Травма несовместимая с жизнью

Собрано за февраль – май 57 000 руб. ПРОСЬБА ЗАКРЫТА! Благодарим!

В Комиссию по церковной социальной деятельности обратилась женщина. Ее 27 летний сын тяжело болен, он с трудом выжил после черепно-мозговой травмы. Восемь месяцев мать с сыном провели по больницам, и теперь, когда Андрея выписали домой, Галина Васильевна была вынуждена приобрести для него функциональную кровать, на диване такой больной лежать не может.

Что произошло с сыном, Галина Васильевна до сих пор не знает. Скорее всего, его сильно избили. Вот что она рассказала нашему корреспонденту: «В восемь часов вечера 8 сентября он ушел. Я ему говорю: «Сынок, ужин разогревать?» А он отвечает: «Мам, я скоро вернусь». И не пришел. Я всю ночь прождала. Утром стала обзванивать его друзей. Никто не знает. Телефон и паспорт дома. Я позвонила в бюро несчастных случаев. Мне назвали номера больниц, куда поступили неизвестные сегодня ночью. В одну из больниц я и поехала. Поднялась на этаж и на каталке увидела его вещи.

Андрюше в это время делали операцию, трепанацию черепа. Восемь часов его оперировали. А потом врач вышел и сказал, что у него травма несовместимая с жизнью.
Закрытая черепно-мозговая травма, удалили две огромные гематомы. У него тотальная афазия — речи нет. Он все понимает, он меня слышит. И видит, одним глазом видит. А еще паралич мышц лица, он не может дунуть, не может произнести «у» «и», с ним в реабилитационном центре занимался специальный логопед, результаты хорошие были, он даже дудочку стал дуть.

Мы по больницам провели восемь месяцев, в нейрохирургии, потом неврологии, потом лежали в Звенигороде в восстановительном центре. Его туда полуживого привезли, он совсем парализованный был, а сейчас у него левая рука работает, он пытается даже ложку держать».

Галине Васильевне 55 лет, недавно она впервые в жизни исповедовалась и причастилась:
«В храм до этого не ходила, стала ходить в больнице. Там при больнице была молитвенная комната. Я объявление в лифте увидела и туда пошла. Потом к нам в палату батюшка стал приходить. От этой больницы в 10 минутах ходьбы есть храм, отец N. служит в этом храме, он увидел наше бедственное положение, поддерживал и даже помогал материально. Я у него первый раз в жизни исповедовалась. И сына я соборовала
А потом в восстановительном центре мы причащались каждую неделю, тамошний батюшка к нам в палату ходил.

Восемь месяцев мы дома не были. И вот пятый день мы дома. Я представляла, что будет тяжело, но не думала, что до такой степени. Мы с ним вдвоем, постоянно вдвоем. Выхожу только за молоком и за хлебом. Выбегаю. Его ведь одного оставить нельзя — эпистатус, приступ может быть в любой момент.

За восемь месяцев я уже научилась за ним ухаживать. В восстановительном центре мы пытались его ставить на ноги. Там была шведская стенка, им не посоветовали приобрести домой шведскую стенку, чтоб научить его стоять, чтоб он почувствовал землю под ногами. Я по магазинам походила — дорогие стенки и громоздкие у нас комнатка маленькая, нестандартная нужна стенка. От нас недалеко есть мебельная фабрика, я туда пошла, попыталась объяснить свою ситуацию, свое положение… Мне сказали: «А мы тут при чем?» Я пошла на другую фабрику. Директор говорит: «У меня сборный цех, нет у меня ни материалов, ни станков…Но вы оставьте на всякий случай свой телефон».
И вы знаете, сегодня он позвонил и сказал, что сделали для нас шведскую стенку, аж в Курске сделали. И сегодня ее нам привезут и установят. А денег не взял он с нас… К своему стыду я даже фамилии его не знаю, зовут его Вячеслав Павлович.

Галина Васильевна все никак не может привыкнуть к болезни сына. Перебирает в памяти подробности жизни: «До болезни Андрей работал электриком. После школы поступил в индустриальный институт. В школе он играл в школьном театре. Пошел в технический вуз, но технарем не был, пять лет подряд поступал в архитектурный. Он замечательно рисует. Он совершенно несовременный, Окуджаву любит и Есенина. В больницу приезжали друзья, но он, к сожалению, он их тогда еще не узнавал. Он совершенно неконфликтный. Я даже не понимаю кто и за что его так. Он сказал: «Мама я скоро вернусь».

Кровать купили в долг, отдавать нечем
Галина Васильевна — пенсионерка и сама тоже инвалид, у нее больные суставы, а вот теперь еще и спина стала болеть. Для жизни и лечения — две пенсии, ее и сына.

Лечение предстоит длительное и дорогое, квоты таким больным как Андрей, положены
раз в год, а реабилитация жизненно необходима. Как быть? Медицинскую кровать пришлось купить за 58.000, кровать хорошая, с пультом управления, но деньги на кровать взяли в долг, как их отдавать — непонятно.

Галина Васильевна мечтает пролечить его еще — в восстановительный центр привезли полуживого, и сразу пошла хорошая динамика, лежал пластом. Теперь пытается приподняться, сгибает и разгибает пальцы на левой руке.

Если Вы хотите помочь Андрею, пожертвования можно переводить на счет Комиссии.
Hаши реквизиты здесь. Напоминаем, что, если вы переводите на наш счет адресное пожертвование, вам следует после этого связаться с Комиссией по телефону (495) 237-34-27 или е-mail: komissia@miloserdie.ru и уточнить, кому именно переведены деньги. Спаси вас Господь!