Елизавета Фёдоровна в облачении сестры милосердия. Фото из музея Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Деятельность прмц. великой княгини Елизаветы Федоровны, Гессен-дармштатдской принцессы, принявшей Православие и основавшей в Москве Марфо-Мариинскую обитель милосердия, была многообразна. Отличала ее всегда личная вовлеченность.
Жизнь прмц. Елизаветы не делилась на «просто жизнь» и «добрые дела».
Она лично посещала Хитровку — «дно» Москвы, где жили беднота и «преступный элемент» и куда боялись заходить даже мужчины.
Она лично ассистировала при операциях, которые проводились в госпитале Марфо-Мариинской обители.
Уже после расстрела, когда вел. кн. Елизавету, раненую, сбросили в шахту, она, получив переломы, травму головы, перевязывала раны другим пострадавшим и утешала их.
При всей своей активной вовлеченности в дела, вел. кн. Елизавета Федоровна сохраняла молитвенный настрой. Далеко не во всех монастырях того времени занимались Иисусовой молитвой. Святая Елизавета была ее «делательницей» и даже — сохранилось по крайней мере одно письмо — советовала своим родным молиться этой молитвой.
Написала устав принципиально новой обители милосердия. Прмц. Елизавета Федоровна с большим уважением относилась к русским православным монашеским традициям.
Но в монастыре она, прежде всего, видела уход от мира, от деятельной жизни ради молитвы.
В большом городе, таком, как вторая столица Российской империи, Москва, по мнению вел. кн. Елизаветы Федоровны, нужна была обитель, которая откликается на самые разные нужды людей, где человеку могут помочь и словом, и делом. И куда мог бы прийти любой нуждающийся, независимо от вероисповедания и национальности.
Поэтому она стала создавать новые институты сестер. В Марфо-Мариинской обители могли жить как сестры, принявшие обет послушания, девства и нестяжания на время их служения в обители, так и сестры, принявшие или готовящиеся к монашескому постригу.
Крестовая сестра Евдокия Сухобокова. 1910-е годы. Фото из музея Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Создавая Марфо-Мариинскую обитель, вл. кн. Елизавета руководствовалась древними монашескими уставами и советами духовных авторитетов, которых едва ли можно было назвать модернистами — Московского митрополита, свщм. Владимира (Богоявленского), епископа Трифона (Туркестанова), старцев подмосковной Зосимовой пустыни.
Хотела возродить институт диаконис. В Древней церкви существовали диакониссы — женщины, помогавшие епископу в миссионерском служении и делах милосердия, а также при совершении Таинства Крещения над взрослыми женщинами.
Так, известны диаконисса Фива, ученица апостола Павла, и св. Олимпиада, собеседница Златоуста. В Средние века институт диаконисс был забыт, но на рубеже XIX-XX вв. в Церкви стали раздаваться голоса в пользу его возрождения.
Одним из громких был голос прмц. Елизаветы, для обители которой диаконисы должны были не столько помогать епископу при совершении Таинств и богослужении, сколько заниматься социальным служением (диаконией).
Усилия вел. кн. Елизаветы Федоровны вызвали поддержку одних иерархов (свщмч. Владимир Богоявленский) и неприятие других (свщмч. Питирим Тобольский).
Прмц. Елизавету упрекали в том, что за основу она взяла немецкие лютеранские общины диаконис пастора Флиднера.
Однако св. Елизавета Федоровна обращалась к практике именно Древней церкви, в некоторых вопросах основательно позабытой.
В первохристианские времена были диаконисы по одеянию (служению), принесшие обеты, и диаконисы, над которыми совершалось рукоположение. «Я прошу только о первом (разряде), — писала Елизавета Федоровна профессору Санкт-Петербургской Духовной Академии Алексею Афанасьевичу Дмитриевскому. — По правде сказать, я совсем не стою за вторую степень, времена теперь не те, чтобы давать женщинам право участвовать в клире, смирение достигается с трудом и участие женщин в клире может в него внести неустойчивость».
Группа раненых солдат Первой мировой войны в Марфо-Мариинской обители. В центре Елизавета Федоровна и сестра Варвара. Фото из музея Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Открыла санаторий для раненных солдат. Госпитали для раненных солдат открывали многие, в том числе и прмц. Елизавета. Реже встречаются примеры создания реабилитационных центров. Санаторий, оборудованный по последнему слову тогдашней медицинской техники, был организован вл. кн. Елизаветой Федоровной под Новороссийском во время Русско-японской войны (1904-1905 гг).
Организовала пункт сбора помощи фронту во дворце. В залах Большого кремлевского дворца во время Русско-японской войны по инициативе вл. кн. Елизаветы работали мастерские, где шили обмундирование для солдат. Здесь же принимались пожертвования деньгами и вещами.
Сама Елизавета Федоровна ежедневно смотрела за общей организацией и ходом работ.
Создала лучшую хирургическую больницу в Москве. Первая операция в клинике при Марфо-Мариинской обители была сделана самой великой княгине Елизавете. Впоследствии сюда привозили самых тяжелых больных, от которых отказывались в других больницах.
Прмц. Елизавета не только лично помогала при операциях, но лично выхаживала самых тяжелых больных. Сидела у постели, меняла повязки, кормила, утешала.
Известен случай, когда она выходила женщину с тяжелейшими ожогами всего тела, которую врачи считали обреченной.
Хирургический кабинет больницы при Обители. Фото из музея Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Однако больница в обители не считалась приоритетом. Главной была амбулаторная помощь, пациентов бесплатно принимали квалифицированные московские врачи (в 1913 году в ней было зарегистрировано 10 814 посещений).
Построила здание с дешевыми квартирами для работающих женщин.
Новым для России видом помощи стали дешевые квартиры (общежитие) для работающих женщин, открытое в обители. Это было веяние времени, поскольку все больше молодых женщин начинало работать на фабриках.
Обитель помогала им выбраться из мира рабочих поселков и окраин с их пьянством и развратом.
Ориентировала обитель на миссию среди бедняков. В доме священника при Марфо-Мариинской обители находились общественная библиотека. В ней было собрано 1590 томов религиозно-нравственной, светской и детской литературы.
Была и воскресная школа, где в 1913 году обучались 75 девушек и женщин, работавших на фабриках. Если в клинике обители умирал пациент, монахини московских монастырей и незанятые служением больным сестры читали по нему Псалтирь. Настоятельница обители тоже участвовала в молитве. Ее ставили в очередь в ночное время, потому что днем она была занята.
Забирала детей из притонов Хитровки. Описанный Гиляровским район ночлежек в начале XX века представлял собой затерянный в центре Москвы мир, живущий по звериным законам. «Извести» хитрованцев удалось лишь советской власти, применившей, в отличие от царского правительства, всю мощь и жестокость репрессивной машины.
До революции же с существованием Хитровки власти мирились. Считалось, что приток безработных, бездомных и опустившихся людей не остановить, а в центре города район ночлежек будет под большим контролем полиции, чем на окраине. Хитровку посещали различные благотворители. Так известно, что епископ Арсений (Жадановский) вызволил с Хитровки многих бывших певчих. Пропивших все до нитки людей одевали в новую одежду и давали им шанс вновь устроиться на работу в храмы.
Из хитровских певчих даже был составлен особый хор, певший при богослужениях епископа. Московский старец, праведный Алексий Мечев, ходил на Хитровку проповедовать.
Особенностью служения св. Елизаветы Федоровны было то, что она забирала из ночлежек детей и отправляла их в специальную школу при обители. Так она спасала их от неминуемой участи — для мальчиков воровства, для девочек — панели, а в итоге каторги или ранней смерти. Если семья еще не совсем опустилась, то дети могли остаться с родителями и только посещали занятия в обители, получать там одежду и еду.
Билет на благотворительный спектакль в помощь погорельцам. Фото из музея Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Боялась ли она идти в притоны? Св. Елизавета шла к бедным с готовностью. Так, во время революционных беспорядков в Москве (1905 г.) она вечерами лишь с одним провожатым ходила в госпиталь к солдатам, раненым в боях с японцами. И всегда отказывалась от охраны и помощи полиции.
Россия — это больной ребенок…
В одном из писем после революции прмц. Елизавета Федоровна писала: «Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день.
Святая Россия не может погибнуть. Но великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как он прощал свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу. Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву, и она будет молить за нас своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».
