Трудная школа

За последние 15 лет в нашей стране образовалось немало видов школ: православные гимназии, элитные лицеи, школы с различными «уклонами». Многие стремятся отдать своих детей именно в такую школу или гимназию. Но остались и районные средние школы, те, которые «для всех». Дмитрий ЛИХАЧЕВ, прихожанин московского храма, стоящего среди двадцатиэтажек спального района, считает, что и обычная школа может стать хорошей. Именно поэтому Дмитрий Борисович работает в школе директором.

Справка
Дмитрий Лихачев родился в 1977 году. После школы поступил в Московский химико-технологический институт им. Менделеева. В 18 лет устроился в интернат для незрячих детей на подработку ночным воспитателем, и работа с детьми так его увлекла, что после второго курса он перевелся в педагогический вуз. После окончания преподавал в школе химию. С 2004 года стал завучем, а затем — директором средней общеобразовательной московской школы №1019. Женат, три сына.

Детки из клетки

— Есть мнение, что сейчас дети меньше хотят учиться, более распущенны, ну и такая проблема, как мат и курение в школе — раньше же такого не было? Дети нынче стали хуже?

— Мой предшественник, бывший до меня директором в этой школе, когда к нему учителя приходили жаловаться на детей, что вот, «сейчас такие дети, такие дети, вот раньше…» зачитывал им такую примерно цитату: «Дети перестали слушаться взрослых, их мода нам непонятна, их увлечения безобразны и т.п.», а потом задавал вопрос, кто автор? И выяснялось, что автор — чуть ли не старик Державин.

Действительно, дети сейчас и курят, и ругаются матом. Но школа — это не обособленный институт, ведь туда приходят дети из семей, так что проблема мата — это не проблема только школы. Все главное происходит в семье. Однако любая школа в состоянии повлиять на эту ситуацию. Конечно, искоренить мат или полностью побороть курение в юношеском возрасте в школе весьма сложно — даже в самой великолепной. Но вот над чем можно и нужно работать — это школьные традиции. Там, где всем наплевать — ну, ругаются матом и ругаются, там, конечно, это будет процветать, а в такой школе, где модно быть некурящим, спортивным, чисто говорящим — без слов-паразитов и уж тем более без матерных слов, где модно поднять бумажку, а не бросить ее на пол, этого будет гораздо меньше. Конечно, если только одергивать: «Ну-ка, заткнись, придурок! Ты что сказал? Сейчас я родителей вызову!», толку будет мало. Нужно действовать более тонко.

Когда я пришел в эту школу, что я увидел? Собрались человек тридцать, от мала до велика, с сигаретами в зубах, прямо на крылечке — все заплевано, все в окурках… Начали мы с этим бороться вместе с предыдущим директором — и сейчас у нас единичный случай, когда курят где-то на виду у учителей. А вначале приходилось курильщиков гонять и постоянно контролировать. Выйдешь на крылечко, буквально как сирена «а-а-а-а!» — все убежали, смылись. Я, например, не стесняюсь обнюхивать детей, не понимаю, почему некоторые учителя считают это унижением своего достоинства. А при случае рассказываю, как сам бросил курить.

Конкретный вопрос школе — что делать? Работать над традициями. А для этого школа должна не только учить, но и вести активную воспитательную работу.

Надо, чтобы в школе был орган ученического самоуправления, который бы оказывал ощутимое влияние на жизнь школы. Конечно, власти давать детям нельзя, они еще маленькие, не все могут адекватно воспринять — но найти в школе моменты, на которые дети реально могут повлиять — хотя бы на свой школьный уклад. Соревнования провести между классами, поездку организовать… Чтобы это была инициатива детей — и эту инициативу надо всячески поддерживать. Потому что ребенка увлечь легко — они еще достаточно чистые, ведомые. Задача школы — постараться сделать так, чтобы ведомы они были не курильщиками и не матерщинниками.

Вот есть дети, которые матерятся — для них это какой-то признак крутизны, модности. Но есть дети совершенно другие. И их немало — просто они, может быть, не такие яркие (горлопаны всегда заметнее). И нужно, чтобы в школе возникло неформальное лидерство таких детей.

— В чем же тогда, как вам кажется, главная проблема сегодняшних детей?

— Я бы сказал так: в родителях. Когда приходит по вызову в школу поддатый папа и говорит своему шестикласснику: «Я тебе по окончании школы не буду машину покупать, раз ты так себя ведешь»… Или у нас был один ребенок, который убегал все время из дома. Однажды он пришел в школу, не заходя домой. Мы вызвали маму, говорим: дождитесь конца уроков и уведите ребенка за руку домой. Но мама ушла на работу, и ребенок снова пропал.

Сейчас дети стали более развязными со взрослыми, это есть. Потому что излишняя свобода ни к чему хорошему не приводит. При том, что я достаточно молод, и меня часто обвиняют в свободных взглядах на образование, мне кажется, дети должны знать порядки. Потому когда от детей слышишь «у нас демократия, вы нарушаете мои права», хочется спросить: не слишком ли ты для своих лет громкие слова говоришь, деточка?

— С родителями вам, как директору, много приходится общаться? Родители ведь приходят в школу в основном с претензиями.

— Я очень рад, когда родители приходят в школу. Дети ведь в основном доносят до родителей свои переживания не по поводу учебы, а по поводу общения в школе — не только с детьми, но и с учителями. Ведь что для детей главное в школе? Общение. Класса до десятого качество образования их волнует мало. Так что сам образовательный процесс родители не видят. Например, получил ребенок двойку. Мне всегда удивительно — почему нет родителя на следующий день в школе? Хотя бы поинтересоваться, в чем у ребенка проблемы? У ребенка, конечно, тоже нужно спросить, но часто на вопрос «Почему двойка» ребенок отвечает так: «Ой, Марьиванна она у нас вообще такая — она всем двойки просто так ставит!» Чтобы школа была хорошей для родителей, они сами должны участвовать в ее жизни. Мы, например, сейчас хотим сделать школьный сайт, чтобы родители через него могли общаться друг с другом и с учителями.

Когда приходит мама и начинает ругаться, что ее ребенка здесь не понимают или плохо учат, я рад! Я всегда говорю — приходите, только приходите не когда уже вода утекла. Нормальный учитель поймет претензии родителей. Я всегда говорю: все решаемо, давайте мы сядем и вместе будем искать выход. Бывает, что родители из мухи слона раздувают. А бывают родители «слепые» — я их так называю, которые уверены: мой ребенок золотой, и все тут. Но нормальный учитель поймет, как надо работать с таким ребенком и с его родителем. Ведь мы можем про одни и те же проблемы сказать так: ваш ребенок не понимает химию, он дурак. А можно сказать: знаете, у вас что-то не в порядке с химией, давайте поищем пути, как это поправить. Учитель плохой? Будем работать с учителем.

Я стремлюсь сделать школу более открытой — через тот же сайт, через привлечение родителей, чтобы школа получала объективную оценку своей работы. Мне кажется, одно из важнейших качеств школы — ее открытость.

Обычный день открытых дверей, это что? Родители приходят к учителям и беседуют про своих чад. А мы что сделали: в первую часть дня открытых дверей рассадили наших учителей по группам — математики, физики, лирики — и так далее. И каждая группа старалась родителей чем-то удивить. Вместо, например, математики проводили экономическую викторину с родителями. Родитель увидел учителя в действии — как он общается, как на доске пишет, какие у него интонации в голосе — нормальные люди все вполне… Учитель ИЗО давал мастер-класс с детьми вместе. Сажали родителей, учили их рисовать — вот тут же, на месте. Учитель музыки их учил песне… У физиков дети показывали опыты, причем такие интересные — кто-то из лимона электричество получал, кто-то там еще чего-то… Вот такие формы действенны оказались.

Учителя и «училки»

— В девяностые годы статус учителя в нашей стране упал уже, казалось, ниже низкого. Сейчас ситуация как-то изменилась?

— Знаете, был такой период, когда я даже стеснялся своей профессии. А потом перестал стесняться, даже гордиться начал – наверное, это признак того, что статус учителя стал расти. Зарплата хоть и остается низкой, но я бы ее уже не назвал унизительно низкой. Конечно, понятие о среднем уровне у всех разное, но вот я кормлю троих детей и жену — и живем мы нормально.

— Есть такое выражение — «училка». Это кто?

— Вы знаете, существует такой термин — профессиональное выгорание. Оно характерно не для всех профессий. Например, токарь не выгорит. Он, наоборот, с каждым годом свое мастерство оттачивает — а учитель наоборот, выгорает на своей работе, потому что работа эмоциональная. Вот мне кажется, что «училки» — это выгоревшие учителя, которым уже ничего не интересно, они работают, как машины.

Мое глубокое убеждение — научить быть учителем невозможно. Вот приходит молодой специалист, он может совершать ошибки, допускать какие-то ляпы, но если талант есть, всегда видно: это — уже учитель. А бывает, человек идет в учителя от безысходности. В школах часто работают почему? Потому что близко к дому, график работы удобный и т. п. Я для себя учителей делю не на хороших и плохих, а на честных и нечестных. Честные — те, кому эта работа доставляет удовольствие, кто готов расти вместе со школой, понимать детей, а нечестные — те, кто просто халтурят, номер отбывают.

Ведь что такое урок, если вдуматься? Урок — это произведение искусства. Если урок рассчитать по минутам, но провести без интереса, без эмоций, эффекта не будет. Учитель — это в каком-то смысле актер. Можно информацию рассказать, а можно, условно говоря, спеть и сплясать. Так что учитель — это все-таки талант.

— Помню, когда я училась в школе, у нас был учитель, у которого на уроке все просто откровенно разговаривали – даже курили мальчики на уроке. Он был учитель истории, добрейший человек – но он не мог ничего сделать с классом. А у других была тишина… А что должен делать учитель, чтобы дети его слушались?

— Если дети учителя не слушаются – это вина только учителя. Здесь нет рецептов — каждый находит свой путь. У нас есть одна учительница математики, уже пенсионерка — она никогда не повышает голос, а на уроке у нее идеальная дисциплина. Кстати, знаете, как можно определить, какая у учителя на уроке обстановка? Вот он заболевает, выходишь на замену — а на замене дети по привычке ведут себя так же, как у того учителя на уроке. Или захожу я в тот же класс, который у меня на химии идеально себя ведет в тот момент, когда у них другой урок — я их не могу узнать, нужно еще какое-то время и усилия потратить, чтобы восстановить тишину.

— А что вы предпринимаете?

Читать дальше