Про болезнь
Меня зовут Екатерина. Недавно мне исполнилось пятьдесят, и у меня рак. Я давно это подозревала, но окончательно диагноз подтвердился в январе 2022 года. Тогда же сделали первую химию. Поначалу я не могла ни есть, ни спать, никого не хотелось видеть. Даже детям сказала не сразу. Потребовалось несколько месяцев, прежде чем я снова рискнула выползти во внешний мир: подумала, что мой опыт может быть кому-то полезен.
Когда я написала в соцсети, что у меня рак, посыпались десятки сообщений: «Катюха, а у меня вот на спине шишка… Как думаешь, это оно?» или «Кать, у моего мужа какая-то белая жижа из уха вытекает, не знаешь, что это может быть?» Алле, я заболела, а не на врача выучилась! Откуда я могу знать? Двадцать первый век на дворе, вы чего ждете? Бегом к доктору! Я готова делиться практическими лайфхаками: как заморозить лимон, чтобы после химии не так тошнило, как отстаивать минералку – но не ставить диагнозы. Меня удивило, как много оказалось взрослых людей, которые боятся сходить к врачу и годами живут, игнорируя свои симптомы.
К сожалению, моя болезнь обнаружилась уже на очень непростой стадии. Помню, как сильно меня ударило, когда врачи сказали, сколько мне осталось жить. Для чего они это говорят? Я знаю миллион историй, когда люди жили годами и с четвертой стадией рака!
Не понимаю, когда люди пишут в соцсетях: «Жизнь кошмар. За окном дождь, все плохо…» Ну да, я это и так знаю. Но дальше-то что, как жить будем? И когда меня в очередной раз спрашивают, почему ты все время хихикаешь, чему радоваться – тяжелая болезнь, ты лысая, работы нет! А я маникюр делаю. А еще хвастаюсь, что реснички у меня отросли! Уже три штуки! Волосы же от химии везде выпадают, не только на голове… Но, опять же, даже в этом есть свои плюсы!
Да, химия добавляет и обидчивости, и капризности, и даже истеричности – но вот концертов типа «почему вы все молодые и красивые, а я больная и несчастная» – не дождетесь от меня!
Я дважды была в Китае – получала профессиональное образование. Но, пожалуй, главное, чему меня научили китайцы, – это умению ни на кого не обижаться. Это действительно возможно! Если человек хотел тебя обидеть, например, специально подбирал слова и сказал гадость – зачем его радовать? А если не хотел, а так просто получилось по глупости – зачем на это обращать внимание? Теперь я живу по этому принципу.
Про стариков
Свое детство я вспоминать не люблю. Мама умерла при родах, папа пил… До 16 лет я росла в интернате. И потом всю жизнь старалась помогать детям – ездила в детдома, ходила в детские больницы. Какое-то время работала в школе, даже была классным руководителем. А в последние три года стала ходить к старикам. Из-за пандемии волонтеров перестали пускать в детские учреждения, и я подалась на развоз еды и лекарств одиноким пенсионерам.
Меня тогда перевели на удаленку, оставили 30% заработка… Работы особо не было, а сидеть без дела я не могу. Ну, я посмотрела, все старики живут в пределах двух автобусных остановок от меня, и втянулась.
На наших бейсболках было написано «Волонтеры России». Мы не заменяли соцработников – они по-прежнему приходили. Так что мы не должны были стричь подопечным ногти, мыть их, памперсы менять… Хотя иногда приходилось. В целом наша задача была простая: купить и принести продукты, мусор вынести, помочь дома прибраться.
Вскоре я поняла, что этого недостаточно. Вот мы приносим три килограмма картошки – отчитались, галочку поставили. А через неделю приходим опять – картошка проросла.
– Почему вы не готовили? – спрашиваю.
– У меня сил нет…
В общем, если ты им не сваришь еды, все просто сгниет. Так что, если ходить к старикам – то как к своим родным бабушке или дедушке.
Набор продуктов стандартный – ягод, фруктов, сладостей почти нет. Я стала дома по выходным им сырники печь, оладушки, на свои деньги что-нибудь вкусненькое покупать. Днем работала, вечером разносила, по выходным – пекла. Так и жили, меня это радовало. Мои старички такие славные оказались, с ними так интересно! Видеть, как им вкусны мои сырники, слушать, как они рассказывают о своей жизни – это просто невероятно! Ведь эти люди делали наш мир. Не худший мир, заметьте!
Я всегда спрашиваю про пожелания. Кто-то книг просит, кто-то рукоделия, про еду вообще почти не говорят… Однажды дедуля вздохнул:
«Я скучаю по преферансу. Но тут ты не поможешь…»
Ха! А я хорошо играю, не поверите. Я пришла к нему в шесть часов вечера, а ушла в час ночи. Он меня сделал, как ребенка! Играли на ириски. Дедуля их обожает, хотя потом его протезы мне мыть. Но карточный проигрыш – дело чести!
В общем, я не ханжа. Раньше, когда мы ездили в детские дома с праздничными концертами, я почти всегда играла медведя. Потому что – ну какая из меня Снегурочка? Так я и поняла, что, похоже, это мое призвание по жизни – быть для всех веселым медведем. И если сначала я была против того, чтобы приносить старикам, например, сигареты, когда они очень просят, то потом изменила к этому отношение.
Как-то умирал один наш дедушка. Антон Абрамович, ребенок войны. Работал всю жизнь, двое детей, а ухаживали за ним мы с социальной сестрой. Милейший, добрейший старик. Хуже ему становилось очень быстро, всем было все ясно. А близких нет! Я все думала: может, они мир спасают? Но ему было тяжело без них, – пусть и с нами, но, по сути, одному…
Я притащилась вечером после работы. Уже девчонки из хосписа приехали, и друг его, 89 лет, – как только он доехал-то?! Абрамыч еще всех узнавал.
«Давайте споем, – говорит, – Катюха, заводи!»
Вспомнили и «Смуглянку», и «Огонек», и «Платочек», и Высоцкого, и «Катюшу»… И вдруг он говорит:
«Тоска какая. А спой мне лучше про вампира, Котик мой!»
Я поняла, о чем речь: как-то мы ему на День рождения шуточную переделку сочинили, он так хохотал! Но как? Как это петь в такой момент? Да еще и песня с матерком…
И тут его 89-летний друг руками как замахал и давай читать рэп:
«Жил не тужил Антон почти Городецкий,
Болел, как дурак, он не по-детски…
И треснул мир напополам, а нам плевать…»
Я так тихо сползаю на стуле и слезы вытираю. Как тут петь, я дышать не могу… Но эти старики жгут круче, чем на любом рок-концерте!
В доме, напоминаю, скорая, хосписная медсестра, потом и соседи подтянулись – он очень компанейский был, его все любили… Еще часов шесть он был с нами. Родственники так и не приехали, сознание угасало. Утром я ушла на работу – смысла в моем присутствии там уже не было.
Со временем я ушла из волонтерского штаба, но стариков своих не оставила – у меня их по-прежнему шесть человек.
Про спорт
После химии было тяжко. Боль во всех мышцах, ходить трудно. Все говорили, надо обязательно давать себе хотя бы минимальную физическую нагрузку. Почитала, посмотрела и начала делать дома. А как погода хорошая стала – поплелась на спортивную площадку.
Наверное, было очень смешно смотреть, как я махала ногами и пыталась приседать. Но хоть руки сильные – оказалось, подтянуться могу. Устала, села на скамейку. Подсел незнакомый дед. С палкой, совершенно седой, но моложе моих подопечных.
– Занимаетесь? Тоже инсульт? А я вот стесняюсь…
– Я тоже стесняюсь. Ну мы же выползли, дошли до площадки. Пойдемте, чего уж?
– Да я уже несколько раз приходил, но все не рискну. Так неудобно, прямо стыдно. Вокруг все молодые, люди из метро выходят, так это все неприлично…
В общем, кое-как уговорила. Ногами помахали, как могли поприседали, повисели – поболтали… Подошла бабушка совершенно ссутуленная.
– Ой, вы такие молодцы, мне тоже велено висеть, хоть что-то со спиной делать. Дома не на чем, а сюда стесняюсь. Вы когда еще придете? Я одна не решусь…
Вот, думаю, я молодец, что пошла. Опять нашла приключений!
На другой день уже четверых стариков вывела. Вдруг – подростки с пивом. Сели и нас обсуждают. И такой мат… Ну да, мы слабые, даже почти убогие… Но откуда столько злости и неприятия?
– Ты посмотри, он висеть пытается! А эта дура ногами машет!
Я пытаюсь что-то говорить. В ответ – только мат и оскорбления: «Заткнись, дура. Ща как дам по башке!» И пошел с бутылкой на меня… Старики мои то присесть не могли, а тут – аж побежали со своими клюшками!
Вернулись мы домой в тоске. Настроения не было, но решили, что все равно будем ходить.
Пришли в другой раз – опять подростки, опять ржут. А у меня настроение было такое хорошее! И говорю:
– Чего ржете, гоблины? Давайте забьемся, что я больше вас подтянусь?
Бе-ме – мат в ответ… И вдруг проблеск:
– Ты сколько раз можешь?
– Я – восемь.
– А я 15!
– Погнали!
Я семь раз смогла, а он – один еле-еле. Ну, говорю, пиво не пей – и 15 сделаешь.
– А ты че, не пьешь никогда?
– Пью. Но я коньяк. Тебе сколько лет?
– Мне 14. Сашок.
Он протянул руку.
– Привет, Сашок, я Катя, мне полтос.
– А че ты всегда в платке? Лысая что ли?
– Ага. У меня рак.
– А че тогда на спорт ходишь?
– Так я, Сань, пожить еще хочу.
– А че дедов водишь?
– И они хотят.
– А можно я тебя потрогаю?
– Да запросто!
И он погладил меня по лысине. А потом обнял.
– А ты пушистая! Сань… Меня только бабка так звала. Померла…
Мы с дедами побежали, кружок сделали. Подходит Сашок.
– Слышь, вы ходите. Никто вам больше ничего не скажет.
И попросил принеси ему книжку приключений. Я шла и плакала, первый раз за всю болезнь! Положила «Дети капитана Гранта» и «Три мушкетера».
Через несколько дней иду из магазина – Сашок.
– Что-то ты мне муть какую-то дала. Дворец. Король. Подвески – это что?
Меня порадовало, что он так много прочитал.
– Слышь, Кать, поговорить надо. Можно я буду тебе со стариками помогать? Я знаешь какой сильный! Буду и картошку им носить, и в больницу водить. Но ты мне тоже помоги. Мамку мою возьми на спорт – может, она пить бросит? А то как бабку похоронили…
– Сашок, а на что вы живете?
– Я сам не понимаю, продали все. Даже ложки.
Отвела его в ближайшую чайхану у метро, накормила. И Ашот-хозяин положил ему с собой шашлыка, плова, лепешек, пахлавы и коробку чак-чака.
– Мы еще из него человека сделаем, Катя-джан!
Купили мы с Сашком пять килограмм картошки, лука, моркови, кефира, яблок, груш, черешни – все старикам разнесли. Ну и ему досталось немножко.
– Кать, и пачку сигарет!
– Нет. Мороженое.
– А можно? Во ты не жадная… А еще одно? У меня ж брат, Колька.
«Гаврош, – думаю, – настоящий Гаврош».
Зашла к ним домой. Мать такая субтильная. Синюшный нос, невнятная речь, запах характерный… Документов нет уже больше года. Не знаю, можно ли ей помочь – я решила в это не лезть, да и сил у меня на это сейчас нет. Устроила Сашка на подработку в местную шаурмичную – помогает там посуду мыть, картошку чистить.
Мне приятно, когда говорят: «Катя, ты – тыл». Как-то девочка разбила коленку, и ей говорят: «Иди к Кате, у нее наверняка есть бинт, зеленка». И ведь действительно! Я когда бы ни выходила из дома, беру с собой маленький запас: шоколадку, иголку с ниткой, аптечку. Самое главное, почему я решилась писать обо всем этом – чтобы показать: помощь нужна многим, главное – обращать внимание на людей вокруг, замечать других, а не только самих себя и свои страдания.
Наверняка, у каждого найдется в доме одинокий пенсионер, или человек с ограниченными возможностями здоровья, или, скажем, многодетная мама. А может быть, у нашей школьной учительницы отказали ноги – но мы об этом не знаем, потому что просто-напросто не спрашиваем, не интересуемся… Так давайте почаще вставать с дивана и смотреть по сторонам – чтобы иметь возможность помогать друг другу.
Рисунки Варвары Гранковой
