На сайте Иркутской епархии Русской православной церкви было опубликовано письмо протоиерея Вячеслава Пушкарева с призывом к верующим бойкотировать товары, на упаковках и этикетках которых используются православные символы.
Отец Вячеслав высказался также и против использования религиозной символики на деньгах. Процитированное в столичных СМИ письмо наделало много шуму. Не грядет ли перековка мелких монет? Не вторгается ли Церковь в общекультурное пространство с цензорскими намерениями? Предлагаем вам прочитать статью Елены ЯКОВЛЕВОЙ, опубликованную в «Российской газете»:
– Это, конечно, не официальная позиция Церкви, а мнение, предлагаемое на обсуждение верующих, – прокомментировал письмо иркутского священника о. Владимир Вигилянский. – Всего лишь письмо священника на сайт, как своего рода «письмо в газету», подписанное: «с уважением, такой-то».
По мнению о. Владимира Вигилянского, в медийном и торговом обороте встречаются возмутительные использования изображений святынь, но Церковь на это, как правило, смотрит как на дело совести и культуры людей: «Если газеты печатают карикатуры на религиозные темы, что говорить о копейке». Он подчеркивает, что Церковь никогда не вела речь о цензуре, только об оскорблении религиозных чувств, нуждающихся в защите и защищаемых законом.
Известный богослов диакон Андрей Кураев (признан в РФ иноагентом) считает, что конкретные поводы для протеста против кощунственного использования изображений святых есть. Но расширять его до «никто, кроме нас, не имеет права использовать изображение наших храмов, икон и святынь» – это уж слишком серьезно.
Например, изображение храмов и ликов святых на деньгах – традиция отнюдь не советская, а гораздо более древняя.
– Не надо в каждой этикетке видеть икону, – пояснил он суть проблемы, – Если мы идем по городу и переходим перекресток, это не значит, что мы топчем крест. А когда солдаты в годы Отечественной войны стреляли по немецким самолетам с крестами, это не означает, что они были кощунниками. И Александр Невский во время Ледового побоища вряд ли видел святыню в шлемах и щитах крестоносцев. Надо различать икону и просто изображение. Изображение становится иконой, когда человек молится перед ним и своим молитвенным обращением к тому, кому молится, устанавливает связь между образом и первообразом. И тут Церкви надо выбрать одно из двух – или мы хотим донести свое слово до максимального количества людей, и тогда умножается число носителей священных знаков, текстов или изображений, которые могут обращаться с ними, как с обычной бумажкой. Или, напротив, мы считаем, что мир – источник скверны и надо защитить наши святыни от кощунственного соприкосновения. Такое мнение неоднократно в истории Церкви возникало, но каждый раз оно считалось болезненным искажением, поскольку все-таки ведет к самоизоляции.
По мнению о. Андрея, если нет сознательного кощунства, не надо обвинять людей и выставлять запреты.
– Помню, как еще Минсвязи Советского Союза впервые обратилось к Патриарху с предложением печатать марки с изображением храмов и икон. Честно говоря, меня это поначалу покоробило, представил себе, как на лик Христа будет ставиться штемпель… А сегодня бросается в глаза китчевость рекламы, например, молдавских вин. Все эти «Исповеди грешницы» – это чудовищная пошлость.
Если церковная символика используется как бренд для придания товарного веса вещам и явлениям, которые заведомо существуют вопреки христианскому миропониманию – ночным клубам, казино, блудилищам, неподобающим товарам, то происходит профанация религиозного символа, и это уже попахивает кощунством, – считает поэт и писатель Олеся Николаева, автор книги «Поцелуй Иуды», разбирающей литературный «бренд Иуды» от Леонида Андреева до Борхеса и Булгакова: «Но на книгах такие символы возможны. Условие – они не должны профанироваться».
Она напомнила, что несмотря на разрастающуюся на Западе эксплуатацию религиозных символов, католическая церковь устраивала протестные акции против использования «Тайной вечери» Леонардо да Винчи в телерекламе машины, в сюжете которой «апостол советовал выбрать, кажется, «фольксваген».
Тема границ церковного и светского отношения к миру сегодня очень актуальна. Но обеим сторонам полезно бы вспомнить, что это не только поле запретов или неограниченной свободы. Что кроме «можно или нельзя?» есть еще такое измерение для человеческого выбора, как «стоит или не стоит это делать?».
Елена ЯКОВЛЕВА, «Российская газета»
