно просто дать выговориться. Я слушала, была глазами и ушами. Там огромный запрос на профессиональную психологическую помощь. Людей вырвали из привычной жизни, и они не понимают, что будет дальше.
Я много фотографировала, показывала потом мужу снимки. Он ошеломленно произнес: «Я свой город не узнаю вообще».
Луганск выглядит как выцветшая фотография с потускневшими красками, его словно поставили на стоп. Жизнь была, а сейчас ее нет, дети на улицах не улыбаются. Все серое и мрачное. Мужу даже на фотографиях видеть это было тяжело, что говорить о тех, кто остался и живет?
В июне я снова поеду в ЛНР, опять повезем продукты, лекарства, вещи. Родные меня поддерживают, нет непонимания, никто не говорит: «Зачем ты это делаешь?» Если я могу, почему бы не помочь? Один знакомый монах мне как-то сказал: «Помощь должна быть по силам. Никогда не делай того, что не потянешь». Мне эти поездки по силам и физически, и морально. Поэтому я скоро опять поеду по ПВР-ам. Люди ждут.
