Тимофей Морозов родился в 1823 году в Москве, в старообрядческой купеческой семье. Образования у него, по сути, не было. То есть, конечно, было, но совсем не то, какое принято считать образованием. Грамоте он обучался по рукописным старообрядческим религиозным книгам.
В 12 лет он уже помогал отцу вести бизнес. Хотя многие в этом возрасте еще только в гимназии поступали. В 16 лет он уже не Тимофей, а Тимофей Саввич, один из руководителей фамильного дела.
Не удивительно, что именно ему, самому младшему из пяти сыновей, Савва Васильевич – его отец и основатель династии – доверил управление своими фабриками. А Тимофею тогда было двадцать с небольшим.
Впрочем, имелось еще одно обстоятельство. Дело в том, что Тимофей – единственный из всей семьи родился уже после того, как Савва Васильевич выкупил свое семейство из крепостной зависимости. Он с самого рождения был свободным человеком – насколько это вообще было возможно в России.
Тимофей взялся за дело с азартом. Принялся скупать в Тверской губернии земельные участки. А когда их сделалось достаточно, соорудил там огромную ткацкую фабрику – знаменитую Тверскую мануфактуру. Ему тогда было всего лишь 26 лет.
Чуть позже молодой Морозов основал в селе Ваулово Владимирской губернии фабрику «для ручного ткачества и резки плисов». То есть плисовых ворсистых тканей. В то время они были очень популярны. Из них шили все, включая обувь.
Долгое время фабрика в Тверской губернии была семейным предприятием. А в начале семидесятых годов позапрошлого века Тверская мануфактура перешла к племяннику Тимофея Саввича, Абраму Абрамовичу Морозову. Сам же Тимофей Саввич основал Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К». На речке Клязьме.
Впрочем, вауловская фабрика так и осталась за Тимофеем Морозовым. Она развивалась, однако, не так интенсивно, как Никольская мануфактура. В 1890 году на Вауловской бумаго-ткацкой и плисорезной фабрике были «1 паровая машина, сил индикаторн. 65; 1 паровой котел; рабочие: 422 муж., 274 жен., 8 малолетн.; училище на 77 учеников; приемный покой на 10 кроватей». На всякий случай стоит пояснить: индикаторная сила – единица силы пара, равная 75 килограммометрам. То есть, фактически, мощность машины в Ваулове – 65 лошадиных сил.
Газета, психиатрические больницы и белградский лазарет
Разумеется, Тимофей Саввич был не чужд благотворительности. Будучи по убеждениям славянофилом, он финансировал газету «Москва», которую выпускал Иван Сергеевич Аксаков.
Впрочем, газета просуществовала чуть менее двух лет, после чего была закрыта.
Он финансировал Первый торгово-промышленный съезд, состоявшийся в 1870 году в Петербурге. Активно участвовал во Втором съезде, в Москве, в 1882 году. Там Морозов яростно критиковал практику заключения торговых трактатов между Россией и другими странами. Он утверждал, что трактаты, «требующие практических указаний, составляются… без ведома и совета практических людей, чисто кабинетным порядком, от того в них и появляются такие несообразности как назначение цен на целые двадцать лет… Я уверен, что всякий промышленник мог бы убедить составителей трактатов, что немыслимо допускать определение раз навсегда или надолго известной цены товарам, так как цены эти изменяются чуть не каждый месяц».
Морозов служил председателем Московского Биржевого комитета, председателем совета Московского купеческого общества взаимного кредита, членом совета Московского купеческого банка.
Тимофей Саввич мыслил государственно.
Он учреждал стипендии и отправлял студентов Московского технического училища на продолжительные заграничные стажировки. Впрочем, здесь у Морозова был дальний прицел. Особо талантливым и хорошо подготовленным выпускникам Тимофей Саввич предлагал по окончании училища пойти работать на Никольскую мануфактуру. Конечно, на приличную зарплату и с прекрасным соцпакетом. Так что глупо было бы отказываться.
Получалось, что хитрый Морозов на базе училища готовил для себя отборных профессионалов. Впрочем, малоимущим студентам он помогал совершенно бескорыстно.
Его усердием в Белграде открыли лазарет, а в Москве, на Девичьем поле – гинекологическую клинику. Он же расширял Преображенскую психиатрическую больницу и строил Алексеевскую, тоже психиатрическую. На последнюю он, вняв призыву городского головы Н. Алексеева, пожертвовал 100 тысяч рублей.
Московский университет и Строгановское художественно-промышленное училище тоже пользовались щедростью предпринимателя.
Про богатство Тимофея Саввича ходили самые невероятные слухи. Говорили, например, что он хотел сделать у собственного дома золотую крышу, но правительство не разрешило. Конечно, ничего такого не было.
Хлопок бухарский, а краски из Европы
Но главным в жизни Тимофея Саввича все-таки было его дело, в первую очередь Никольская мануфактура. Он, можно сказать, этим жил. Подводил прямо к цехам ответвления от железных дорог. Первым стал создавать полные производственные циклы – начиная от обработки хлопка и заканчивая готовыми тканями. Первым же начал завозить бухарский и хивинский хлопок – он дешевле импортного и ничуть не хуже. А с красителями все наоборот – Морозов пользовался европейскими, более стойкими и яркими.
Довольно любопытной была кадровая политика Тимофея Морозова. В частности, в 1875 году он нанял механика. Его первый годовой оклад составил 250 рублей. А затем каждый год повышался еще на четверть сотни. В первый год к окладу ему прибавили 24 рубля на отопление. А во второй, помимо этих 24 рублей, еще и 50 на белье и посуду. И так далее.
Тимофей Саввич создает на фабрике завидную инфраструктуру. При Никольской мануфактуре имеется бесплатное жилье для рабочих, бани, пекарня, мельница, квасная лавка, родовспомогательное отделение и так называемая колыбельная – по сути, ясли. Молоко с собственной фермы, потребительский кооператив.
Больницы, аптеки, училища, вечерние классы для взрослых. И в Ваулове тоже. «Владимирский земский сборник» сообщал в 1884 году о Вауловском училище: «Помещение товарищества (имеется в виду Товарищество Никольской мануфактуры – авт.), деревянное, отдельное; по свету и теплоте удобное; квартира учителю есть; классных комнат две… Учебных пособий достаточно – нa 399 р. 34 к. Библиотеки нет, кроме 94 книг. Земли нет. Законоучитель священник Григорий Розов, студент Владимирской духовной семинарии, преподает с 1 сентября 1874 года; учитель Андрей Островский, из 5 кл. той же семинарии, преподает с 1883 года… Платы за учение нет».
Купец старой закваски
Зять Тимофея Морозова А. А. Назаров вспоминал: «С особым почтением относился он к улучшению быта рабочих. Он справедливо находил, что, пользуясь трудом людей, нельзя щадить средств на удобство их помещения, на улучшение их пищи, на лечение их в случаях заболеваний и на образование подрастающих их поколений. Поэтому постройка казарм, харчевые лавки, школы и больницы, существующие при фабриках Товарищества, обозревались им постоянно лично, и он входил в мельчайшие подробности их устройства и содержания».
Но Тимофей Саввич и спрашивал строго. Чуть что – штрафовал, и по-крупному. А в его кабинете никто, кроме хозяина, не имел права сидеть.
Его распоряжения отличались лаконичностью.
«По всем отделам народ держать только хороший и лучше… брать… молодой, от которого можно ждать проку, и в особенности семейных».
«Дело по работам вести экономно, лишнего народа нигде не держать, в особенности плохого».
«Вообще в настоящее время стараться выводить пьянство, делать таким образом: ткача или резчика, если он не выйдет в понедельник на работу, то всех таковых переписывать на особый реестр: до работы не допускать, во вторник вызвать в контору… и если невыход на работу произошел от пьянства, то таковых на работу не допускать дня три… вносить эти замечания… если же он в течение месяца это повторит, тогда нужно делать что-нибудь другое».
И так далее.
Притом Морозов тщательно следил за тем, чтобы температура воздуха в цехах не выходила за пределы 22–24 градусов по Цельсию.
Старую купеческую закваску никуда не денешь. Граф Дмитрий Олсуфьев писал: «Тимофей Саввич… сохранял еще и внешнее обличье купца старой формации, в стиле Островского. В длиннополом сюртуке, величавый, видный старик с седою бородою… Было в нем что-то повелительное и даже сановитое, и это что-то мне, молодому, внушало некоторую робость. Он был крупный самородок, большого ума человек, хотя и без всякой школьной выучки. Мысли его были свои, взятые из опыта собственной жизни».
А предприниматель Николай Найденов, когда в 1899 году составлял список выдающихся русских промышленников эпохи Александра III, поставил Тимофея Саввича на первое место.
* * *
Морозов глубоко переживал за свое дело. Это его и погубило.
В 1885 году на Никольской мануфактуре произошла знаменитая «морозовская стачка». В ней участвовали 8000 из 11 000 рабочих. Поводом послужило непопулярное решение Морозова – он объявил большой церковный праздник, Собор Иоанна Предтечи, рабочим днем.
Ткачи требовали повышения заработной платы, уменьшения штрафов и так далее. Словом, обычный набор экономических требований.
Стачка была подавлена, однако же Морозов в результате слег с инсультом (как в то время говорили, его хватил удар). Предприниматель так и не оправился. Полностью отошел от дел, передав их своему сыну, легендарному Савве Тимофеевичу Морозову.
И в 1889 году скончался на своей мисхорской даче. Тимофею Саввичу было 66 лет.
