Москва и москвичи глазами мигрантов: сегодня о себе рассказывает Василий из Молдавии. В Москве он работает строителем.
Вообще-то я русский, меня Василий зовут. Но родился в Молдавии, хотя родители русские. Потом папа умер, а мама вышла замуж за россиянина и уехала жить в Магнитогорск, а я остался с бабушкой. Но потом мама позвала меня в Россию, я приехал и поступил в технический институт. Не, я там недолго проучился, не могу сидеть за партой как в школе, тошнит просто. Я пошел работать. Хотел в какую-нибудь «Евросеть», но там надо российское гражданство и вообще работать с утра до ночи. У меня, и, кстати, у мамы, гражданства нет. У мамы с этим ее мужем какие-то проблемы, короче, он не хочет помочь сделать ей российское гражданство, я не знаю, что у них там происходит, я в Магнитке не был года два.
Так вот, из Магнитки я поехал в Москву, собственно, на стройку. Не умел ничего. Таскал мешки с цементом, пилил доски, резал арматуру. Но потихоньку, я же вижу, что ребята делают, потихоньку стал вливаться. На сегодняшний момент я построил уже пять домов. Ну не сам, конечно, принимал участие, так сказать.
Улучшит ли новая миграционная политика положение мигрантов?
|
Был у нас заказчик, москвич. Надо было дачу ему строить, обычный щитовой дом с баней. Он такой сразу сказал, что вечером стулья, утром деньги. Строим месяц, денег не дает, только на материалы. Говорим ему, мол, ну на еду-то хоть дай. Говорит, что еда — это наши проблемы. Ну ладно, строим дальше, стены есть, крыша почти готова, говорим: ну что с деньгами? Вот построите и будут деньги. Ну, нашего бригадира тогда снесло, говорит ему: вот уже дом почти готов, дай авансом хоть зарплату ребятам. А этот ни в какую. А еще придирается ходит, с уровнем ходит, тут криво, тут неровно. Нас, короче, это достало. Нет, ну нормально? Сначала мы на материалах мухлевали, на рынке же можно купить на сто рублей, а чек взять на двести. Но он быстро просек и стал с нами на рынок ездить. Короче, я понимаю, что, наверное, это не надо было так делать, но у него там была соседка, она подходит к нам и говорит, что ей надо забор деревянный сделать. Ну не вопрос, говорю, сорок тысяч. А она пошла в дом и сразу принесла сорок тысяч. Мы их взяли, собрали инструмент и уехали. Думаю, что этот мужик хоть ей денег отдал, иначе она его сожрет, она такая, боевая.
Мои планы на жизнь — открыть свой строительный бизнес. Вы себе не представляете, сколько денег там крутится, сколько домов строится. Я так прикинул, если у меня будет хотя бы три заказа в год, при условии, что я буду нанимать на работу всяких таджиков, можно спокойно иметь два миллиона.
У меня есть друг, он из какой-то секты или что-то такое. Короче, он не ест мясо, не курит, не пьет, заморочен на всяком самопознании и так далее. И он каждый год два раза уезжает куда-нибудь далеко в горы. В прошлом году мы вместе поехали на Алтай. Я со своей девушкой, он один. Пока он занимался самопознанием, мы гуляли по горам, в деревушки какие-то заходили, очень красиво. Вот там я хотел бы жить. Чистейшая вода, воздух…
В Москве не соглашусь жить никогда и ни за что. Это не город, а муравейник. Я люблю спокойствие, а тут все бегают. На дорогах вон бардак полный. Зашел как-то в торговый центр на выходных. Там люди бегают из одного бутика в другой с тележками, как бешеные. Все деньги там спускают, лишь бы что-то покупать. Этот мой друг, с которым мы в горы ездили, говорит, что если постоянно думать о том, что бы еще купить, то из человека как бы уходит вся душа.
Он странный, но иногда такие вещи говорит, что ходишь потом и неделю думаешь. Еще один раз сказал, что если человека что-то не убило, то он стал сильнее, то есть на самом деле, чем больше проблем, тем лучше ты становишься. И поэтому это плохо, что люди постоянно стараются жить без проблем, а если проблемы приходят, это все, несчастье. Надо, наоборот, радоваться каждой проблеме. Нет, у меня самого так не получается. У меня, когда что-то не так, я убить готов.
С этим Андреем мы познакомились тоже на стройке. Он электрику делал, он вообще электрик. Кстати, электрики в Москве зарабатывают очень много! Смотрите, одна точка — две тысячи рублей. Это не считая щитков, проводки. Грубо говоря, за одну розетку, которую ты поставил — тебе две тысячи! Сами посчитайте, сколько в одном доме розеток. А работы на несколько дней. У меня в месяц получается чистыми тридцать-сорок. Но я не высококлассный строитель, я так.
Учиться я не собираюсь нигде, поздно учиться, надо деньги зарабатывать. И у наших мужиков лучше поучиться, чем сидеть где-то и слушать ботаников в очках.
У меня девушка сейчас беременна, на втором месяце. Свадьбы, конечно, никакой не будет. Она из Украины, у нее тоже нет гражданства. Если и будем расписываться, то где-то на Украине у ее родителей. Жить будем в Москве пока. У меня тут работа, она менеджер по продажам тоже тут. Снимаем комнату на Выхино за 12 тысяч плюс электричество. Ночую я или дома или тут на стройке. Чаще на стройке. Она не обижается. Она все равно как приходит домой, сразу спать ложиться. А здесь мы после работы в карты играем.
Я не думаю про Бога. Не знаю, как сказать, верю или не верю. В детстве меня бабушка крестила, но это же не значит, что я что-то кому-то должен. Я считаю, что какие-то крещения надо делать, когда человек сам к этому пришел. Что-то там такое есть, конечно, я это чувствую, но откуда мне знать, что это. И почему я должен верить тем, кто говорит, что там Иисус Христос или кто-то еще. Они его видели что ли?
Самое мое яркое воспоминание из детства — это абрикосы. В Молдавии они везде, на улицах, во дворах, большие, сочные. Летом просто ходишь и ешь абрикосы целыми днями, на земле одни косточки. То, что в Москве продают абрикосы по сто рублей, у нас такие даже не едят. Винограда тоже у нас много было. У нас черешня огромная росла. В России такого нет, климат не тот, земля другая.
