Родиной святого Епифания, Еврея по происхождению, была Финикия1: на берегу реки Елевферы, текущей с Ливанских гор в Финикийское море2, в трех поприщах3 от горда Никеи, находилось селение Висандук; здесь и жили, занимаясь земледелием, родители святого Епифания; кроме сына у них была еще, меньшая его по возрасту, дочь Каллитропия. Когда мальчику было десять лет, отец его умер, оставив жене тяжелую заботу о воспитании детей: у осиротевшей семьи только что хватало на прокормление, а дети, между тем, были еще малы. Мать вынуждена была кормить их трудами своих рук. Так прошло несколько лет. Случилось, что у вдовицы оказался осёл очень упрямый и буйный.
И вот однажды мать сказала Епифанию:
– Сын мой, возьми осла, отведи его в город на рынок, продай там и купи нам пищи.
– Ты знаешь, – отвечал Епифаний матери, – что осел буйный, и когда на торгу покупатели заметят это, то станут меня бить.
– Иди, сын мой, Бог же отцов наших да укротит осла», сказала ему мать.
Тогда отрок, повинуясь приказанию матери, повел осла для продажи в город. Здесь первым его покупателем явился тоже еврей. Узнав в продавце своего единоплеменника, он сказал ему:
– Сын мой, мы с тобой веруем в одного любящего правду Бога, и нам не следует обижать друг друга, чтобы не прогневать Бога нашего и потом не сетовать друг на друга. Итак, оценим осла справедливо.
Епифаний на это отвечал:
– Не желал бы продать тебе этого осла, так как он еще необучен, а кроме того упрям и буен; только из-за голода и не имея на что купить пищи, моя мать решила его продать. Но вот я слышу от тебя, что грешно причинять зло ближнему ради приобретения, и боюсь, как бы не покарал меня Бог.
Изумленный рассудительностью и добронравием отрока, Еврей дал ему три пенязя4 со словами:
– Сын мой, возьми это, купи матери хлеба и возвратись с ослом в свой дом, и если осёл укротится, то держите его при себе; в противном же случае выгоньте его, чтобы он не убил кого-нибудь.
Епифаний направился домой и на пути около своего селения встретил христианина Клеовия, пожелавшего купить осла. Но честный отрок отказывался его продать. Во время их беседы осёл заупрямился и начал с фырчаньем брыкаться, а, затем, сбросивши с себя Епифания, побежал с дороги. Упавший отрок так разбился, что не мот встать и лежал, горько плача: у него сильно болело ушибленное бедро. Клеовий, подошедши к нему, ощупал бедро и перекрестил его трижды. Тотчас же Епифаний выздоровел и встал. Затем, Клеовий обратился к ослу и сказал:
– Именем Господа нашего, распятого Иисуса Христа, повелеваю тебе остановиться, и за то, что ты хотел убить своего господина, сам не сойдешь с этого места.
Тотчас осел упал и издох. Удивленный происшедшим, отрок спросил Клеовия:
– Кто такой, отче, распятой Иисус Христос, что Его именем совершаются такие чудеса?
– Сын Божий, Которого распяли Иудеи, – отвечал Клеовий. Епифаний побоялся открыть ему свое еврейское происхождение и отправился домой с думою о Христе распятом и с желанием веровать в Него.
Пришедши к своей матери, он рассказал ей о всем случившемся. Между тем последняя, не имея чем питаться с детьми, продала свою ниву, а Епифанию велела идти в город учиться какому-либо ремеслу, чтобы впоследствии он мог кормить и себя и ее с сестрою. При самом отправлении Епифания в город, пришел из города в Висандуку богатый еврейский законоучитель Трифон, хорошо знавший его родителей и владевший некоторыми имениями в их селе. Узнавши, что Епифаниева матерь овдовела, и, видя ее в нищете, он сказал ей:
– Дай мне твоего сына, – я усыновлю его; и если ты согласна, то пусть отселе он почитается моим сыном, а ты и дочь твоя питайтесь от моего дома.
Вдова с величайшей радостью отдала своего сына на воспитание неожиданному благодетелю. И жил Епифаний как сын в Трифоновом доме, будучи обучаем еврейским книгам. Быстрая восприимчивость и редкостная сообразительность добронравного воспитанника сделали его любимцем воспитателя. Трифон хотел даже выдать за него замуж свою единственную дочь. Но по Божьей воле она умерла. Вскоре умерли и ее родители, а также и мать Епифания. Оставшись единственным наследником всего Трифонова имения, Епифаний взял к себе на воспитание сестру Каллитропию, внушая ей добрые заветы своего названного отца и учителя.
Однажды Епифаний отправился в родное село посмотреть оставшееся ему после Трифона имение. По Божьему промышлению ему встретился на пути монах Лукиан, писавший книги и продававший их для пропитания себя и нищих. Как раз во время встречи Епифания с иноком за ноги Лукиана ухватился нищий со словами:
– Смилуйся надо мной, человек Божий: вот уже три дня я не ел хлеба, и теперь не знаю чем подкрепиться.
Блаженный Лукиан, не имея в руках ничего, снял с себя одежду и отдал ее нищему, говоря:
– Пойди в город, продай эту одежду и купи себе хлеба.
Видевший это Епифаний удивлялся такому милосердию встречного монаха и, придя как бы в восторженное состояние, заметил сияющую белую одежду, сходящую на инока и покрывающую его. В ужасе он быстро слез с коня и, упавши на колена пред иноком, сказал, кланяясь ему:
– Молю тебя, скажи мне, кто ты?
– Ты сперва поведай мне, какой ты веры, и потом я расскажу тебе о себе, – отвечал Лукиан. Епифаний сказал:
– Я – еврей.
Тогда его собеседник – прозорливой старец, заметивши на встречном Еврее действие спасительной благодати Божией, обратился к нему с следующими словами:
– Как ты, будучи евреем, спрашиваешь меня – христианина: кто я? Ибо очень мало общего между евреями и христианами. Вот ты узнал, что я – христианин, и тебе не следует более продолжать речь со мною.
– А что, отче, препятствует мне быть христианином? – спросил Епифаний и получил от Христова последователя такой ответ:
– То одно препятствует, что не хочешь, так как всякое доброе дело предваряет изволение. Если бы ты действительно желал, то был бы христианином.
Умилили эти слова Епифания: оставив первоначальное намерение посетить свою землю в родном селе, он вернулся в городской дом, предварительно умоливши пойти с ним и своего собеседника. Приведя его к себе, он показал ему всё свое достояние.
– Вот мое имущество, отче, – говорил хозяин гостю, – хочу быть христианином и принять иночество, но имею юную сестру, что ты о ней мне скажешь?
– Чадо, – отвечал христианин, – ты можешь быть действительно христианином, имея и земное богатство и сестру. И то и другое не противоречат святой христианской вере. Иночество же ты не можешь принять. Прежде всего прими вместе с сестрой святое крещение. Потом выдай замуж ее с достаточным приданым за христианина. Затем, раздай оставшееся у тебя нищим. И тогда можешь быть истинным иноком.
– Всё это, отче, – говорил Епифаний – по заповеди твоей исполню на самом деле; только не медли с причислением нас к обществу христиан.
– Об этом следует, – сказал Лукиан, – известить епископа: без него нельзя совершить таинство крещения. Итак я пойду к нему. Ты же пребудь в неизменном намерении и усердии ко Христу Богу нашему. А возвращусь к тебе я скоро.
Лукиан пошел к местному епископу. Епифаний же, пришедши в комнату к сестре, сказал ей:
– Хочу быть христианином и облечься в иноческий чин.
– Чего ты хочешь, – ответила брату сестра, – того и я, и что ты сделаешь, то и я сделаю.
Услыхав о желании Епифания креститься, епископ сильно обрадовался и сказал доброму вестнику:
– Иди, научи юношу и сестру его святой вере и наставь в законе Христовом. Когда же придет воскресный день и мы войдем в церковь, тогда приведи их к милосердному человеколюбцу Богу, чтобы нам присоединить их к Нему святым крещением.
При возвращении Лукиана к Епифанию, последний и сестра его поклонились до земли старцу, прося его со слезами:
– Молим тебя, отче, сделай нас скорее христианами.
Лукиан, подняв их, начал учить христианскому благочестию: обучение, сопровождаемое молитвою, продолжалось до воскресного дня почти непрерывно и днем и ночью. В воскресенье же Лукиан привел Епифания и Каллитропию к епископу. Павши пред епископом ниц, как пред Самим Христом, они просили у него святого просвещения. Поднявши их и приветливо побеседовав с ними, он огласил их. Затем епископ пошел в церковь, имея позади себя Лукиана, за которым следовали ново-оглашенные. При вступлении Епифания на первую ступень церковного входа спал с его левой ноги сандалий5. Когда же он босой ногой ступил на порог, то сандалий спал и с его правой ноги. Епифаний не воротился за сандалиями, но вошел босым в церковь: со столь великим усердием шел он к Богу. Взглянув в церкви на Епифания, епископ увидал на главе его венец, а лице его прославленным. И ввели епископ и Лукиан Епифания с сестрой в купель и крестили их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Восприемником Епифания был Лукиан, а восприемницей Каллитропии святая дева Вероника. На божественной литургии новокрещенные причастились Христовых Тайн. Затем они по повелению епископа обедали с ним, и пребыли при епископии восемь дней. Потом Епифаний привел сестру, Лукиана и Веронику в свой дом: здесь, взявши тысячу златиц, он вручил их и свою сестру Веронике, как начальнице Христовых дев инокинь, и отпустил обеих женщин. Наконец, раздавши после продажи всего имение деньги нуждающимся и оставивши себе только 400 златиц для покупки божественных книг, новокрещенный вышел из города с Лукианом в устроенный старцем монастырь. В нем подвизались десять монахов, усердно занимавшихся писанием книг и этим содержавших себя.
Двадцатишестилетний Епифаний принял иночество и был отдан под руководство первому по Лукиане иноку Илариону, хотя юному летами, но совершенному в добродетелях и украшенному великими дарами чудотворения. Присматриваясь к своему наставнику, новоинок начал подражать его постническим трудам. Он не только учился, по поручению Лукиана, у Илариона читать и писать греческие книги, но обучался у него и подвижнически-богоугодной жизни в иночестве. При содействии Христовой благодати Епифаний преуспевал от силы в силу. Его руководитель по смерти преподобного Лукиана сделался игуменом и стал вести еще более строгую жизнь. Казалось, что это не человек, а один из Ангелов, всегда служащих Богу. На трапезе Илариона было немного хлеба с умеренным количеством соли и воды. Да и это вкушал он или чрез день, или чрез два, или чрез три, а иногда не ел и всю неделю. Епифаний, видя такое постничество, стремился подражать ему, и потом во всю свою жизнь держался постнического устава, принятого от великого постника Илариона. Господь наградил Своего угодника даром чудотворения. Начало его чудес было такое. Монастырь окружала безводная местность, и братия ходили за водой за 5 поприщ и то ночью, вследствие невыносимого солнечного жара днем. Случилось однажды в чрезмерно знойный день каким-то проходившим мимо странникам зайти в монастырь, чтобы утолить страшную жажду. Но иноки не могли этого сделать, так как в монастыре тогда не нашлось ни одной капли воды. Путники ожидали уже своей смерти. Епифаний, жалея их, простёр руку к находившемуся у них сосуду с вином, и, коснувшись его, сказал братии:
– Веруйте, братия, что Претворивший некогда воду в вино, силен претворить ныне вино в воду (Иоан.2:1-11).
И тотчас по слову Епифания вино претворилось в воду. Обрадованные путники не только напились сами, но напоили и свой скот. После чего вода снова сделалась вином. Все невольно удивились чуду и с этого времени начали особенно уважать Епифания за святость его жизни. Он же, не вынося почитания братии, вышел тайно из монастыря и укрывался в пустыне Спанидрион, питаясь растущими здесь злаками.
Через несколько времени сорок сарацын6, ходивших по той пустыни, увидевши Епифания в монашеском одеянии, начали насмехаться над ним. Среди разбойников один был кривой, наиболее притом отличавшийся зверством и бесчеловечностью. Выхватив свой меч, он хотел ударить Епифания.
Но лишь только разбойник занес руку для удара, как его глаз прозрел. В удивлении он бросил меч на землю, указывая товарищам на свой исцелевший глаз. Очевидцы такого чуда насильно взяли с собой Епифания, говоря:
– Ты – наш бог, ходи с нами и защищай нас от случающихся с нами бед.
Три месяца ходил святой с ними. Удерживая их от всех злых дел и не допуская им производить на своих глазах что-либо бесчинное, он всё это время поучал их познанию истинного Бога, вселяя в них спасительный страх Божий.
– Если вы не оставите своих злых дел, – говорил он им, – то не будете благоденствовать на земле и погибнете от карающего правосудного гнева Господа.
Однако, кроткий монах не мог долго быть руководителем дерзких разбойников. Непрестанные наставления и обуздывания Ангела во плоти через три месяца стали совершенно невыносимыми для демонов в человеческом образе. И если при встрече с чудотворцем – иноком они упрашивали его ходить с ними, то теперь, напротив, умоляли святого удалиться от них на прежнее место. Отведя его туда, они устроили ему хижину. Потом простились с ним за исключением одного, уверовавшего во Христа и сделавшегося достойным учеником преподобного. Полтора года христолюбивой учитель учил раскаявшегося разбойника Божественным книгам и наставлял в постнической жизни. Затем, наставник пошел с своим учеником в монастырь святого Илариона и просил его окрестить новооглашенного. Великий игумен совершил над ним это таинство, назвавши его Иоанном. Иоанн не отлучался от своего учителя и описал его жизнь до самой своей смерти, последовавшей прежде кончины преподобного.
На возвратном пути из монастыря в пустынную келлию святому Епифанию и его новокрещенному ученику Иоанну встретился бесноватый юноша, скитавшийся нагим по пустыне. Сжалившись над ним, святой после молитвы к Господу Богу изгнал из него беса. Демон, покинув свою бывшую жертву, вопил:
– О Епифаний, ты меня выгоняешь из моего места, в котором я жил двадцать два года, а я повлеку тебя в Персию, где ты против своего желания предстанешь царю.
С этим бес исчез. Юноша же совершенно выздоровел и, припадая к ногам своего исцелителя, благодарил его. Научив исцеленного воздавать благодарение Богу, святой отпустил его домой. Между тем изгнанный бес, пришедши в Персию7, вошел в царскую дочь и начал сильно ее мучить. При этом он кричал:
– Если сюда не придет Епифаний, не покину этой отроковицы. Епифаний, родом финикиянин, приди сюда, и я выйду из царской дочери.
Царь, услыхав о финикийской стране, послал туда своих слуг разыскать Епифания. Они же, расспрашивая о нем во всех городах и селах Финикии, ничего не могли узнать и едва не были убиты туземцами, принявшими их за соглядатаев. После их возвращения ни с чем к царю диавол, бывший в отроковице, продолжал громко кричать:
– Епифаний живет в пустыне, называемой Спанидрион, приведите его сюда.
Тогда царь, призвав тридцать приближенных мужей, сказал им:
– Скинув с себя персидские одежды и надевши греческие, идите в Финикию и ищите пустынного места, называемого Спанидрион. Там найдете некоторого человека по имени Епифаний. Взявши его с собой, приведите ко мне.
Переменивши одежды посланные отправились и достигли названной пустыни. Долго искали они здесь Епифания. Наконец, по указанию одного человека, они пришли ночью к его келлии, когда святой по обычаю совершал со своим учеником ночные молитвы. Они сильно стучались к нему в дверь. Но Христов подвижник, не желая прерывать своего молитвенного правила, стоял на молитве, нисколько не испугавшись стука и как бы не замечая его. Придя в страшный гнев, Персы, наконец, решили взломать келейные двери. Один из них поднял оружие для удара им в двери. И вдруг поднятая рука его одеревенела и высохла. Остальные от испуга невольно отошли на некоторое расстояние от келлии и стали дожидаться наступления дня. С рассветом Епифаний, уже совершивший свои ночные и утренние молитвы, открыл двери и вышел. Увидав преподобного, пострадавший пал ниц пред ним и говорил:
– Помилуй меня, раб бессмертного Бога.
– Чего ты просишь от грешного человека? – спросил смиренный угодник Божий.
– Здоровым пришел на это место, – отвечал тот, – и вот высохла моя рука.
– Как пришел ты здоровым, – сказал преподобный, – так и будь здоровым.
С этими словами он прикоснулся к иссохшей руке, и тотчас она стала здоровой, как и другая. Увидевши такое чудо, товарищи исцеленного приблизились к святому и, поклонившись, открыли ему цель своего прихода: они молили его идти к царю, чтобы исцелить его дочь. Преподобый же, уразумев, что изгнанный им из юноши дух вошел в дочь царя Персидского, вооружился против беса молитвой и с надеждой на Бога отправился с учеником на верблюдах персидских мужей. Чрез тридцать пять дней путники достигли Персии и остановились в городе Урионе. Трое же из персов пошли к царю возвестить о прибытии Епифания. Царь тотчас же приказал представить его себе. Преподобный пришел к нему, как к простому человеку, а не как к царю. Земной владыка приветствовал верного слугу Царя Небесного, поднявшись с своего престола. Святой беседовал с ним об истинном Боге Христе Спасителе нашем, о Его непобедимой силе, изгоняющей всякий демонский род. После беседы к чудотворцу приведена была бесноватая царская дочь. Помолившись о страждущей Богу, святой трижды сотворил над ней крестное знамение. Едва успел он его совершить, как бес вышел из отроковицы, сделавшейся после того совершенно здоровой. Обрадованный исцелением своей дочери, царь поклонился преподобному.
Один из персидских волхвов8, видевший чудо, воззвал к преподобному:
– О возлюбленный волхв, пришедший сюда для исправления нашего учения, пребывай здесь с нами, и учи нас, и все мы, персидские волхвы, будем тебя слушать.
В ответ на слова волхва святой грозно взглянул на него и с гневом сказал ему:
– О враг истины! да заградятся лживые уста твои, называющие меня, раба Господа моего Иисуса Христа, волхвом.
И тотчас волхв онемел. Все невольно ужаснулись. Онемевший же припал к ногам раба Бога Вышнего и поклонами просил его разрешить язык. По достаточном наставлении милостивый праведник исцелил наказанного.
– Согрешил я против тебя, раб Божий, – взывал исцеленный, – прости меня.
Между тем, благодарный царь велел принести чудному исцелителю в дар множество золота, серебра и драгоценных камней. Нестяжательный инок ничего не взял себе.
– Не требуем, – говорил он царю, – этих временных богатств, надеясь в будущей жизни на лучшие вечные, обещанные нам Господом нашим Христом. Ты же оставь свое при себе; ты любишь стяжание, и губишь из-за них свою душу, так как, будучи златолюбцем, ты похищаешь чужое, а нуждающимся не даешь.
Отказался он и от приглашения царя обедать с ним.
– Мне достаточно одного хлеба из отрубей и немного соли для укрепления моего немощного тела, – сказал в ответ на царский зов великий постник. Когда же царь, несмотря на отказ святого, велел отвести его с Иоанном в особую комнату к столу, уставленному дорогими яствами, то строгий подвижник ничего не отведал, кроме хлеба.
Десять дней провел истинный последователь Христов во дворце, поучая царя святой христианской вере. Но семена христианской проповеди падали на окаменелое сердце и ослепленный зловерием ум. При последнем свидании с неверующим царем святой Епифаний произнес пред ним поучение о праведных судах, о милосердии, о волхвах, как бесовских слугах и о недозволительности воевать ему с христианскими царями:
– Если пойдешь на них войной, то Самому Христу распятому будешь врагом и погибнешь ужасным образом, – заключил свою проповедь праведник, провожаемой из царских палат самим государем.
По выходе из них служитель Живого Бога увидал относимого на погребение мертвеца. Велевши несущим его остановиться, святой Епифаний, воззревши на небо сказал:
– Сын Божий, воздвигнувший Лазаря четверодневного из мертвых (Иоан.11:39-44), восставь и сего мертвеца во славу пресвятого Твоего имени.
Помолившись, святой Епифаний прикоснулся к мёртвому, и он тотчас ожил. Окружающие пришли в ужас и приняли чудотворца за какого-либо из богов. Смиренный же инок, назвав себя рабом Божиим, проповедывал им об истинном Боге, в Троице Святой славимом. Так как его слушатели были не из овец Христовых, то он поспешил в свою страну. Царь хотел было послать с ним охранное войско до пределов Персии. Но неустрашимой воин Христов отказался.
– Имею охраняющего меня Бога, – говорил он царю, – и Его воинов – святых Ангелов.
Тогда царь, простившись с пустынником, отпустил его со словами:
– Иди с миром, Епифаний, слава греков, вспоминай же и о нас, находящихся в Персии.
И пошел богохранимый святой к своей пустынной келлии, созданной для него Сарацынами. Придя в нее, он опять предался безмолвию.
Кругом селения на большое расстояние не было воды. Угодник Божий, усердно помолившись Господу Богу, произвел из сухой земли источник воды, как некогда Моисей от камня в пустыне (Числ.20:11). Затем отшельник при помощи своего ученика развел небольшой сад, посадил в нем съедобные злаки и поливал их из чудесного источника. Но приходившие в сад звери поедали их. Увидавши однажды в саду этих неприятных посетителей, преподобный обратился к ним, как бы к людям, с такою речью:
– Не делайте вреда убогому и грешному человеку, поселившемуся здесь оплакивать свои грехи: я и так немного имею этих злаков, данных мне от Бога для моего прокормления.
И звери, как бы понимающие, со стыдом ушли и более не причиняли ущерба святому. По всей Финикии разносилась слава о святом подвижнике Спанидрийской пустыни. Она снова привела к нему Сарацын, пожелавших принять от него благословение и создавших еще три келлии для собравшихся вокруг него многочисленных учеников. Вскоре образовался здесь целый монастырь, насчитывающий 50 человек братий. Между ними был сын римского эпарха9 Аэтий Каллист. Он принял иночество от Епифания по следующему поводу. Будучи бесноватым в отрочестве, он однажды увидал во сне Епифания, говорящего ему:
– Хочешь ли, Каллист, чтобы я отогнал от тебя нечистого духа?
– Кто ты, господин мой, могущий отогнать от меня лютого мучителя? – спросил явившегося отрок.
Тот отвечал ему:
– Я Епифаний, живущий в Палестинской Финикии, в пустынном монастыре, называемом Спанидрион. Если я отгоню от тебя злого духа, то придешь ли ко мне и будешь ли жить со мною в моем монастыре?
– Господин, – сказал в ответ больной, – только выгони из меня мучителя, и я тотчас приду жить к тебе.
– Смотри, чадо, – предостерегал Каллиста Епифаний, – не преступи своего обещания.
Проснувшись, бесноватой почувствовал себя совершенно здоровым и рассказал родителям о своем чудесном исцелении. По истечении трех месяцев Каллист обратился к ним с такой просьбой.
– Пустите меня в Палестинскую Финикию отыскать господина Епифания, чтобы остаться у него, – боюсь как бы не возвратился ко мне мучитель-диавол.
Родители тотчас же отпустили своего сына к преподобному с рабами и со множеством золота и серебра. Пришедши к своему исцелителю, исцеленной принял от рук его иночество и отдал ему на монастырское строение принесенное с собой золото и серебро; своих же рабов отослал к родителям.
В то время по всей Палестине славился другой подвижник Христов – преподобной Иларион Великий10, имевший свою обитель в пустыне близ Гасского Маиума. Святой Епифаний однажды посетил его с своим учеником Иоанном. Настоятель с братией любезно приняли гостей и удержали их у себя на несколько дней. В это время диавол, принявши образ Епифания, пошел в его монастырь, как бы возвращаясь от Илариона Великого. Преобразившегося беса увидал один неосторожной и нерадивый брат, вышедший без нужды из монастыря. Приняв его за действительного Епифания, он поклонился ему, и тотчас же бес, вошедши в него, стал его мучить. Братия, увидевши беснующегося, недоумевали, как случился этот недуг со здоровым доселе иноком, и скорбели о нем. Что было непонятно для находившихся с ним собратий, то провидел своим духом их отлучившийся прозорливой настоятель.
– Отче, – говорил тогда Епифаний Илариону, – волк влез в мое стадо и смутил моих овец: иду изгнать его.
Сказав это, он простился с великим старцем и братией. Возвратившись с поспешностью в монастырь, он одним своим присутствием заставил диавола войти из жертвы его обмана. Исцеленный поведал ему, как сделался он бесноватым. Святой же учил после его рассказа братию хранить себя от диавольских козней.
Не далеко от Епифаниева монастыря жил при пути, пролегавшем чрез пустыню, свирепый лев, погубивший многих прохожих, так что путники ходили не иначе как весьма большими толпами. Собравшись однажды, они пришли в монастырь к преподобному и сообщили о кровожадности зверя, многих умертвившего. Выслушав их, преподобной сказал им:
– Пойдемте, чада, во имя Господне и посмотрим на того льва.
И пошли все. При приближении к львиному логовищу, на всех напал страх, и все хотели бежать назад. Но святой сказал:
– Покажите мне его место.
Ему показали, стоя вдали. Тогда преподобной пошел к зверю, взывая:
– Где жилище львиное?
Тотчас лев, услышав человеческий голос, выскочил из своего логовища; но, увидавши лицо святого, пал мёртвым. Стоявшие же вдалеке, заметив вышедшего льва, со страху побежали и ожидали, что он растерзает Епифания. Угодник же Божий громким голосом кричал им:
– Не бойтесь, чада: придите и посмотрите на труп зверя.
Они после долгих колебаний отважились придти к святому и, увидавши лежащего у его ног мертвого льва, весьма удивились, прославляя Бога.
Вместе с даром чудотворения и многими иными Господь наградил Своего верного раба великим даром знания и истолкования Божественного Писания. Читая его братиям, он ясно и для всех понятно разъяснял его. Об его начитанности и высоком уме услыхал один греческий философ. Пришедши из Едессы11 в монастырь к святому, философ препирался с ним на основании книг эллинских мудрецов: он восхвалял греческое многобожие, а Епифаний доказывал учением Священного Писания истинность христианской веры во Единого Бога, в Троице Святой славимого. Целый год пробыл греческий ученый в монастыре христианского мудреца, споря с ним и присматриваясь к равноангельской жизни святого и его учеников. Видя к тому же и совершаемые Епифанием чудеса, философ мало-помалу приходил к познанию Христовой истины. Наконец следующее чудо особенно поразило его и окончательно обратило в христианство. 60 человек привели в монастырь бесноватого, связанного веригами12.
Преподобной сказал философу:
– Послушай, философ, препирающийся с грешным Епифанием: или ты изгони из этого человека лютого беса призвав своих богов, чтобы я уверовал в них; или я призову моего Бога, распятого Иисуса Христа и изгоню беса, и тогда ты обратись к нашей христианской вере.
Философ молчал, не находя ответа. Тогда святой, призвавши имя Божие, запретил бесу и изгнал его из создания Божия. После этого чуда философ пал к ногам чудотворца, прося крещения и исповедуя Единого истинного Бога, Христа распятого. Преподобный послал новообращенного к Илариону, которой и окрестил его с именем Епифания. Новокрещенный принял затем монашество, был пресвитером и настоятелем иноков.
Ежедневно к преподобному из разных мест приходили во множестве братия и миряне. Чтобы избежать этих многочисленных и нежелательных нарушителей своего святого уединения, Епифаний решил удалиться в Египетскую страну. Отлично зная, что братия не отпустят его от себя, он, призвав их, сказал им:
– Хочу пойти навестить великого старца Илариона.
Братия же, понявши намерение своего наставника, с воплем пали ниц пред ним и молили его не покидать их. Старец обещался не уходить от них и остался в келлии. Но чрез 10 дней вместе с своим учеником Иоанном тайно вышел из монастыря и отправился в Иерусалим13. Поклонившись здесь Животворящему древу Креста Господня, он молился и у других Иерусалимских святынь. Затем, он пошел в Иоппию14, где была морская пристань, и сел на корабль, отплывающий в Александрию15. При входе в этот город его встретил еврейский законоучитель Аквила, пожелавший препираться с ним о вере на основании Священного Писание. Спор продолжался два дня. Наконец, еврей, побежденный христианином, пожелал креститься. Преподобный привел его к архиепископу Афанасию16. Святитель с радостью принял обоих: еврея как обратившегося ко Христу, а Епифания как наставившего на путь правый. Немного времени спустя Епифаний из Александрии пошел со своим учеником в Фиваиду17. Их встретил здесь бывший ученик Антония Великого18 Пафнутий.
– Благослови нас, отче, – сказал ему преподобный.
На это тот отвечал:
– Благословенны вы Господом.
По молитве они сели и беседовали: Епифаний расспрашивал его о жизни Антония, а он рассказывал ему про нее.
– Хочу, отче, – говорил он ему после этого рассказа, – жить в Нитрийской пустыни19.
– Иди, – ответил собеседник Епифания, – и насладись беседами со святыми отцами, живущими в Нитрии, и собери у них духовную пищу, которою ты будешь питать словесных овец на Кипрском острове20.
Слова Пафнутия были пророчеством о будущем епископстве Епифания на острове Кипре. Сотворивши молитву, собеседники простились и отправились каждый в свой путь. При приближении к городу Леонитополю Епифаний услыхал, что вблизи города находится монастырь, где живет монах Иеракс, – человек благочестивый на вид, он в действительности был еретиком, так как не православно учил о нашем теле. По его мнению оно не воскреснет, а вместо него Бог даст в будущей жизни другое тело. Ибо написано: «прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).
Он говорил также, что дети будут несовершенны в тот век. Епифаний еще в Палестине слышал о нем и желал его видеть. Точно также и Иеракс слышал о преподобном. Придя в этот монастырь, святой увидал множество народа, слушающего учение Иеракса: все считали его добродетельным, как великого постника, не вкушавшего масла и не пившего вина. Увидав двух странствующих иноков, Иеракс спросил их:
– Откуда вы?
– Из Палестины, – отвечали странники.
Спросивши затем их имена, он опечалился: ему был неприятен Епифаний, славившийся в Египте своей святостью и мудростью. Не обращая больше никакого внимания на Епифания, он продолжал учить народ. Когда еретик дошел в своей проповеди до воскресения мёртвых и стал учить, что не воскреснут человеческие тела, то Епифаний, не вынося его заблуждения, обратился к нему с таким словом прещения.
– Да заградятся уста твои, – чтоб ты научился не хулить нашей надежды.
И тотчас заблуждающийся онемел и сделался неподвижен. Свидетели такого чуда пришли в сильной ужас. А чудотворец начал учить о воскресении мёртвых, уверяя, что они восстанут в том же, но лишь видоизмененном, теле, в каком жили в этом мире. Чрез несколько часов своей проповеди святой сказал наказанному:
– Научись истинной вере и учи ей других.
И немой вдруг заговорил, исповедуя свое заблуждение и обещаясь покаяться. Преподобной достаточно поучил его правой вере, а затем пошел в Верхнюю Фиваиду. В ней было одно пустынное место, называемое Вувулие. Поселившись в нем, святой, пробыл здесь семь лет. Но и эта пустыня не спасла его от посетителей. Среди них был туземный философ по имени Евдемон, пришедший препираться со святым о вере; философа сопровождал его сын, у которого один глаз был кривой. После долгого спора преподобной посмотревши на сына философа сказал последнему:
– Почему ты не печешься о своем сыне, чтоб избавить его от его телесного недостатка.
– Если бы во всей поднебесной, – отвечал со смехом спрошенный, – один только Евдемонов сын был одноокий, то вправду следовало бы мне заботиться о нем. Но так как многочисленны на земле одноокие, то пусть и он остается таким.
– Но если бы в действительности во всей поднебесной один только твой сын был кривой, а все другие люди на земле видели обоими глазами, тогда что ты делал бы для его исцеления? – продолжал спрашивать Евдемона Епифаний.
– Ничего другого, – сказал в ответ философ, – кроме того, что говорил бы с самим собой: нет во всем мире более несчастного человека, чем мой сын.
– Не принимай в шутку сказанного мной, – сказал святой, – но дай мне для исцеления своего сына и увидишь славу Божию, – возразил святой.
Взявши затем отрока, он трижды сотворил крестное знамение над глазом, и исцелил его. При виде такого чуда философ вместе с своим сыном уверовали во Христа. По достаточном научении правой вере Евдемон вместе со всем своим домом принял крещение от местного епископа.
Та же слава о святом Епифании, которая приводила к нему множество народа, породила в епископах Египта желание силою сделать преподобного святителем какого-либо местного города. Но святой духовно прозрел в намерение епископов и сказал своему ученику:
– Возвратимся, чадо, в наше отечество.
И пошли оба в Финикию. На пути они зашли в монастырь великого Илариона, но старца в нем не застали: многочисленные посетители этого монастыря побудили его удалиться в одно пустынное место, находившееся в пределах Кипрского города Пафа21. Братия, рыдавшие по оставившем их отце, увидевши у себя святого Епифания, утешились в печали: сорок дней утешал он их. Затем, отправился в свой монастырь Спанидрион, где все радовались его возвращению. В тот год был голод в Финикии по причине засухи. Узнавши о возвращении великого чудотворца, множество народа пришло к нему в монастырь, усердно моля его испросить у Бога дождя, да даст земля плод свой.
– Что вы меня утруждаете, – сказал им преподобной, – я человек – грешный.
Но они долго и неустанно просили его. Наконец, святой, затворившись в своей келлии, стал на желанную молитву. И вдруг небо, доселе совершенно ясное, покрылось грозовыми тучами, из которых в течение трех дней лил сильный непрестанный дождь во всей Финикии. Тогда народ начал просить угодника Божие о прекращении дождя. По молитве святого он прекратился, и было в тот год великое изобилие плодов земных.
Чем более увеличивалась слава преподобного, привлекавшая к нему ежедневно несметные толпы посетителей, тем более помышлял он о том, чтобы опять уйти из Финикии. Его намерение перешло вскоре в решение. В Ликии22, месте крещение святого Епифания, умер епископ, и святители окрестных городов собрались для выбора нового епископа, при этом они вспомнили о святом Епифании. Среди присутствовавших на соборе находился молодой, но совершенный по жизни, целомудренный и добродетельный инок Полувий, знавший преподобного. Ему епископы приказали как можно скорей съездить на коне в монастырь Спанидрион и хорошенько тайком разузнать: в самом ли деле возвратился Епифаний из Египта и находится ли в своем монастыре.
– Никому не открывай поручение, даже самому Епифанию, – сказали отцы собора Полувию.
Последний нашел святого в монастыре и приветствовал его.
– Зачем пришел сюда, сын мой? – спросил Полувия святой. Последний отвечал:
– Пришел посетить вашу святость.
– Ты, чадо, пришел, – возразил ему прозорливец, – соглядать мое ничтожество, здесь ли я. Не утаивай от меня приказанного тебе, ибо грех говорить ложь: скажи истину, потому что Бог посреди нас, – будь действительно служителем истины, а Епифаний грешный переходит от места на место, стеная и страшась множества своих грехов. Но слушай, Полувий: останься здесь, а коня отошли к епископам. Пусть ищут они кого знают, как достойного мужа, для епископства; я же останусь для них неведом.
Полувий послушал ясновидца: отославши коня и слугу, он сам остался при преподобном. При наступлении же ночи Епифаний вместе с своим постоянным учеником Иоанном и новопришедшим Полувием вышел тайно для всех из монастыря. Сначала он посетил Иерусалим для поклонения Животворящему древу Креста Господня и прочим святыням в Иерусалиме и окрестностях. По тридневном пребывании в священном для христианина городе святой Епифаний сказал обоим своим ученикам:
– Я слышал, дети, что великий отец наш Иларион обитает ныне в Кипрской стране, недалеко от города Пафа; итак пойдем к нему и получим благословение от него.
Сказавши это, он пошел с ними в Кесарию Филиппову23, находящуюся в Палестине, чтоб сесть там на корабль, отплывающий на остров Кипр. Приставши к Кипрскому берегу, он пошел в Пафскую пустыню к великому подвижнику Илариону. При встрече после долгой разлуки оба отшельника исполнились великой радости. Видя скорбь Илариона по поводу своих не малочисленных посетителей и его намерение переселиться в другое место, Епифаний через два месяца решил уйти от своего радушного хозяина. Прощаясь Иларион спросил своего гостя:
– Куда ты хочешь идти, Епифаний?
– Пойду в Аскалон и в Газу24 и далее, пока найду где-нибудь в пустыни безмолвное место.
В ответ на это святой Епифаний услышал от прозорливца такой совет:
– Иди, чадо, в город Саламин25, находящийся на острове Кипре. И будет тебе в этом городе доброе пребывание.
Епифаний не хотел и слышать этих пророческих слов, содержащих в себе предсказание на то, что он будет архиепископом в названном городе. Тогда святой предсказатель повторил ему свое пожелание, сказав:
– Говорю тебе, чадо, что тебе следует идти в тот город и жить в нем. Не прекословь, поэтому, мне, чтобы не постигло тебя бедствие на море.
Простившись с Иларионом, Епифаний с своими учениками пошел на морскую пристань. Там стояли два корабля: один, отплывающий в Аскалон, другой – в Саламин. Преподобной отплыл на первом. Чрез несколько часов неожиданно поднялась на море великая буря. Сильные волны готовы были каждую минуту разбить и потопить корабль в морской пучине. Все отчаивались в своей жизни. Трое суток продолжалось такое бедствие. Наконец, на четвертый день волны прибили корабль к городу Саламину. Выйдя из корабля, путешественники, изнемогши от продолжительного страха и сильного голода, полегли на землю, как мёртвые. Потребовалась трехдневная остановка как для отдыха усталых пловцов, так и для починки поврежденного корабля. И только на четвертый день корабль был готов к отплытию. Думал продолжать морской путь и преподобный. Но Бог судил иначе.
Как раз в это время в городе происходило избрание архиепископа. Собравшиеся поэтому поводу епископы молились несколько дней Богу об указании им достойного для столь великого сана мужа. Между ними был прозорливой престарелой Киферский26 святитель Паппий, пятьдесят лет епископствовавший и претерпевший много мучений за имя Христово вместе с Саламинийским епископом Геласием. Этому исповеднику Христову, почитаемому всеми Кипрскими епископами за отца, открыто было Богом, что в Саламин прибыл святой Епифаний, которого и повелено было поставить епископом города.
Тогда было осеннее время и наступила пора уборки винограда.
– Пойдемте, дети, в город, – сказал Епифаний своим ученикам, – и купим себе гроздий в путь.
Когда они подошли на торгу к продавцу винограда, и Епифаний, взявши две больших кисти, спросил его:
– Что хочешь за них? – то вдруг с удивлением заметил подходящих к нему четырех епископов. Находившийся среди них и поддерживаемый 2-мя диаконами престарелый Паппий познал Духом Святым преподобного при своем взгляде на него и сказал ему:
– Авва Епифаний, оставь грозды и иди с нами во святую церковь.
Приглашенный же, вспомнив слова Давида: «Возрадовался я, когда сказали мне: «пойдем в дом Господень»» (Пс. 121:1), оставил виноград и пошел с епископами. При входе преподобного в церковь весь собор епископов приветствовал его словами:
– Бог тебя послал к нам, авва, да будешь архиепископом этого города и всего острова Кипра.
Святой же, называя себя грешным и недостойным, отказывался носить столь великий сан. Но епископы, не внимая его просьбам, начали возводить его последовательно по степеням священства. Хиротонисуемый же горько плакал, считая для себя неудобоносимым бремя святительства. Видя слезы скорбевшего ставленника, Паппий сказал ему:
– Подобает нам, чадо, молчать о бывшем нам о тебе откровении, но так как я вижу тебя скорбящим и плачущим, то мне нужно объявить тебе то, что нам благоволил открыть Бог. Вот эти собравшиеся святые отцы епископы возложили на мое недостоинство избрание архиепископа, говоря мне грешному: «Помолись ты прилежно Богу, ибо мы веруем, что Бог укажет тебе мужа, достойного архиепископства». Я же, затворившись в своей опочивальне, молил о том Владыку Спаса, и вдруг меня осиял свет как молния, и я услышал голос, говорящий ко мне грешному:- Паппий, Паппий, слушай! – я же устрашенный сказал: – что велишь, Господь мой? – и сказал мне тихо голос: – встань и иди на торг и увидишь там инока, покупающего виноградные грозды, подобного лицом и главой пророку Елисею и имеющего с собой двух учеников. Взявши его, посвятите во архиепископа; имя же тому иноку Епифаний. – И вот я встав, сделал повеленное мне. Ты же, чадо, не противься Божию изволению, «внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями» (Деян. 20:28).
После речи Паппия Епифаний земно поклонился ему и, повинуясь Господней воле, принял посвящение во епископа. После чего возрадовавшиеся епископы разошлись восвояси. Новопоставленный же архипастырь начал пасти вверенное ему словесное Христово стадо на духовной пажити не только своим учительным словом, но и примером своей добродетельной жизни.
В начале архипастырской деятельности святого Епифания один благородной римлянин по имени Евгномон из-за ста златиц долгу Саламинийскому гражданину Дракону был посажен в темницу. И не находилось избавителя для заключенного: так как он был вдалеке от отечества своего Рима27, то никто не хотел поручиться за него. Услыхав об этом и сострадая должнику, святитель пошел к богатому и скупому язычнику Дракону просить его об освобождении от уз Евгномона. Святительская просьба привела в сильной гнев идолопоклонника.
– Пришелец в наш город! – злобно отвечал он, – если хочешь, чтобы я отпустил тебе должника, то поди принеси мне сто златиц.
Блаженной Епифаний дал ему из церковного золота сто златиц и таким образом избавил должника и от уз и от долга. По поводу розданного золота на святителя начал роптать гордый и злобный диакон Карин, возбудивший против святителя ропот и в других клириках.
– Видите ли сего пришельца, – говорил он им, – он хочет разграбить всё, находящееся в церкви, а мы будем виновны в расхищении церковного сокровища.
Карин, бывший богачом, искал через это повода согнать святого Епифания с архиепископского престола, чтоб сесть на него самому. Все клирики, предубежденные им против милостивого поступка архипастыря, говорили Епифанию:
– Недостаточна ли тебе, принятая тобой святительская честь? но ты еще и имение церковное расточаешь как странник и пришлец, пришедший сюда нищим и нагим. Итак, или отдай церкви сто златиц, или уходи отсюда, откуда ты пришел.
Святой терпел молча. Освобожденный же от уз, отправившись в Рим, продал всё свое имущество и возвратился к святителю со множеством золота. Вручив всё полученное от продажи в руки Епифания, он самого себя отдал на службу Богу и Его архиерею и жил при Епифании до самой своей смерти. Святитель же, взявши из принесенного ему золота 100 златиц, отдал Карину, говоря:
– Вот церковное золото, заимствованное на освобождение должника.
Карин взял его. Между тем прочее золото святой роздал нуждающимся. А Карин, созвав клириков, горделиво похвалялся пред ними.
– Вот, – говорил он им, – золото, расточенное Епифанием, которое я вытребовал от него.
Но клирики начали поносить Карина, вызвавшего их на грех ропота и оскорбление святителя и гневно приказали ему возвратить эти златицы святителю:
– Ибо святитель, – говорили они, – имеет власть расходовать церковное богатство на дела милосердия.
Много и других неприятностей причинял Карин угоднику Божию, но он всё переносил с кротостью.
Однажды, когда святитель у себя за обедом, на котором присутствовали все клирики, истолковывал некоторые тайны Священного Писания, к окну прилетел ворон и начал каркать. А Карин, смеясь над святительским поучением, сказал прочим клирикам:
– Кто из вас знает, что этот ворон, каркая, говорит?
Так как все внимательно слушали поучение, то никто не ответил на вопрос диакона.
И во второй и в третий раз спрашивал Карин:
– Кто бы был настолько смыслен, чтобы понимал воронову речь?
Но никто по прежнему не внимал его словам, продолжая слушать боговдохновенную беседу святого Епифания. Дерзкий диакон, наконец, спросил самого святителя:
– Если ты премудр, то скажи мне, о чем беседует этот ворон, и если скажешь, то обладай всем моим имением.
Святой же, взглянув на него, сказал:
– Знаю, что говорит ворон: он говорит, что отныне ты не будешь диаконствовать.
И тотчас от святительского слова нашел на Карина ужас и притом его охватила какая-то болезнь, так что он не мог более сидеть за столом и был уведен своими рабами домой. На другой день утром он умер. Все клирики пришли в великий страх и с того часа с боязнью покорялись и почитали Христова святителя Епифания. Богобоязненная же и бездетная вдова наказанного, принесла к епископу на церковь оставшееся после мужа имущество и посвятила себя на служение Богу; одна рука ее была в совершенном параличе, которой постиг ее десять лет назад; сотворивши крестное знамение над больной рукой вдовы, бессильной даже держать что-либо, святой Епифаний сделал ее вполне здоровой. Затем он поставил вдову диакониссой28, как целомудренную и достойную церковного служения. Великий архиерей Божий святой Епифаний имел также благодать от Господа видеть во время приношения бескровной жертвы наитие Святого Духа на предложенные Святые Дары и обычно не оканчивал молитвы возношения, пока не удостаивался созерцать нисшествие Святого Духа. Однажды произнося молитву возношения, литургисовавший архиерей не увидал знамение. Он повторил ее два раза с самого начала, но видение не было; тогда святой со слезами молил Бога указать причину столь скорбного явления. Взглянувши же на стоявшего налево рипидодержателя-диакона, он заметил, что лице его черно, а лоб покрыт проказой29. Взявши у него рипиду, святой кротко ему сказал:
– Чадо, не принимай ныне причастие Божественных Даров, но иди в свой дом.
По уходе его из алтаря преподобный увидел сошедшую на предложенные дары благодать Святого Духа. После литургии святитель, призвав к себе удаленного диакона, спросил, – нет ли у него на совести какого особенного греха. Диакон открыл, что в мимошедшую ночь соединялся со своей супругой. Тогда святой, созвав весь свой клир сказал:
– О чада, сподобившиеся алтарного служения, отрешите сапоги плотских страстей бессловесных, – не входите к божественному алтарю, связанные любосластными похотьми, послушайте святого Апостола, говорящего: «имеющие жен должны быть, как не имеющие» (1Кор. 7:29).
С того времени святитель Христов Епифаний поставлял во диаконы и пресвитеры только благочестивых иноков и беспорочных вдовцов, отнюдь не допуская женатых. И красовалась его Церковь, украшенная чистыми служителями, как прекрасная невеста.
До сих пор житие преподобного Епифания описано его учеником Иоанном, почившим в пресвитерском сане. Прочее же о жизни святителя написал уже другой его ученик – Полувий. Он начинает так.
________________________________________________________________________
1 Финикия – страна по берегу Средиземного моря к северо-западу от Палестины; жители ее славились как мореплаватели и торговцы. Назад
2 Т. е. Средиземное. Назад
3 Поприще равнялось приблизительно 690 саженям. Назад
4 Пенязь – шестая часть драхмы. Назад
5 Сандалии – вид обуви. Они состояли из кожаной или тростниковой подошвы, прикреплённой к ноге ремнем. Назад
6 Сарацины – жители Аравии. Первоначально этим именем называлось кочующее разбойническое племя, а потом христианские писатели перенесли это название и на всех мусульман вообще. Назад
7 Персия занимает западную часть Иранской возвышенности. Назад
8 Под именем волхвов в древности разумелись люди мудрые, обладавшие обширными знаниями, особенно знаниями о тайных силах природы, светилах небесных. Они наблюдали явления природы, толковали сны, предсказывали будущее; большею частью они были вместе с тем и жрецами и пользовались большим уважением при дворах царских и в народе. Назад
9 Эпарх – начальник области. Назад
10 Здесь разумеется прп. Иларион Великий. Он родился в 291 г. близ Газы, в палестинской веси Тавифа. После обучения в александрийской школе и принятия христианства пробыл около 2 месяцев в пустыне у Антония Великого, а отсюда, желая подражать своему учителю, удалился в палестинские пустыни; здесь прп. Иларион основал множество монастырей. Из Палестины он путешествовал для посещения иноков в Египет, а также Сицилию, Далмацию и на остров Кипр. Скончался 80 лет в 371 г. или 372 г. на остове Кипре, где пробыл почти 6 л6т; память его 21 октября в день его кончины. С Кипра мощи Илариона Великого перенесены его учеником в Палестину. Назад
11 Эдееса, нынешняя Урфа, город на севере Месопотамии на реке Евфрате, с 137 года до Р. Хр. главный город вновь образованного Озроенского или Эдесского государства; в 217 г. по Р. Хр. превращена римлянами в восточную колонию. В Эдессе рано распространилось христианство; в IV в. св. Ефремом Сириным здесь была основана богословская школа, в V веке склонившаяся к несторианству, в пользу которого особенно много действовал учитель Эдесской школы пресвитер Ива. В 641 г. Эдесса была покорена арабскими калифами; в 1098 г. ею овладел граф Балдуин, сделавший ее главным городом княжества Эдесского; в 1144 г. она покорена была турками и с этого времени переходила из рук в руки, пока в 1637 году окончательно не подпала под власть Турции. Назад
12 Вериги – узы, цепи. Назад
13 Иерусалим, с еврейского – жилище мира, древнейший и самый знаменитый город Палестины. Лежит у истоков потока Кедронского, недалеко от Иордана и Мёртвого моря, на склонах трёх отрогов Иудейских гор Акра, Сион и Мориа. Существование Иерусалима возводят ко временам Авраама, полагая, что он есть тот город Салют, где царем и первосвященником был Мелхиседек (Быт. 14:18). Город этот, известный как средоточие исторических событий избранного народа Еврейского в Ветхом и Новом Завете, неизмеримо дорог каждому христианину как место страданий и воскресения Господа Иисуса и колыбель христианской церкви, откуда слово благовестия разнеслось по всей вселенной. Назад
14 Иоппия (теперешняя Яффа)-один из древнейших Азиатских городов на северо-западном берегу Средиземного моря. Она была иудейской гаванью еще в царствование Соломона. Назад
15 Александрия – важный портовый город Египта, основанный Александром Великим в 332 г. до Р. X. на мысе, выдающемся в южной берег Средиземного моря несколько южнее нынешнего города того же наименования; был некогда центром науки и первым торговым городом в мире; в начале IV века стал центром христианства и резиденцией патриарха. Назад
16 Св. Афанасий Великий – 373 г.-известный противоарианский деятель, был Александрийским патриархом с 328 года. Его память совершается 2 мая. Назад
17 Область знаменитого в древности города Фивы; этим же именем назывался вообще весь Верхний (южной) Египет по имени главного города. Находившаяся здесь пустыня была любимым местопребыванием восточных отшельников IV и V века. Назад
18 Св. Антоний Великий, первый учредитель монашеского жития, родом египтянин, подвизался на восточном берегу реки Нила, около Фиваиды Там, нося власяницу, питаясь только травами и кореньями, он в постоянных трудах и молитве прожил 20 лет в неизвестности, поборая благодатью Божиею духа соблазнителя, тревожившего его искушениями и страхом. Наконец, святость жизни и чудеса привлекли к Антонию в пустыню многих подвижников; они поселились близ него и приняли за образец правила, данные Антонием, что и было началом монашеского жития. Преставился св. Антоний 105 лет, в 366 году. Память его 17 января. Назад
19 Разумеются отшельники, жившие в Нитрийской пустыни, прилегавшей к горе Нитрийской, находящейся в северо-западной части Египта. Назад
20 Остров Кипр лежит в северо-восточном конце Средиземного моря. Назад
21 С именем Пафа или Пафоса в древности были два города на острове Кипре: Старым, на его западном берегу в 10 стадиях от моря и составлявший Финикийскую колонию Новой (теперешний Баффо) в 15 верстах к сз. от старого. От обоих городов сохранились развалины. В окрестностях же какого из них жил св. Епифаний неизвестно. Назад
22 Ликия была, по всей вероятности, главным городом одноименной гористой области на южном берегу Малой Азии. Назад
23 Кесария Филиппова или Панея – город на самом северо-востоке Палестины у источников Иордана. Она названа Филипповой по имени Иродова сына Филиппа, получившего ее себе в удел и в отличие от Кесарии Палестинской, лежащей на берегу Средиземного моря. Назад
24 Аскалон и Газа – одни из главных Филистимских городов на берегу Средиземного моря. Назад
25 Саламин – самый большой и укрепленный из городов Кипра, лежал на его восточном берегу Он имел прекрасную гавань, вмещающую целый флот. Саламин начал падать при Траяне (98-117 гг.) во время восстания Евреев, уничтоживших его значительную часть. Бывшее затем землетрясение при Константине Великом (306-337гг.), совершенно его разрушило, уничтоживши почти всё население. Его восстановил Констанций (337-361 гг.), дав ему свое имя «Констанциея». Развалины его находятся близ Фамагуста. Назад
26 Кифера или Китера, а также Цитера – главный город на южном берегу одноименного и самого южного Ионийского острова в Средиземном море. Назад
27 Рим – главный город Италии, раположен по обоим берегам реки Тибра, при впадении ее в море. Назад
28 Диаконисса – церковная служительница из вдов или пожилых девиц в древне-христианской Церкви. Служение диаконисс выражалось прежде всего в некоторых церковных обязанностях по отношению к женщинам. Таковы, например: приготовление женщин к крещению, обучение должным ответам на вопросы крещающего, помощь епископу при совершении над ними этого таинства, помазание частей тела за исключением чела, научение надлежащему поведению по крещении, наблюдение за благочинным стоянием их в церкви и присутствование на беседах с ними епископов, пресвитеров и диаконов. Затем, на попечении диаконисс находились бедные и больные, нуждающиеся в благотворительности и уходе. Назад
29 Проказа одна из самых заразительных, ужасных и, по большей части, смертельных болезней. Обычно различают три вида ее: белая, черная и красная или елефантиас. Самая заразительная последняя. Название эти соответствуют трем различным цветам ее пятен на теле, предваряющим появление на нем гнилостных струпьев. Назад
