С самого детства слово «норма» было для меня одним из самых ненавистных. Родители и врачи больниц и санаториев рассказывали мне о том, что я должен ходить, как мой сосед, одноклассник или нравившаяся мне девочка.
Добрых советчиков мало беспокоил тот факт, что человек с ДЦП не сможет пробегать стометровку по нормативам для школьников, быстро не научится ездить на двухколесном велосипеде и не сделает еще много вещей, на которые большинство людей просто не обращает внимания.
Бесконечные разговоры о необходимости зарядки, попытки замотивировать ребенка делать определенное число приседаний – все это было в моем детстве и вызывало дикое раздражение. Сейчас мне 34 года, и я благодарен своей маме за то, что она верила и верит в меня, в мою способность вести активную жизнь.
А в 26 лет я сломал позвоночник, неудачно спрыгнув с высокого турника, и началась новая жизнь с постепенным обучением ходьбе. До сих пор я передвигаюсь с палкой, хотя до травмы она мне была не нужна. Означает ли это, что я недотягиваю до какой то нормы здоровья, определенной мне Богом? И да, и нет. Бегать я пока не могу, а вот плавать и сидя играть в пинг-понг научился. В Болгарии я залезал с двумя палками по ступенькам на крепостную стену, спускался в пещеру со сталактитами, ходил по брусчатке. Я плавал в море по 30-40 минут, в то время как большинство людей лежали на пляже или просто стояли в воде. Но при этом любой читатель колонки без труда обгонит меня при переходе в вестибюле метро, а играть в догонялки я могу только с двухлетним ребенком. Означает ли это, что я умру раньше моих читателей, поскольку в основном веду сидячий образ жизни, что приводит к ужасным последствиям, если верить авторам многочисленных публикации о здоровье?
Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется.
Я знаю много страшных историй про то, как плохо ходящий человек однажды уговорил посадить себя в коляску, поскольку ездить гораздо легче, чем ходить. Затем он набрал вес, его ноги ослабли, и больше он не смог встать и пойти на своих двоих. Все начиналось с малого. Вместо лестницы мы пользуемся лифтом, даже если нужно подняться на один этаж. Сам не идеален – стал зимой брать такси, чтобы доехать до института вместо того, чтобы пройти полтора километра пешком.
Однако не только собственная лень становится причиной трагедий. Вокруг себя я вижу людей, которых мама в детстве всячески оберегала, и теперь эти взрослые дяди без помощи родителей не могут устроиться на работу, создать семью, выйти на улицу. Они зациклены на своей слабости и воспринимают как норму жизнь в «стеклянной комнате». Я не могу осуждать этих людей, я переживаю за них, поскольку наши родители рано или поздно умрут, и человек останется один на один со своими проблемами. Он не выйдет в магазин за хлебом, не посмотрит кино в окружении друзей, не услышит шум морского прибоя, не вдохнет потрясающий запах ночного города за тысячи километров от его дома.
Все это будет недоступно Пете или Васе не только потому, что он сидит в коляске, хотя в нашей стране пространство совсем не приспособлено для передвижения даже с палками. Человек может смириться со своей не-нормальностью, поскольку общество еще с советских времен прятало инвалидов по закрытым интернатам и до сих пор не научилось адекватно реагировать на человека, отличающегося от других. Слишком страшно бывает выйти на улицу, понимая, что прохожие могут начать показывать на тебя пальцем. По своему опыту знаю, что на принятие себя как полноценного человека со своими особенностями могут уйти годы, но результат может превзойти все ожидания.
После института, работая в школе, я, наконец-то понял, что у каждого человека норам своя. Учитель может ставить ребенку четверку или пятерку не потому, что он пересказал без запинок параграф из учебника истории. Если Маша вчера не делала ничего, и ей было неинтересно, а сегодня попыталась выполнить задание по истории или рассказать о том, что произошло на Куликовом поле, то она заслуживает хорошей оценки, даже если путает Мамая с Батыем, а Дмитрия Донского с Александром Невским. Конечно, учитель должен соблюсти меру и не превратить школьника в лентяя, но каждый человек может оцениваться лишь в сравнении с самим собой. Эту банальную истину часто забывают и школьные методисты и врачи, и каждый из нас, стремясь навязать окружающим лишь свою меру всех вещей.
Мало кто помнит выражение митрополита Антония Сурожского: «Бог не хочет, чтобы Петя стал апостолом Петром, но хочет, чтобы тот стал Петей». Каждый человек прекрасен, что мы прекрасно понимаем в моменты влюбленности и любви, когда в голове исчезают все понятия о норме и перед нами остается один человек – прекрасный и неповторимый.
Сказанное выше совершенно не означает, что мы можем лежать на диване и питаться чипсами с газированной водой. Напротив, любой человек, независимо от его состояния здоровья и возможностей, ответственен перед Богом за свое тело. Преподобный Амвросий почти всю жизнь был очень больным, но подлечивался, стремясь не быть обузой для других, и дожил до 79 лет, построив Шамординскую обитель и помогая всем приходящим к нему.
