Тихий американец

Мы продолжаем рассказывать о культурных событиях, на которые стоит обратить внимание читателям Милосердия. Этот выпуск посвящен американскому актеру Питеру Фальку, скоропостижно скончавшемуся 23 июня в возрасте 84-х лет. Что предшествовало сыгранной им роли лейтенанта Коломбо? Что последовало за ней? Какими работами больше всего гордился сам актер? Чему нас учит знаменитый сериал с его участием?

История глаза

Каким образом повлияла на выбор Фальком будущих профессий, если повлияла вообще, потеря им правого глаза в возрасте трех лет, – неизвестно. Злокачественная опухоль, вместе с которой хирурги были вынуждены его удалить, – случай редчайший, диагностируемый у одного из пятнадцати тысяч. Однако едва ли мы сможем, не греша против здравого смысла и имеющейся информации, вывести из этого ужасного события какую-либо жесткую причинно-следственную связь с той или иной, нам задним числом известной, точкой будущего.

Спекулировать, безусловно, можно на многом. Предположить, например, что приобретенная в раннем детстве инвалидность не ослабила, а укрепила характер нашего героя; заставила его впитывать видимый мир с удвоенной силой; быть инициативнее и энергичней сверстников, чтобы ни в чем от них не отставать. Впадая уже в полное бесстыдство, можно заключить, что именно это усиленное жизнелюбие, вооруженное природным талантом, как раз обеспечило нам всем итоговый, наглядный результат.

Только зачем все эти спекуляции? Известно, что двенадцатилетним Питер принял участие в театральной постановке «Пензанских пиратов». Об иных актерских выступлениях юного дарования изученные аэс источники хранят гробовое молчание. Помолчим и мы.

В поисках собственной роли

После окончания в 45-м году средней школы поступает в колледж, но, вскоре, не начав учиться, ныряет во взрослую жизнь. Попытка уйти добровольцем на догоравшую Вторую мировую была отклонена медкомиссией, зато удалось уйти в море на торговом судне, где целый год прослужил кают-юнгой и коком. Сойдя на берег, возвращается в колледж; учится в университете, получает диплом бакалавра литературы и политологии, после чего улетает в Европу, где хаотично странствует в стиле Вильгельма Мейстера, а затем шесть месяцев работает на югославских железных дорогах.

Перечисляемые виражи, как бы увлекательно они ни выглядели в пересказе, диктовались растерянностью: согласно позднему признанию, Фальк попросту не знал, чему себя посвятить, – и пробовал все подряд.

После возвращения в Нью-Йорк он снова учится и получает еще одну степень, «мастера общественного управления» (Master of Public Administration degree). С такой квалификацией можно было претендовать на работу в ЦРУ, на что выпускник и рассчитывал, но из-за былого членства в морском профсоюзе коков и стюардов, согласно объяснению в мемуарах, в контрразведку нашего героя не взяли. В итоге он устраивается в Госуправление бюджетного планирования в городе Хартфорде, штат Коннектикут, на должность эксперта по эффективному управлению (efficiency expert).

«Я был настолько «эффективен» в качестве специалиста по эффективности, – рассказывал Фальк много лет спустя, – что в первый же рабочий день не смог сразу найти здание бюро и опоздал на работу. При этом, по иронии судьбы, именно благодаря своим опозданиям я превратился в профессионального актера».

Любитель

Послушать Фалька, можно поверить, будто синяя птица взмахнула крылом какому-то растяпе, заблудившемуся в незнакомом городе. На самом деле весь рассказ свидетельствует скорей не о непунктуальности (Фальк неоднократно подчеркивал свою зацикленность на перфекционизме, доходящей до обсессии), а о нежелании работать в офисе, пусть даже в лестной роли аналитика-интеллектуала. Ну и, конечно, на профессиональную сцену он попал совсем не из-за опозданий.

Похоже, что в районе тридцати в нем вдруг проснулся внутренний актер, нуждающийся в выходах на сцену, – иначе чем объяснить вступление в то же самое время в любительскую труппу Mark Twain Masquers и живейшее в ней участие. Мало того, попутно Фальк записывается на специальные курсы мастерства для профессиональных актеров, организованные в другом городе, Вестпорте, и мотается туда каждую среду.

Однажды, когда из-за хронического цейтнота он в очередной раз не успел к началу занятий, преподавательница – актриса Ева ле Галльен (тоже не последний человек во Вселенной) – поинтересовалась у молодого человека, с какой, собственно, стати его вечно приходится ждать. Фальк извинился и объяснил, что ездит на занятия из Хартфорда. «Что же вы делаете в Хартфорде? – спросила Ева – Там же нет театра». Тут Фальку пришлось пояснить, что и актер он тоже непрофессиональный. Ева посмотрела на специалиста по эффективному управлению и кратко сказала: «А зря».

Профессионал

Далеко не сразу после этого разговора, но в результате него Фальк все же увольняется с госслужбы и, заручившись рекомендательным письмом Галльен, едет покорять Нью-Йорк. Его ближайший репертуар тех лет включает Сганарелля в мольеровском «Дон Жуане», слугу («человека») Нила Федосеича Мамаева в заокеанской адаптации «На всякого мудреца довольно простоты» Александра Островского, английского пехотинца в «Святой Жанне» Бернарда Шоу и многие персоницифированные образцы драматургической фантазии.

Новая звезда Бродвея средней величины и яркости, Фальк хочет попытать себя на телевидении и в Голливуде. Нанятый, однако, им агент чрезмерно загипнотизирован искусственным глазом клиента и из милосердия советует не обнадеживаться насчет блистательной кинокарьеры. В подтверждение этого рассудительного скепсиса Фальк благополучно проваливает пробы в Columbia Pictures и бонусом выслушивает от продюсера Гарри Кона жестокую, но, казалось бы, здравую мысль (типичное суждение всех эффективных менеджеров на свете): «Да за такие же деньги я могу найти актера и с двумя глазами». Как бы то ни было, с 56-го года начиная, не слишком-то заметному стеклянному протезу перестают приписывать фатальные мистические свойства, и Фальку наконец-то доверяют одну за другой скромные, эпизодические роли. Первой пала картина «Ветер над равнинами», снятая не кем-нибудь, а Николасом Рэем, уже тогда подозрительно белой вороной, вовсю конфликтовавшей с голливудским истеблишментом. Кто знает, может быть, именно увидев вблизи Рэя (и уж наверняка – таких людей, как Рэй), Фальк осознал впервые и отчетливо, насколько далеки порой большие киностудии от производства настоящего кино; увидел, что киноискусство чаще создается одержимыми и не всегда комильфотными одиночками, готовыми снимать скорее за собственный счет, лишь бы без продюсерских «рекомендаций». Звучащие избитой истиной сегодня, эти слова были не столь тривиальны каких-то полвека назад, в период зарождения американского (и не только американского) независимого кино как эстетически и экономически самостоятельного явления.

Полновесный успех приходит к Фальку два года спустя, когда его позвали на «настоящее дело» – в энергичный пост-нуар «Корпорация «Убийство»» (1960). Отморозок и головорез Эйб Релес в сочном исполнении, предвосхищающем злодеев Линча, настолько впечатляет американских академиков, что Фалька номинируют на Оскар за лучшую мужскую роль второго плана.

Аналогичную номинацию повлекла за собой и следующая работа Фалька в сказке для взрослых «Пригоршня чудес» Фрэнка Капры (1961) – последней картине живого классика и одновременно римейке его же собственной мелодраматической комедии «Леди на один день» почти тридцатилетней давности. В «Пригоршне…» Фальк сыграл Джоя – помощника «красавчика Дейва», чикагского авторитета времен Великой депрессии. На сей раз, спасибо сентиментальному жанру, Джой никому не вспарывает брюхо, хотя квалификация киллера предполагается не только должностью и мрачным видом, но и словами подруги Дейва, что место таким, как Джой, – в зоомагазине. Режиссер, которому шел седьмой десяток, позднее вспоминал, что съемки были для него мучительными с самого начала, и «единственным, к кому он испытывал благодарность, его единственной радостью» (Капра использует слово «joy»), помогавшей забыть о нездоровье и маниакальном желании избавиться от исполнителя главной роли Гленна Форда, был именно Joy boy – чудесный Питер Фальк. В свою очередь – также выдержав мхатовскую паузу в несколько лет – Фальк заявил, что «не видел никого из режиссеров, кто получал бы большее, чем Капра, удовольствие от актеров и актерской работы».

И хотя оба раза статуэткой наградили других (сначала тезку Устинова за роль Батиата в «Спартаке», затем Джорджа Чакириса, сыгравшего Бернардо в «Вестсайдской истории»), две оскаровские номинации подряд навсегда превратили Фалька в узнаваемого, респектабельного и обеспеченного предложениями профессионала.

Одновременно со съемками в кино он дебютирует в разнообразных телевизионных шоу и сериалах. В последних, впрочем, не задерживается (или его не задерживают) дольше, чем на один эпизод; исключение – «Дела О’Брайенов». С телепередачами же вышло благодарнее – Фальк неоднократно номинировался на «Эмми», а в счастливом 61-м даже стал ее лауреатом, в первый и последний раз.

Казалось, что теперь карьере ничего не угрожает, кроме все новых и новых триумфов – но тут, незабываемо начавшись, 60-е вдруг быстро поскучнели. Работы вроде бы хватало, а поводов для гордости – не слишком; проектов несколько дебильных подзашкаливало. Бесспорно, для вчерашнего любителя все это был по-прежнему фуррор, но для амбициозного и зрелого артиста – не всегда интересная и не всегда приятная рутина. Возьмем хотя бы (ненадолго) «Этот безумный (три раза) мир». При всем почтении к миллионам советских зрителей, которым неприхотливую комедию Стэнли Крамера крутили во всех уголках страны на протяжении двух или трех десятилетий, роль Фалька в ней (роль любящего сына, мачо, клаббера и полицейского в одном лице) – едва ли не единственное, что в принципе заслуживает упоминания.

Отдохновением этого времени стали разве что комедийные «О’Брайены», задуманные по относительно продвинутым рецептам и в чем-то опередившие время. Фальк обожал непринужденную атмосферу, царившую на съемках сериала и на протяжении двух лет с удовольствием отработал все 22 выпуска, до тех пор, пока проект не прикрыли ввиду хронической непопулярности у массового телезрителя.

Вот почему, когда в 68-м году востребованному, но все-таки слегка скучавшему актеру предложили сыграть умного детектива, да еще в главной роли – причин отказываться у него не нашлось.

Коломбо и остальные

Перебираясь суетливыми скачками, мы добрались в конце концов до кочки, за которой открываются почти бескрайние просторы Columboland.

мы и раньше не планировали возиться с обширной биографией Фалька, выделяя в ней лишь основные профессиональные события. В результате мы миновали непростую личную жизнь актера, дважды женатого, бездетного, но в первом браке удочерившего двух девочек. Умолчали о Фальке-рисовальщике, уверенную графику которого можно посмотреть (а некоторые работы – даже приобрести за доступные деньги) на его официальном сайте. Оставили в покое и последние годы, когда один за другим были поставлены неутешительные диагнозы, на все лады смакуемые прессой.

Но на этом месте мы простимся и с Фальком-актером, чтобы оставшееся время посвятить «Детективу Коломбо». Фальк снимется еще в тридцати пяти фильмах; сыграет, в частности, бесславного ублюдка в «Охране замка» Сиднея Поллака (1969), самого себя в ангельской дилогии Вима Вендерса («Небо над Берлином», «Так далеко, так близко!») и – прощальный выход – некоего Ирва в «Пророке» (2007). На этот период приходятся роли, которые сам Фальк будет считать главными своими достижениями, а именно – Арчи в обаятельнейших «Мужьях» (1970) и Ника Лонгетти в гениальной «Женщине под влиянием» (1974), обе картины сняты его любимым режиссером и другом Джоном Кассаветесом. Киноманам эти шедевры знакомы, а для интересующихся – легкодоступны.

Сопоставлять их с «проектом Коломбо» – все равно что сравнивать утонченнейшую авторскую лирику с мифологическим народным эпосом, чьи персонажи (коих, в общем, только двое – неизменный следователь и многоликий, как Протей, преступник) расселились в мировой культуре и в совершенстве разговаривают более чем на двадцати языках. 69 телефильмов за 1971-1978 гг. и, с перерывами, за 1989-2003 гг. Все это время – умопомрачительный успех. Фальку стукнуло 76, когда был снят последний эпизод. Его инспектор стал не просто нарицательным образом; не просто случаем «жизни в искусстве»; он вырос в целую ходячую мифологему, специально «признавать» или «не признавать» которую просто глупо..

На все случаи жизни

Что поражает в этом сериале, так его консерватизм. Возможно, он – самое убедительное доказательство того, насколько долгоиграющей может стать одна, но удачно сочиненная композиция. Сериалам по определению свойственна известная монотонность и вариативность, но даже на этом фоне «Коломбо» выделяется своим жестким, без особых новшеств воспроизводящимся сюжетом, благополучно сохранившимся с рождения до наших дней.

Напомню, что сериал состоит из самостоятельных фильмов, то есть предыстория в нем в принципе отсутствует; и кажый сезон – букет из отдельных цветов-эпизодов. Действие происходит практически всегда в Лос-Анджелесе. Каждый эпизод начинается с конфликта между двумя героями; конфликт приводит к убийству. (Иногда одним убийством не ограничивается – в этом случае убивают также свидетеля или исполнителя убийства №1; колебания между одним и двумя убийствами – редкий пример варьирования в сериале). Все убийства хладнокровны и тщательно обдуманы. Все – обусловлены корыстью или обидой. После совершения преступления (преступлений) появляется полиция, а с ней и лейтенант Коломбо. С этого момента вплоть до заключительного «Вы и убили-с» (основатели и главные двигатели сериала – Уильям Линк и Ричард Левинсон – признавали, что некоторые черты инспектора заимствовали у Порфирия Петровича из «Преступления и наказания») перед нами разыгрывается интеллектуальная дуэль между Коломбо и преступником, неизменно оканчивающаяся полным разоблачением последнего, точней – его признанием в совершенном преступлении.

И так – 69 раз. Успех «Коломбо» не свести к харизме Фалька, к грамотной системе starring guests (звезды приходят и в наручниках уходят, а Коломбо остается), к постоянной ротации сценаристов и режиссеров, к множеству других продуманных деталей вместе взятым. Волшебным образом процесс разоблачения оказывается каждый раз достаточно интересным, чтобы высидеть положенные 70 минут и еще попросить добавки.

Чему же незаметно – развлекая – «учит» этот сериал, его персонажи и ситуации, в сущности вполне архетипичные? (Убийство, к слову, в нем легко заменить на любой другой важный и скрываемый проступок.) Какие уроки может получить за этот пролетевший час с небольшим современный человек христианского вероисповедания и культуры?

Самые разные и исключительно важные.