Вальсируя с Пушкиным
Родилась княжна в 1812 году в семье офицера, участника наполеоновских войн Бориса Антоновича Святополк-Четвертинского. Проявил себя героем, а в отставку вышел в 1813 году. Так что детство у Нади прошло рядом с папинькой. И с маминькой тоже – Надеждой Федоровной, урожденной Гагариной, родственники которой обретались при дворе.
У Нади вообще все складывалось очень хорошо – любящие родители, полный достаток, подмосковное имение Филимонки, в котором можно было бегать где угодно, потому что все это имение принадлежало их семейству. Частые поездки в гости, да не к кому попало, а к таким же баловням судьбы и сливкам общества.
Вот, например, письмо поэта Петра Вяземского к сенатору Александру Булгакову: «У нас был уголок Москвы; был Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские; к вечеру съехались соседки, запиликала скрипка и пошел бал балом».
Имеется в виду другая подмосковная усадьба, легендарное Остафьево.
Прекрасное домашнее образование, Московский университет (да, барышня была не дура), звание фрейлины при дворе императрицы Александры Федоровны. Князь Петр Шаликов посвятил ей экспромт:
Вам тотчас гордою покажется она,
Но на лице ее прекрасном,
Во взоре, может быть, опасном
Вся сердца доброта, как в зеркале, видна.
Экспромт передавали, что называется, из уст в уста. Такое дорогого стоило.
А в 22 года Надя совершенно неожиданно для всех вышла замуж за князя Алексея Ивановича Трубецкого. Еще одна фрейлина, А.Шереметева не без злорадства писала: «Видела княгиню Трубецкую, урожденную Четвертинскую, и ее мужа. Я нахожу, что он очень неуклюж; мне было очень жалко их видеть вместе; он так не подходит к дому! Она представлялась императрице, которая нашла, что она особенно мила».
Да, фрейлины, как правило, злословили, но Алексей Иванович и впрямь был не красавцем. И хотя родом он был из Трубецких, особой популярностью в высших кругах не отличался.
Не слишком блестяще сложилось со служебной карьерой – должность виленского вице-губернатора для Трубецких далеко не предел. Но вот полюбила и, похоже, ему в этом браке повезло больше, чем ей.
Поселились в доме мужа, в Москве, в Знаменском переулке. Разумеется, княгиня, по тогдашней моде, устроила салон, где частым гостем стал Пушкин, с которым она, кстати, танцевала еще в девичестве, и будучи уже замужней дамой, Вяземский, Жуковский, Гоголь.
И вдруг, в 1955 году ее муж умирает. Совсем молодой, не дожив до пятидесяти.
Легкая рука благотворительницы
Светские кумушки ожидают пикантных сюрпризов. По их дружному мнению, Надежда Борисовна в принципе не могла любить своего супруга, такого некрасивого, нескладного, обыкновенного. Вот, из приличия потерпит сорок дней – и пустится во все тяжкие, каждый день поставляя им свежую пищу для сплетен.
Трубецкая действительно удаляется от света. Но не так, как ожидали кумушки, а полностью и надолго. Время проводит в одиночестве, читает в основном, духовную литературу, много думает. И, наконец, появляется вновь, но уже совершенно другим человеком.
Танцы и салоны в прошлом. Перед нами – увлеченная благотворительница. Ее смысл жизни – спешить делать добро. Этому девизу научил княгиню Федор Гааз, который в их семействе был домашним доктором.
Она и до этого занималась благотворительностью, но то были редкие и легкие пассажи. А после смерти мужа они неожиданно обрели мощь органного концерта.
Философ Б.Чичерин вспоминал, что Надежда Борисовна была «женщина умная, бойкая, живая, с характером, с умственными интересами, всегдашняя посетительница университетских лекций, вместе с тем преданная благотворительности, стоявшая во главе многих заведений, которые она вела с тактом и умением».
В первую очередь это, конечно, созданное по ее инициативе Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами. Капитал у общества был колоссальный – больше трех миллионов рублей.
Под его эгидой действовало около четырех десятков разных благотворительных организаций. Патроном же была сама императрица Мария Федоровна.
Кроме того, были Ольгинский приют, Арбатское отделение Дамского попечительства о бедных. Дамский комитет Московского отделения Российского общества попечения о раненых и больных воинах, которому суждено было впоследствии стать Российским обществом Красного Креста.
Школа для мальчиков, обучающихся сапожному, портняжному и переплетному ремеслам. Тут ей помог легендарный богач и филантроп Петр Ионович Губонин. Позднее из этого образовательного учреждения выросло знаменитое Комиссаровское училище.
Так уж получилось, большая часть начинаний княгини, впоследствии лишь разрастались масштабами. Вероятно, было особое чутье на добрые дела.
При этом все у нее получалось как-то очень легко. В 1860 году часть москвичей – по преимуществу малоимущих – оказались из-за паводка в «группе риска» затопления их жилищ. Не долго думая, Надежда Трубецкая купила для них дом.
Именно с этого дома, кстати, и пошло существование уже упоминавшегося Братолюбивого общества. Надежда Борисовна рассудила: «Опасность минует, и эти люди должны будут вернуться в свои сырые, затхлые, совершенно не пригодные к жизни подвалы».
И, не дожидаясь дальнейшего развития событий, заселила свое приобретение новыми жильцами.
В селе Лыткине – родовом имении Трубецких – вспыхнула эпидемия холеры, и княгиня уже там. Устраивает рядом с барской усадьбой холерный барак, лично обходит дома заболевших, оказывает им первую помощь. Крестьяне тогда называли ее «золотая княгинюшка».
Началась русско-турецкая война – опять-таки, не долго думая, отправилась на фронт сестрой милосердия, купив и оборудовав для этого собственный санитарный поезд.
Почти полностью сгорел в пожаре город Оренбург, дала и Оренбургу денег. Часть – своих собственных, а часть – полученных от благотворительной лотереи-аллегри, моментально организованной ею в Благородном собрании. Лично закупила все необходимое, заодно добилась, чтобы Красный крест отдал для оренбургских нужд оставшееся от войны белье и всяческую мелочевку.
Лично отвезла все это в Оренбург, где под ее внимательнейшим руководством вещи раздавались погорельцам.
Как мы прекрасно понимаем, эта мера предосторожности лишней не была.
То тут, то там всплывают ее добрые дела. Совершенно неожиданно в газетах появляются короткие заметки с упоминанием ее фамилии. Вот, к примеру, «Орловские епархиальные ведомости» за 1866 год: «Объявляется благодарность епархиального начальства княгине Надежде Борисовне Трубецкой и прихожанам села Фощевки Севского уезда за пожертвование денег на возобновление иконостаса».
Вдова действительно жила одними добрыми делами. Больше ее не интересовало ничего.
Тихая бабушка из Знаменского переулка
Денег, естественно, становилось все меньше и меньше, но Надежда Борисовна, словно заправский алкоголик, считала, что в любой момент сможет остановиться. Увы, судьба не предоставила ей этой возможности.
Младший сын Алексей оказался казнокрадом, был уличен, практически решился на самоубийство. Чтобы не допустить трагедии, княгиня Трубецкая покрыла все его долги и разорилась окончательно. Стала буквально нищей, в самом прямом смысле слова.
Бывшей благотворительнице, щедро распоряжавшейся десятками тысяч, назначили довольно скромную пенсию в том самом Братолюбивом обществе, которое она когда-то создала. В бывшем ее доме в Знаменском переулке, проданном коллекционеру Сергею Ивановичу Щукину, ей отвели из милости скромную комнатку.
Она, однако, не роптала на судьбу, вовсю шла ее новая, третья жизнь. Воспоминания, молитвы. Денег не было вообще, пища простейшая, но это ее полностью устраивало.
Собиратель жил открытым домом, ежедневно принимал гостей, показывал им особняк, то ли хвастался, то ли, напротив, ворчал, что у него загостился Матисс. На скромненькую бабушку, иной раз серой мышкой пробегавшую из двери в дверь, никто, естественно, не обращал внимания.
Ее излюбленным занятием было рассказывать своему правнуку о прошлом. В том числе о Пушкине.
Супруга художника Репина возмущалась «падением нравов»: «В глубине обширного двора стоит красивый барский особняк, принадлежавший князьям Трубецким. Теперь им владеет фабрикант сукнами Сергей Иванович Щукин.
Щукин – меценат. У него еженедельные концерты. В музыке он любит самое последнее слово… В живописи то же… Самые последние модники висят у него в кабинете, но как только они начинают на французском рынке немного заменяться новыми именами, их тотчас передвигают дальше, в другие комнаты».
Но легендарная Надежда ничего этого вообще не замечала. Она, словно булгаковский Мастер, в благодарность за все получила душевный покой.
Княгиня скончалась в 1909 году, протянув до 96 лет и даже пережив одну из революций. Похоронили ее тихим образом, без церемоний, даже без венков. Так завещала сама Трубецкая, ей не хотелось превращать свой уход в мир иной в светское шоу.
Хотя желающих устроить роскошные похороны было немало – тихая старушка-приживалка со Знаменки выручила в свое время десятки тысяч человек.
Но пойти против воли Надежды Борисовны никто не посмел.
