В проекте документа о позиции Церкви по ювенальной юстиции освещены многие актуальные проблемы, но в некоторых местах не хватает конкретизации. Например, непонятно, какие механизмы и методы внушают опасения, считает Юлиана НИКИТИНА, исполнительный директор Центра социальной адаптации святителя Василия Великого (Санкт-Петербург) :
Радостно, что Церковь выразила свою позицию и прежде чем принимать документ, предложила его обсудить. В нем освещены проблемы жестокого обращения с детьми, тяжелого положения их в закрытых учреждениях – детских домах и местах лишения свободы, говорится о необходимости реабилитационного, а не карательного подхода к несовершеннолетним правонарушителям. Но в некоторых местах документа не хватает конкретизации. Когда я читаю о механизмах и методах ювенальной юстиции, внушающих опасения, у меня возникает вопрос, какие механизмы и методы имеются в виду.
Подразумевается, что ответ на него дан чуть ниже: «Создание ювенальных судов и инфраструктуры детского судопроизводства может привести к неоправданному вмешательству государства во внутренние дела семьи и в любые семейные конфликты, в которых затронуты дети. Известны факты изъятия детей из семей государственными органами на основании таких расплывчатых или необъективных критериев, как «недостаточный уровень материального благосостояния», «низкое развитие ребенка», «ненадлежащее воспитание» или «психологическое насилие»». Но этот ответ мне кажется не просто неубедительным, а голословным. Факты необоснованного изъятия детей из семей действительно известны, но всем так же известно, что изымали их сотрудники органов опеки и попечительства, а эти органы не имеют никакого отношения к ювенальным судам. Все идет на уровне догадок: мол, раз сегодня такое творят органы опеки, что же будет, когда по всей стране появятся ювенальные суды?
Пока ювенальные суды там, где они действуют в качестве экспериментальной площадки, никого не изъяли. В Петербурге в каждом районном суде есть судьи, которые специализируются на рассмотрении дел в отношении несовершеннолетних, именно по их решениям подростки попадают в наш центр. Это судьи, не только имеющие юридические знания, но и прошедшие дополнительную подготовку, знающие особенности подросткового возраста (и биологические, и психологические), которые необходимо учитывать при вынесении приговора подросткам, совершившим преступления. Для меня и моих коллег очевидно, что ювенальные технологии – это, прежде всего, специализация судей, следователей, работающих с детьми, дополнительный штат социальных работников или помощников судей, которые могут детально разбираться в каждом конкретном случае для вынесения взвешенного и ответственного решения, так как речь идет о будущем подростка, совершившего преступление, и его семьи. Это – открытие различных (государственных, негосударственных) социальных специализированных центров для работы с такими подростками и оказания помощи их родителям, которые можно рассматривать как альтернативу существующим сегодня в рамках действующего законодательства закрытым государственным образовательным и исправительным учреждениям. Необходимость таких преобразований очевидна, и мы с нетерпением ждем введения закона о ювенальной юстиции, который поможет развивать реабилитационную работу и закрепит на законодательном уровне приоритет для несовершеннолетних правонарушителей восстановительного подхода и воспитательных мер воздействия перед репрессивными и карательными методами. Но не секрет, что в православной среде сильны антиювенальные настроения, и до сих пор не получается столь необходимого в этом вопросе диалога между государством, Церковью и гражданским обществом.
Многих пугает, что ювенальная юстиция может привести к окончательному разрушению семьи. Но ведь говоря об этом, люди, как правило, имеют в виду православные многодетные семьи. А если мы выйдем из своей замечательной православной резервации и посмотрим, что творится вокруг, увидим страшную картину. Недавно в Петербурге проходил Всероссийский съезд уполномоченных по правам ребенка, где в основном обсуждались проблемы семьи, и там были приведены следующие цифры: 60% браков в России заканчиваются разводами, а в таких мегаполисах, как Москва и Петербург – 80%. В этой ситуации надо думать не о якобы грозящем разрушении семьи, а о том, как помочь выжить семье. В документе об этом написано: «В православной пастырской традиции накоплен огромный потенциал помощи неблагополучным семьям, позволяющий одновременно защитить ребенка и способствовать сохранению семьи. Этот потенциал должен быть в большей степени задействован в современном обществе». Очень хорошо, что Церковь не только в курсе социальных проблем, но и предлагает помощь для их решения.
Формально центры помощи семье и детям есть в каждом районе Петербурга, но фактически люди, претерпевающие сложности в отношениях со своими детьми, в них не обращаются. Задолго до того, как мы услышали о существовании ювенальной юстиции, в нашем обществе сложились представления, что если с ребенком что-то случается, виноваты родители. И люди до последнего скрывают, что у них с детьми проблемы. Было бы замечательно, если бы Церковь помогла государству в решении этой проблемы, создавая небольшие консультационные центры, в которые родители могли бы прийти за помощью, зная, что их проблемы услышат, их не осудят, а помогут им наладить отношения с детьми. Я думаю, таким центрам при Церкви люди доверяли бы гораздо больше, так как кроме помощи профессиональных психологов находили бы там неформальное отношение, поддержку и сопереживание.
Сейчас, я знаю, при многих храмах создаются школы для молодых родителей. Это прекрасно, но что делать немолодым родителям, которые не посещали таких школ, а сейчас имеют несовершеннолетних детей, и эти дети в подростковом возрасте начинают неадекватно, разрушительно себя вести? А сколько детей растет в неполных семьях! И ведь многие родители даже не понимают, что у них проблемы, а потом хватаются за голову: «Ах, сын связался с плохой компанией». Но ведь не сразу подростки попадают в плохие компании, и большинство из них уходит туда от одиночества. Переходный возраст – время поисков, и если ребенку в семье внимания не уделяют, он начинает искать на стороне. А что ему может предложить общество потребления? Если мы будем все время жить в страхе, не приведет ли закон о ювенальной юстиции к разрушению семьи, то ни семье не поможем выйти из кризиса, ни подростковую преступность не снизим. Давайте начнем открытый конструктивный диалог с совместного решения проблемы подростковой преступности, а затем предложим конкретную правовую основу для защиты семьи. Любому здравомыслящему человеку понятно, что именно семья – лучшая форма жизнеустройства для ребенка.
