«Однажды один мой знакомый назвал меня «русским Ником Вуйчичем», – рассказывает Татьяна. – Я посмеялась, конечно. Я все же с руками-ногами, просто на коляске, Нику намного тяжелее. А потом я стала об этом думать. Он молодец, ездит по всему миру, выступает, и люди, даже те, кому трудно и больно, глядя на него, понимают, что есть кто-то, кому хуже. И мне часто люди пишут в фейсбуке, что я поддерживаю их своей судьбой, книжками и рисунками. Я даже подумала, не написать ли книгу о своей жизни. Такую… мотивирующую».
Корреспонденту «Милосердия» Татьяна Рик рассказала свою историю – нет, не борьбы, просто жизни.
Как извлечь из беды пользу
Татьяна, красивая, активная и молодая, заканчивала филологический факультет МПГУ им. Ленина. Уже работала в школе. Детской писательницей мечтала быть в детстве. Позже – художником-иллюстратором. Но в тот момент казалось, что это детские мечты. Вот учитель – хорошо и правильно. Вдруг – болезнь. Лечение не помогало. Сначала предполагали рассеянный склероз, позднее оказалось – истончение спинного мозга в грудном отделе позвоночника.
«Если бы всего этого не случилось, я бы, наверное, так и работала в школе и никогда бы не стала писателем. Болезнь меня заставила сесть и писать книжки, потому что до этого я жила, как попрыгунья стрекоза: «Фигаро здесь – Фигаро там». Появилась возможность сосредоточиться на главном.
Не могу объяснить, но вот это ощущение того, что я теперь стану писателем, буду давать интервью – пришло сразу, я ни секунды не сомневалась».
Даже очень юной Татьяна Рик понимала, как извлечь из беды пользу: «Я никогда не задавала вопросов «за что?», я хотела знать – «зачем?» Сразу поняла, что это не наказание, не испытание, а шанс, посланный свыше».
Вопросом «за что?» мучилась мама Татьяны, Елена Михайловна.
«Мне кажется, мама так до конца и не приняла мою болезнь.
Это трудно – еще вчера была красивая девочка, бегала на каблуках, от кавалеров не было отбоя, и вдруг – калека, на которую показывают пальцем, шепчутся за спиной.
Самому человеку принять про себя такое, пожалуй, проще. Мне было проще вдвойне – я уже видела впереди цель, понимала, как буду справляться, как буду жить. Родителям осознать эту правду о ребенке в разы труднее. Мама не хотела, чтобы я рассказывала о своей болезни в интервью. Мне кажется, что до самой своей смерти – ее не стало в 2002 году – не смирилась окончательно», – вспоминает Татьяна.
«Нужно самой делать свою жизнь. И наполнять ее радостью»
Первые три года Таня провела в квартире. Возможностей выходить на улицу не было: ни коляски, ни пандуса в подъезде. Но не было и особого желания – страшно! Как люди посмотрят, что скажут? Инвалид в те годы казался марсианином.
Но когда-то нужно было решиться. Помогли друзья – вытащили на прогулку. Приятель сказал: «Чего ты боишься? Ты разве украла что-нибудь?»
«Я хорошо помню этот первый выход. Мои друзья: парень и две девушки (мы вместе работали в школе) – смогли вынести меня с коляской на улицу, и мы отправились в ближайший лес. Смеялись, шутили, дышали воздухом. Стало ясно, что можно и нужно – просто жить. Но мне было важно, как на меня реагируют, а оборачивались все: проезжает троллейбус – и все в нем поворачивают на тебя голову, как по команде. Это было тяжело».
Потом был санаторий по протекции писателя Эдуарда Успенского. (Успенский помог Татьяне Рик опубликовать ее первые книги.)
«В санатории я училась заново общаться. Однажды был такой случай: мне передали, что какой-то старичок отказался сидеть рядом со мной в столовой. Что ему, мол, так это тяжело, что он не сможет есть. Это мне было ужасно неприятно, конечно. Но я пережила. И еще я увидела, что есть и другие люди, которым со мной хорошо и даже весело. И что на коляску смотрят только в самом начале. А потом уже смотрят просто на меня».
Впереди было много работы: добиться установки в подъезде пандуса, получить права и освоить тонкости ручного управления автомобилем, приобрести коляску с электроприводом, осмелеть настолько, чтобы начать путешествовать в одиночку, наладить быт, стать полностью независимой. На это ушли не дни и не месяцы – годы.
«Вопрос стоял так: или жить, или не жить. А уж если жить, то полноценно! Когда растворяются мелкие трудности, появляется задача – наполнить свою жизнь радостью. Нужно самой делать свою жизнь, не ждать, что что-то самой собой случится или кто-то придет и сделает тебе подарок».
Скайп-уроки: как полюбить читать
13 лет Татьяна Рик работала учителем русского языка и литературы в ГОУ ЦО «Технологии обучения», дистанционно занималась с детьми с разными видами инвалидности – ДЦП, травма, астма, кожные нарушения, больное сердце, проблемы со зрением, со слухом, опухоли и т.д. Были и дети с ментальными и психическими нарушениями.
«Русский язык преподавать легко, когда хорошо знаешь свой предмет и умеешь понятно объяснить сложные вещи. Я стараюсь говорить с детьми на их языке – на языке приключений, сказок, игры, фантазии, ярких картинок, смешных придумок.
Все это есть в моих веселых учебниках по русскому языку: «Здравствуйте, Имя Существительное», «Доброе утро, Имя Прилагательное», «Здравствуй, дядюшка Глагол», «Привет, Причастие», «Как живешь, Наречие?», «Как дела, Деепричастие?», «Чудеса в 5 а. Русский язык в играх».
А еще в нашей школе я разработала три творческих учебных курса по русскому. У меня есть книга – методичка для учителя. Планирую со временем проводить для учителей вебинары. Для родителей уже проводила, вполне успешно.
Стыдно ли писать с ошибками? Я бы отменила слово «стыд» в данном случае. Русский язык – трудный. И нет практически людей, которые никогда в нем ошибок не делают.
Даже я иногда ошибаюсь – в каких-то языковых тонкостях. Я же живая! Хотя я и хороший специалист, и автор учебников.
А если человеку грамотность не дается из-за того, что у него так мозг устроен, то тут тоже стыдиться нечего. Я же не стыжусь того, что я ходить теперь не могу.
Сейчас я ушла из школы, преподаю из дома – детям, которые живут в одном со мной городе или даже в других странах. Мы с родителями обсуждаем запрос, и я выбираю траекторию общения и обучения. В зависимости от интересов, возраста и уровня ребенка.
Мне немного надоело занудное репетиторство только по русскому. В мире столько интересного!
Мне хочется показать детям свой собственный восторг от мира, заразить их жаждой жизни! Главное здесь – интерес. В этом – ключики к детским сердцам.
Я учу писать тексты. С теми, кто уехал за границу, поддерживаю и развиваю русский. Рассказываю об исторических событиях, об искусстве. О писателях, конечно: и о детских, и о классиках. О художниках. Особенно люблю рассказывать про художников детской книги, некоторых знаю лично».
«Не хочу пиариться как инвалид»
Уже получив известность как автор занимательных учебников, Татьяна категорически отказывалась в интервью касаться темы инвалидности.
«Я считала, что это недостойный способ раскрутки, что нельзя на этом пиариться, потому что если человеку нечего предъявить миру, кроме своей инвалидности, о чем вообще можно говорить?
Когда вышли мои первые книжки, мне было 25 лет. Я продвигала себя сама, издательство за рекламу не платило, а журналисты говорили: «Мы не можем писать о книгах, потому что это будет реклама. Расскажите, как вы преодолеваете свою болезнь, и мы про книжки скажем». Грубо говоря – о том, как я сижу бедная-несчастная в коляске и плачу.
Мне было противно, я всегда отказывалась. К счастью, книги мои все сказали сами за себя. Инвалидность я тоже перестала скрывать. Я поняла, что это важно. И не только для меня. Для людей тоже. Сейчас я могу говорить об этом из места силы. Из понимания своей судьбы. Прожитой жизни.
Я не чувствую себя девочкой, которую нужно жалеть. Мне нечего стесняться, мне нечего бояться, я могу себя уважать. За эти почти 30 лет я стала писателем, вырастила сына, научилась быть веселой. Я могу поддержать других».
«Чтобы быть счастливой, не нужно судорожно искать половинку»
«Когда я была молоденькой, я чувствовала себя очень одинокой. Мне тогда казалось, что раз у меня нет пары, я какая-то неполная, ущербная, неполноценная.
Прошло время, замуж я так почему-то и не вышла. Сына родила в гражданском браке. Родить ребенка – это было осознанное решение, хотя мне было очень страшно. Диагноз у меня тогда был плохой. Я боялась, что меня полностью парализует. Но мне так хотелось, чтобы он был! С гражданским мужем мы прожили вместе три года. Когда сыну было полтора, он от нас ушел.
Почему у меня не получилось создать семью, мне до сих пор непонятно. Я всегда была красивая, да я и сейчас ничего. Поклонников было очень много и просто друзей.
В юности казалось, что семья непременно принесет сплошное счастье, но мои иллюзии разбились о реальность. В 40 лет я поняла, что мое счастье не зависит от того, есть рядом мужчина или нет.
Оно зависит только от меня самой. Это называется самодостаточность. Чтобы быть счастливой, не нужно судорожно искать половинку. Я – целое яблоко.
Это не значит, что мне никто не нужен. Создать хорошие отношения – это прекрасно. Но если пока не вышло, это не край света. Мое счастье и моя радость – только во мне самой. Это просто мой выбор.
С сыном трудно
Впрочем, если не половинка, то близкий человек у Татьяны есть – сын Виталий, которому не так давно исполнилось 15. Татьяна – мама, строгая прежде всего к самой к себе.
«В одном интервью Джоан Роулинг я услышала такую фразу: «Мой сын – совершенство, а вот в книгах я бы кое-что изменила». У меня ровно наоборот. Книги… ну не то, чтобы совершенство, но мне редко хочется их переделывать. Обычно все слова на своем месте. Случайных нет.
А с сыном мне всегда было непросто. Разве что младенцем он был спокойным: плакал, только если голодный, или живот болит. А потом… Он всегда протестный, всегда все наперекор! И меня это просто изматывает. Конечно, я помню многое из своего детства и отрочества, понимаю, какие бури бушуют внутри подростка.
Я думала, что я буду лучшая мать на свете. Оказалось – совсем не так.
Хотя психологи говорят, то как раз подростковый возраст именно тот, когда родителям кажется, что все ужасно, что все пропало.
А надо просто перетерпеть их гормональный бум. Но я всю жизнь с детьми работаю и знаю, что часто наши вложения в детей имеют отложенный во времени результат. Но иногда и сейчас можно заметить, как из маленького чудовища проглядывает настоящий хороший человек.
Хотя в последнее время сын стал вести себя гораздо лучше: повзрослел, взял на себя ответственность во многих вопросах, стал помогать. Я просто выдохнула. Я отчетливо понимаю, что он – не я. Он отдельный человек, со своими интересами, взглядами, стремлениями. И он выберет свой путь, а не такой, какой я бы придумала для него. Мой голос – совещательный.
Когда ему исполнилось 15, я сказала, что передаю ему ответственность за его время, жизнь и здоровье. И он сказал: «Спасибо, мама!»
«Что бы я сказала себе семнадцатилетней?»
Однажды в Фейсбуке Татьяна написала:
«Что бы я сказала себе, семнадцатилетней? Эта девочка верит в счастливую любовь, в прекрасную семью. В то, что будет понятная и радостная жизнь.
Я не могу сказать ей, что она НИКОГДА не выйдет замуж, что все ее любови рассыплются в прах. Что она проживет эту жизнь в инвалидной коляске. И что ей часто будет больно: и ноги будут болеть, и душа. Сказать ей эту правду – слишком жестоко.
Страшно идти в такую жизнь. Лучше не знать заранее. Лучше не знать. Жизнь будет совсем не такой, как думаешь. Но в ней тоже будет много счастья.
Потому что это только от нас зависит – быть счастливым или нет. Это выбор. И она справится. Потому что с ней ангелы. И Бог. И много терпения. И любовь к жизни».
Фото: Павел Смертин
