Пошел батюшка на две войны, Русско-Японскую (1905-1906) и Первую мировую (1914), имея в родственниках друга Царской семьи: тестем отца Сергия был митрофорный протоиерей лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка Иван Смоленский, пользовавшийся расположением и особым доверием у государя Николая с государыней, которые поддерживали с ним связь даже во время своего заключения в Екатеринбурге.
Наверняка мог бы кула-нибудь перевестись. О чем он думал? Семейный вроде был человек…
Между солдатами и офицерами
Рукополагал дьякона Сергия во священники сам Вениамин Петроградский, тогда епископ Гдовский, в Исаакиевском соборе в 1900 году. И очень скоро отец Сергий выезжает на место службы, в 151 пехотный полк в деревню Картуз-Береза (сейчас Брестская область).
Полк был героическим. Принял крещение еще в войне с турками 1877-1878 гг., многократно награждался Георгиевскими знаменами за подвиги, мужество и храбрость.
Приход полковой церкви, находившейся в одном из флигелей воинской части, состоял из двух с половиной тысяч мужчин и около сотни женщин. Время было предреволюционное, смутное: то листовки солдатам подкинут с предложением вступать в ряды РСДРП, чтобы все у богатеев отнять, поделить и зажить в коммунизме. То картинки за гранью приличий с клеветой на семью царя. А солдат – человек простой, агитациям верит.
С офицерами нелегче. «Военное начальство не только мало содействует в пастырском влиянии на нижние чины, но иногда своими распоряжениями и парализует наставления священника. Например, в канун воскресных и праздничных дней назначает в офицерских собраниях музыкальные и танцевальные вечера; в самые праздники, в часы литургийные назначаются осмотры; о постах и говорить нечего …, вызов на дуэль, учит священник, есть намерение преднамеренного убийства, а военное начальство разрешает таковые вызовы, кончающиеся нередко смертельно», – писал в рапорте один из полковых священников в 1989 году.
Обязанности священника на войне
Во время войны с Японией отец Сергий был откомандирован от полка на фронт. Обязанность полкового священника – быть там, где солдат: в бою, на привале, в госпитале.
Священник военного образования не получает, но вести себя во время боя уметь обязан: если сам растеряешься, как другому поможешь? Испугаешься, побежишь – какой ты после этого пастырь солдатам, кто твои слова о Боге слушать будет? Убедителен только личный пример, а потому ценились, кроме профессиональных, личные качества батюшек: мужество, решительность, и, конечно, практическое милосердие, чтобы не пожалеть себя больше, чем другого.
Для полковых священников была создана специальная инструкция, утвержденная на съезде военного духовенства.
«Полковой священник… должен пойти в окопы и даже за окопы (на территорию боя – прим. Ред.), если этого потребует дело. Полковой священник должен быть на перевязочном пункте возле раненых, а не в тылу, хотя допускаются исключения в случае необходимости». Также обязанностью военных батюшек было «заведывать уборкой с боевого поля собрать всех раненых и убитых».
Основными обязанностями военного священника оставались традиционные: совершать богослужения, погребения, таинства, наставления и ободрения. Кроме этого, священнослужитель должен был помогать врачам при перевязке раненых, поддерживать порядок на воинских могилах, извещать родственников убитых, создавать общества помощи семьям убитых и увечных воинов.
Многих таких батюшек называли ангелами-хранителями своих полков. Хотя были и другие. «Можно было видеть такие картины: один священник, храбрый и готовый на подвиг, забирался в передовой окоп и ждал момента, когда ему можно будет пойти с крестом вперед; другой пристраивался к недосягаемому для снарядов перевязочному пункту; третий пристраивался в обоз, обычно отстоявший в 15-30 верстах от части», – писал о тех временах протопресвитер Георгий Шавельский.
На Японской войне отец Сергий провел почти год. Был награжден орденом св. Анны 3-й степени и памятной бронзовой медалью на Александро-Георгиевской ленте – за личное мужество.
Ангелы-хранители полка
До Первой мировой оставалось восемь лет. Именно в этот период в семье отца Сергия рождается трое детей: Николай, Варвара и Федор.
Мирные годы протекли быстро. В 1914 году началась Первая мировая война. У военного священства была своя газета «Вестник военного ведомства», а ее корреспонденты расказывали о смелых батюшках:
«Его бы место, пока пальба в разгаре, в обозе второй очереди, а он под самыми пулями прогуливается… Тяжелораненого причастит, над умирающим прочтет отходную. Солдаты: «Уходи, батюшка! Не ровен час – зацепит!» А он им с невозмутимостью: «Не имеют права, бо я нейтральный и при исполнении священнических обязанностей». – «Да ведь шальная какая-нибудь хватить может», – урезонивают офицеры. «И шальная не имеет права без Господней на то воли. А ежели Его воля…» И ходит себе все время преспокойно, точно на церковной площади. И действительно, ни одно австрийское ружье не выстрелило».
Другой батюшка прибыл на фронт на самую Пасху. В святую ночь солдаты запели пасхальный тропарь – австрийцы ответили огнем. Священник быстро выскочил из окопов скрылся в темноте. Все были уверены в его гибели.
«Вдруг из темноты раздалось: «Христос воскресе из мертвых…», показался батюшка и впрыгнул в окоп. Его немедленно окружили, расспрашивают, а он, конфузливо улыбаясь, твердит: «Ничего, братцы, ничего… Разговляйтесь спокойно. Они мне поклялись сегодня не стрелять». Больше он ничего не хотел рассказать».
За самоотверженное служение во время Первой Мировой войны отца Сергия Флоринского наградили орденом св. Анны 3-й степени, св. Владимира 4-й степени и наперсным крестом на Георгиевской ленте. Последнюю награду вручал сам император Николай Второй. Для получения этой награды требовался особый подвиг. Командир 151-го полка, в котором служил о. Сергий, писал: «Не говоря о совершенном, который удостоен уже санкции высшего начальства, сообщаю Вам, что отец Сергий – примерный пастырь во всех отношениях, незаменимое духовное лицо на поле брани и прекрасный человек».
Послереволюционное «недоверие к попам»
Во время Февральской революции 1917 г., когда был свергнут с престола император и пришел конец для Царской армии, 151-й пехотный Пятигорский полк, в котором служил о. Сергий, находился в Курляндской губернии (сейчас западная Латвия – прим. Ред.). С каждым днем положение отца Сергия становилось все труднее.
От нового, Временного правительства исходили приказы, которые деморализовали войска. Большевики распространяли в солдатской среде лозунги: «долой войну», «братание с австро-германцами», «недоверие к офицерам», «выборное начальство». Дошло до того, что стали запрещать давать солдатам крестики и Евангелия, как «антиреволюционный материал».
«Недоверие к «попам» переходит не только во враждебное отношение лично к нам, как священникам, но и к богослужению и молящимся солдатам, которые и ныне готовы слушать «поповские басни», почему на богослужении бывает очень мало людей, 10-50 человек. При этом, я не раз замечал выделяющиеся фигуры солдат с ухарским видом в фуражке, шагах в 10-ти от молящихся, по сторонам и даже впереди, явно вызывавших священника на какой-либо инцидент», – запишет отец Сергий.
«Потеря солдатами совести и Бога»
Многие полковые священники стали увольняться, так как видели потерю смысла своего служения в революционизированных войсках. Один из таких представителей духовенства писал:
«С 25 февраля с. г. я добровольно нахожусь в действующей армии при 19-м драгунском Архангелогородском полку. Деятельность моя как священника протекала при самых исключительных обстоятельствах военной жизни: позорное отступление из Галиции, нарекания на командный состав, потеря солдатами совести и Бога, преследование людей здравого смысла, скептическое отношение к молитве и враждебное отношение к духовенству – все это выбило меня из колеи и обезоружило духовно. Я добровольно шел в действующую армию защищать честь Родины от врага, а не лицезреть грабежи, убийства и всякого рода насилия над личностью. Признаюсь, как честный человек, что я устал душою, и работы плодотворной, вероятно, в полку не принесу. Не желая получать определенное содержание за «прозябание» в действующей армии, я покорнейше и слезно прошу освободить меня от несения настоящих обязанностей…»
Не лучше было и положение отца Сергия Флоринского. Его 151 Пятигорский полк расформировали, а самого сослали в полевой запасной госпиталь в городе Везенберг в Эстляндии (части современной Эстонии – прим. Ред.).
Лечение в госпитале проходило около ста солдат. Через полгода Народный Комиссариат приказал уволить все духовенство из военного ведомства. Однако все сотрудники госпиталя и солдаты, которые в нем находились, оказали сопротивление и решили оставить священника в своем штате «по желанию всего состава служащих» и назначить ему оклад 400 рублей в месяц.
Один в чужой стране
В феврале 1918 г. Эстляндию захватили немцы. После отречения императора госпиталь, в котором служил о. Сергий, был расформирован. Священник остался в чужой стране без всяких прав и средств к существованию.
Он много раз просил позволить ему покинуть оккупированную территорию и вернуться на родину, но каждый раз получал отказ, возможно, из-за опасений, что бывший военный священник может передать в России «секретную стратегическую информацию».
В это время семья отца Сергия жила в Петергофе, голодая в прямом смысле слова. Жена отца Сергия, матушка Елизавета, писала: «Ты вот думаешь приехать горку строить, а бедные ребятки теперь и не помышляют о каких-либо развлечениях. Теперь у них один хлеб на уме и одна забота: как и чем наполнить свое брюшко. Теперь мы голодаем в буквальном смысле этого слова… Тяжело думать, что папочка наш (прот. Иоанн Смоленский, тесть о. Сергия – прим. Ред.) больше не поднимется, сегодня с ночи весь день ему особенно тяжело. Руки и ноги распухли ужасно. Он лежит уже больше месяца.
Боимся за него ужасно, жаль старичка, а он, главное, все это время так нежен и так жалеет меня и деток наших – все позовет бабушку и твердит ей, чтоб она чем-нибудь подкармливала ребяток.
Приезжай скорее, может, застанешь его еще. Папа все время шибко ждет тебя. Ты пишешь, что ходишь в опорках, и я тоже недалеко ушла от тебя. Ходьбы у меня много, и я все время с мокрыми ногами. Удивляюсь, как еще не стужусь. Думаю, что это Господь хранит меня для стариков, им я нужна, так же, как и деткам…
Будь здоров, еще раз крепко целуем тебя и с нетерпением ждем. Любящие тебя твои Е., В. И Ф. Флоринские. Завтра 22-го пойду с Федей к обедне, буду его приобщать, а Варю оставлю помогать бабушке, да и письмо это она снесет на почту, да и в очередь сходит. Она теперь все умеет сделать. И не узнаешь дочку».
В конце ноября 1918 г. власть в Эстляндии перешла в руки Эстляндской Трудовой комунны, после чего родные отца Сергия перестали получать от него письма, так как новые власти переписку священника с родными запретили.
В отчаянии и безысходности матушка Елизавета обратилась за помощью к протопресвитеру (главному священнику) военного духовенства, желая узнать о судьбе мужа и спасти детей от голодной смерти. Матушка еще не знала, что в связи с аннулированием советской стороной Брест-Литовских соглашений власть в Эстонии перешла к Советам. Красная армия, состоящая из финской, эстонской и латышской частей, постепенно занимала Прибалтику.
Везенбергский кошмар
Отец Сергий был арестован 19 декабря 1918 г., через три дня после захвата Везенберга войсками Красной армии. Священника обвинили в формировании частей Белой гвардии северо-запада России.
20 декабря о. Сергия допросили, а 26 – постановили расстрелять. На единственном допросе отец Сергий сказал: «Считаю одно: вина моя в том, что я священник, в чем и расписываюсь».
В газете «Ревельское слово» 16 января 1919 г. была напечатана статья «Везенбергский кошмар», в которой сообщались обстоятельства мученической кончины о. Сергия Флоринского: «Приехавшие вчера из Везенберга беженцы рассказывают ужасы о том, что творилось в Везенберге при большевиках. Было арестовано очень много народу, не исключая женщин и детей. Арестовывали всех, кто только навлекал на себя подозрения в контрреволюционности: крестьян-собственников, домовладельцев, бывших чиновников, учителей, священников (православных и лютеранских). Начались расстрелы.
Приговоренных к смерти выводили из тюрьмы, заставляли рыть могилы, устанавливали на краю и затем стреляли в упор. Всего вырыто было три могилы, в которых нашли себе место десятки трупов. Засыпали могилы кое-как: руки, ноги и головы высовывались из-под тонкого слоя песку, точно взывая к небесам об отмщении. Пока известны нам следующие имена: пастор Паукер, православный военный священник о. Сергий Флоринский, акцизный чиновник Гессе, доктор Луйк, баронесса Гюнэ… Расстреляна одна крестьянка вместе с своим трехмесячным ребенком».
Лично знавший отца Сергия военный врач, вместе с ним служивший в 151 Пятигорском полку, вспоминал:
«Далекий от партийных воззрений, знавший только свой долг пастыря, глубоко уважаемый и любимый всеми, о. Сергий явился одной из невинных жертв большевистской, зверской вакханалии.
Прослужив в 151-м пех. Пятигорском полку около 16-ти лет и выступив вместе с полком на театр военных действий с начала Мировой войны, о. Сергий участвовал во всех сражениях, награжден был многими боевыми отличиями, в том числе и крестом на Георгиевской ленте.
Теперь он принял мученическую кончину не в открытом бою, а из-за угла и только потому, что он – священник, что он не мог быть сторонником большевистской власти. Не могу не отметить той любви, которой он, добрый, отзывчивый, заслуженно пользовался у всех солдат и сослуживцев без различия национальностей. Он, чистый человек, стал искупительной жертвой наших ужасных дней. Бывший врач 151-го пех. Пятигорского полка д-р М. К.».
Почитание святого
На месте расстрела отца Сергия и других невинно убитых сейчас установлен памятный камень. Когда Эстляндия оказалась в руках белогвардейских войск, расстрелянных перезахоронили. О. Сергия похоронили на городском кладбище возле православной часовни г. Раквере. Он был причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских в июле 2002 г., а через год были обретены его мощи и перенесены в храм Рождества Пресвятой Богородицы г. Раквера.
Священномученик Сергий Флоринский был одним из немногих героев, которые стойко сопротивлялись растлевающему духу времени. Он до конца был верен своим убеждениям и нравственным идеалам христианства, а сейчас является нашим молитвенником и ходатаем перед Богом. Он и сегодня может укрепить веру, наполнить сердце надеждой и покоем, бесстрашием перед лицом опасности, если попросить его об этом в молитве.
При подготовке статьи были использованы следующие источники:
- Жукова Л.В. Военное духовенство в России в конце XIX — начале XX века: Сборник статей / Под ред. Д. А. Андреева, О. В. Белоусовой. — СПб.: Алетейя, 2020.
- Нестор (Кумыш), иеромонах. Новомученики Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Сатис. 2003.
- Шавельский Г. И., протопресвитер. Воспоминания последнего протопресвитера Русской Армии. М.: ВЕЧЕ, 2020.
- Журнал «Вестник военного духовенства», СПб, 1915, №11-12, 22.
