Пересадка головы: чья личность остается?
Освоив технологию замены сердца, легких и почек, некоторые трансплантологи не останавливаются на достигнутом и задумываются – как пересаживать голову. Что произойдет с личностью пациента, если голову присоединят к другому телу?
«Донором является тело, а голова – реципиентом. Мы спасаем голову, пересаживая тело», – заявил директор Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов Сергей Готье.
С вопросом о личностях донора и реципиента связано и негативное отношение Церкви к пересадке головы, сформулированное в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви. Концепция не одобряет пересадку головного мозга и органов репродукции.
«При пересадке головы может нарушиться идентичность человеческой личности, потому что непонятно, какой личности будет это тело соответствовать, – подчеркнул протоиерей Олег Мумриков, доцент каф. Библеистики Московской духовной академии. – Впрочем, – добавил он, пока людям голову не пересаживают, идет только обсуждение вероятности успеха такой операции».
Недавно была опубликована новость о том, что женщина родила здорового малыша после трансплантации матки.
Священник Олег Мумриков:
– «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» не допускают возможности пересадки органов репродукции, однако детально не уточняют, что имеется в виду. Я полагаю, идентичность человека и его детей может нарушить только пересадка непосредственно половых желез. В этом смысле матка скорее вспомогательный орган для системы репродукции. Однако негативная этическая оценка данной операции может быть связана с обязательным дальнейшим использованием технологии ЭКО для зачатия ребенка, особенно если при этом уничтожаются или замораживаются для хранения «избыточные» человеческие эмбрионы. А вопрос отношения Церкви к ЭКО даже при сохранении жизни всех эмбрионов сейчас обсуждается.
Известный специалист в области биоэтики Герман Т. Энгельгардт в свое время предложил благословлять или освящать пересаженные органы, но пока такого чина в Церкви не существует. Обычно на практике мы просто даем благословение перед «хирургическим действом», когда священник читает специальную молитву из требника, молясь и о пациенте, и о враче.
Не разрешая брать органы, убиваешь?
– Реципиент сердца или легких продолжает жить благодаря тому, что кто-то умер. Здесь есть этическая проблема?
– Донорство рассматривается как жертвенность, и тот, кто получает плоды этой жертвы, должен испытывать чувство благодарности к тому, кто продлил его жизнь, — говорит о. Олег Мумриков. – Человеку надо молиться об этом доноре, даже если он не знает его имени.
И здесь может помочь участие священника, потому что все люди разные. Кому-то, может быть, и неполезно часто вспоминать о пересаженных органах по причине ранимости психики, а кому-то, наоборот, полезно все время об этом помнить. В конце концов, можно оказать и материально помочь родственникам умершего, если есть такая возможность, или совершить какие-то добрые дела в память о таком доноре».
– Если родственник умершего препятствует изъятию органов, он не дает спасти жизнь человека, ждущего трансплантации. Как можно оценить его действия?
– Жертва возможна только добровольная. Мы не можем человека ограбить, даже с благой целью. Он сам отвечает перед Богом: хочет – жертвует, хочет – нет. То же самое можно отнести и к трансплантации органов, если человек умер и не оставил завещания, как распорядиться его телом.
Если он согласен пожертвовать кому-то свои органы после смерти, Церковь смотрит на это положительно, это спасительно для его души. В конце концов, с христианской точки зрения мы все – члены одного Тела – Тела Христова.
Если же умерший не оставил распоряжений, то решать должны его ближайшие родственники. Если они не согласны — это их право. А чем они при отрицательном решении руководствуются – уже не столь важно.
С точки зрения трансплантологов, все проще.
Не дал разрешения изъять органы – помешал спасти пять человек, которым они могли достаться (кому-то – сердце, кому-то – печень, кому-то – легкие и так далее).
Продает ли Россия донорские органы?
«У нас в 90-е годы, да и позже, были случаи пересадки органов, полученных посмертно, гражданам Восточной Европы, Турции, Израиля. С 2008 года данная практика прекращена», – рассказал Сергей Готье, директор НМИЦ трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова.
Посмертные донорские органы пересаживаются только гражданам Российской Федерации.
Россия является активными членом Стамбульской декларации (принята Трансплантационном Обществом (TTS) и Международным обществом нефрологии (ISN) в 2008 году), действия которых направлены на прекращение трансплантационного туризма и торговли органами. В 2015 году наша страна подписала также Конвенцию Совета Европы против торговли человеческими органами в Сантьяго-де-Компостела.
К сожалению, таких принципов придерживаются не все государства. Существует Всемирная организация врачей против насильственного изъятия органов (DAFOH), которая борется, в частности, с принуждением к донорству в Китае. Смысл работы DAFOH в России – убеждать пациентов не ездить для трансплантации в страны, где практикуется насильственное изъятие органов.
По словам Сергея Готье, «несмотря на официальные обещания органов здравоохранения Китая о прекращении извлечения органов у заключенных, такая практика продолжается. Это связано с колоссальным притоком денег, которые получает Китай в связи с притоком туда иностранных граждан для трансплантации».
Почему пока нельзя перейти на искусственные органы
Использование искусственных органов сняло бы часть этических проблем.
«Если бы органы выращивались из стволовых клеток, полученных этически допустимым способом (не из разрушенных эмбрионов), то, конечно, это было бы благом – иметь набор органов, которые могут продлить человеку жизнь», – считает о. Олег Мумриков.
Однако медицина еще не готова к такому прорыву.
– Эффективно замещать функцию пересаженных органов с помощью искусственного устройства можно только для сердца и для почки, – рассказал Михаил Каабак, заведующий отделением пересадки почки РНЦХ им. Б.В. Петровского РАМН. – Среди нескольких тысяч людей, которые находятся в Москве на искусственной почке, желают получить трансплантацию не более 30%.
А вот для детей есть нюансы. Дети на искусственной почке не могут нормально развиваться. Чтобы это был человек нормального роста, образованный, социализированный, имеющий возможность создать семью, получить профессию и вести нормальный образ жизни, трансплантация пока необходима.
Искусственная почка не позволяет обеспечить нормальные условия для роста и развития».
– Почему искусственные органы пока не могут заменить донорские?
– Чтобы воспроизвести какой-то механизм, нужно понимать, как он работает, – объясняет Михаил Каабак. – Медицина веками изучает внутренние органы, но до сих пор до конца так и не знает, как они работают, поэтому воспроизводить их функции с помощью искусственных устройств мы можем лишь отчасти.
Например, мы можем удалять жидкость и снижать азотистые шлаки (причем менее эффективно, чем собственные почки пациента). Но десятки других функций почек, в том числе эндокринные, мы воспроизводим весьма примитивно.
Самый простой орган из тех, которые нужно пересаживать – это сердце. Про печень мы знаем еще меньше, чем про почку.
С легкими существует опасность травмы крови при ее обогащении кислородом через искусственное устройство.
В последние несколько лет получила широкое распространение процедура под названием «экстракорпоральная мембранная оксигенация», на которой люди могут находиться, пожалуй, даже неделями. Но это не выход для людей, ожидающих пересадки легких. Если человек, ждущий пересадку сердца, может несколько лет носить искусственный желудочек, то человек, ожидающий трансплантации легких, может рассчитывать лишь на несколько недель жизни от такой «оксигенации», и эти недели будут достаточно мучительными.
– Но может быть, со временем органы можно будет «выращивать» целенаправленно?
– Вырастить орган – то же самое, что изготовить заменяющее его искусственное устройство, только это еще сложнее, так как манипулировать приходится не отверткой и паяльником, а клетками, генами, молекулами. – Нам про сами эти инструменты известно не так уж и много.
Помните, несколько лет назад Синъя Яманака получил Нобелевскую премию за открытие новых молекул, которые заставляют взрослую клетку человека вернуться к ее стволовому состоянию? Эта технология позволяет избежать этически сложных моментов при получении стволовых клеток.
Но это открытие – всего лишь четыре буквы в том языке, на котором говорят между собою клетки, и эти буквы складываются в одну команду: «Вернись назад». А все остальные слова и буквы в этом языке нам пока еще неизвестны. Мы не владеем инструментом, чтобы целенаправленно выращивать органы.
Мозг умер – где душа?
– Диагноз «смерть мозга» позволяет изымать органы из тела. А где в это время находится душа?
«Согласно святоотеческому мнению, душа человека не связана с каким-то органом в отдельности, – говорит о. Олег Мумриков. – Святитель Григорий Нисский в трактате «Об устроении человека» пишет, что душа связана со всем телом. Человек целостен, его нельзя разобрать как матрешку на составные части без всякой связи между ними.
Но, тем не менее, дух человека и душа проявляют себя через определенные органы, в частности, через головной мозг. Поэтому, если мозг умер, то душа уже не способна себя проявить в этом мире, и человек считается мертвым.
Чтобы определить, жив человек или умер, более четкого критерия, чем смерть мозга, мы пока не имеем. Однако единой концепции смерти мозга не существует, в разных странах критерии могут отличаться. Критерии, которые используются в России, достаточно объективны.
Но мозг – это очень сложный орган, и какими бы четкими не были критерии, они все равно не абсолютны. Важно, чтобы смерть мозга констатировала одна группа специалистов, органы изымала вторая группа, не связанная с первой, а трансплантировала бы третья, и чтобы эти группы между собой не находились в сговоре. Иначе не исключены предвзятые решения о том, что человек мертв.
Какая-то связь души с телом присутствует всегда, даже умершего человека мы не можем рассматривать как некое разорванное единство.
Поэтому мы и почитаем мощи святых, ездим к близким на могилу помолиться.
Даже к мертвому телу мы относимся как к носителю образа Божиего, потому что образ Божий – во всем человеке, а не отдельно в душе и теле. Апостол Павел говорит: «… уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Фил. 3, 21).
Для христианина тело – это храм Духа Святого, потому что оно участвовало в Таинствах: и в Крещении, и в Миропомазании, и в Евхаристии, и в Соборовании. Тело тоже причастно Божией благодати, поэтому его нельзя рассматривать просто как биоконструктор. Мы берем донорские органы как жертву, в силу единства человеческой природы, но с благоговением, с уважением и к телу, и к воле усопшего человека, и к воле его родственников».
«В античном мире, который находился под влиянием платонизма, человеческую душу было принято рассматривать как в высшей степени независимую от тела и постоянно пытающуюся высвободиться из его темницы, – отметил в комментарии для «Милосердия.ru» архимандрит Кирилл (Говорун). – Данные же нынешней науки, особенно о мозге, меняют наши представления об «автономии» души и все больше свидетельствуют о том, что наше тело включено в нашу личность и определяет ее в большей мере, чем мы предполагаем.
В свете современных представлений о теле особое значение приобретают слова Христа: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф 16:25), – если под душой мы будем подразумевать не только то, что описано в классическом трактате Аристотеля De anima, но всю полноту человеческого бытия».
