Обычно волонтеры помогают больным или брошенным детям или инвалидам, участвуют в восстановлении разрушенных храмов, работают в хосписах. Но в помощи нуждаются и другие люди – одинокие старики, например. Именно им старается помочь группа «Старость в радость».
Вряд ли кто-то на вопрос, нуждаются ли в помощи одинокие старики, ответит отрицательно. Но обычно мы думаем, что помочь такому человеку обычными человеческими силами нереально. В дом престарелых ехать неловко, да и не пустят. К просто идущей по улице с сумкой-тележкой старушке тоже не подойдешь: с чего бы вдруг? Однако на самом деле вовсе не нужно лететь на другую планету, преодолевать бездну бюрократических препон и тратить миллионы рублей для того, чтобы в жизни одного, второго, тридцатого старичка что-то изменилось. Не кардинально, но заметно.
Между Большими Гнилищами и Малым Замогильем
Пока не было названия «Старость в радость», группу можно было правильнее всего назвать «Лиза и ее друзья». Лиза – это студентка (теперь уже) пятого курса филологического факультета МГУ Лиза Олескина. Летом после первого курса она собирала фольклор на университетской практике в Псковской области. Между деревнями Большие Гнилища и Малое Замогилье среди пунктов сбора материалов оказался дом престарелых в деревне Ямм. Бабушки и дедушки пели частушки для студентов, студенты записывали. А запомнилось другое: насколько говорящие названия у всех этих Гнилищ и Яммов. Насколько тоскливо там живется одиноким ба-де (так Лиза называет стариков, и так вслед за ней их ласково именую все ее друзья).
Потом Лиза стала ездить и навещать бабушек в доме ветеранов в подмосковном Раменском. Здесь обычно не пели песен, а привозили бабушкам еду и лекарства (потому что дом ветеранов, в отличие от дома престарелых, больше всего похож на общежитие: здесь нет постоянного персонала, никто никого не кормит, нет медицинского присмотра. Бабушки сами готовят себе еду, стирают, покупают лекарства на пенсии, и платят за комнату, как платили бы за квартиру). Но был уже опыт и поездок по подмосковным и московским домам престарелых с песнями и праздничными программами. Друзей у Лизы становилось все больше, вся команда становилась все взрослее. И вот однажды решились: едем в Ямм.
Полковнику никто не пишет
Сначала к каждой поездке серьезно готовились, за месяц покупали билеты, а «подшефные» дома престарелых можно было пересчитать по пальцам одной руки. Вскоре количество «наших» учреждений перевалило за десяток, а в поездки стали собираться когда за неделю, когда за несколько дней. И хотя волонтеры ездят куда-нибудь почти каждые выходные, между визитами в каждый ДП проходит месяца два.
Хотелось как-то радовать стариков и в промежутках между концертами, поэтому у ба-де появились «невидимые внуки» или «внуки по переписке». Лиза повсюду искала тех, кто согласится писать письма незнакомой бабушке или незнакомому дедушке в далекую деревню. Ездить не требуется (по крайней мере, это не обязательно, хотя многим интересно было бы познакомиться). Так у каждого старика, который того хотел, соглашался сфотографироваться и кратко рассказать о себе, появлялся свой человечек в мире, который помнил именно о нем. Условий переписки немного: писать регулярно и просто, разборчиво, вложить в первое письмо свою фотографию (ба-де всегда очень радуются картинкам «из жизни» своих «невидимых внуков»), изредка посылать небольшие подарки (на день рождения, Новый год, День Победы или Пасху, а иногда без всякого повода, под настроение). Главное – не бросать.
Писать можно о чем угодно: о том, где «внук» учится или работает, о том, что у него есть братик или сестричка, кот или собака; о том, где работают и что любят родители; если у «внука» или «внучки» есть уже и свои дети, то ба-де никогда не устанут читать об их успехах и шалостях. Поездки, увлечения, дружбы незнакомых ребят становятся для стариков увлекательнее местных газет.
Ба-де редко отвечают своим «внукам»: руки уже не держат ручку, глаза быстро устают, да и сказать, в сущности, им часто нечего. Если письмо и приходит, то обычно в нем полстранички, зато в него пять раз умещается благодарность за твои посылки и открытки, десять раз – просьба простить за то, что письмо короткое, и несколько кратких оправданий: глаза не видят, руки не поднимаются, «совсем плохие мы стали, некудышние».
Зато какая радость – тем счастливчикам, чьи ба-де отвечают почти на каждое письмо! Тогда все больше и больше узнаешь: может, твою бабушку в юности угнали из родной деревни немцы, может, она работала на лесоповале, может, рано вышла замуж и родила много детей, да только и пережила всех… Редко-редко можно встретить в доме престарелых человека, у кого судьба сложилась легко и просто.
Увнучеренные он-лайн
Знакомых бабушек и дедушек у волонтеров становилось все больше и больше. Некоторые «внуки» писали уже троим или даже большему числу стариков, рассказывали о такой возможности всем друзьям и знакомым, а все равно находить энтузиастов было труднее, чем ба-де. Деньги как-то получалось собирать через ЖЖ, а вот привлечь внимание новых людей через ЖЖ оказалось трудно. И тогда сначала появилась группа вКонтакте, а потом и собственный сайт волонтерской группы «Старость в радость» – как положено, с форумом, фотоальбомами, информацией о домах престарелых по областям. Достаточно зарегистрироваться на сайте и оставить свои координаты под фотографией бабушки или дедушки из альбома «Им пока никто не пишет», чтобы получить адрес учреждения, где живет этот одинокий человек, и, возможно, стать для него «светом в окошке».
Ба-де как новостной повод
Однажды волонтерами заинтересовались журналисты, причем не какие-нибудь, а Первый канал. Полутораминутный ролик в новостях имел ошеломляющий эффект: на сайт пришли сотни желающих писать письма ба-де (и даже хорошо, что на тот момент «свободных» стариков практически не было, потому что у многих порыв участвовать прошел раньше, чем состоялась очередная поездка в новый дом престарелых), образовалась очередь из потенциальных «внуков», «ездецов в ДП» и «бабушколюбов», а публикации и телерепортажи пошли один за другим.
Чем ДП не «геронтологическое отделение»?
На вопрос о том, какие цели ставит перед собой группа, по-разному отвечают даже организаторы. Помогают ли волонтеры материально? Да, когда есть такая возможность. Но ставят ли они перед собой цель преобразить быт «стариковских» учреждений, привезти в каждое из них паллеты памперсов, заменить всюду старые кровати, сделать хотя бы косметический ремонт? О таком пока рано даже и думать.
Впрочем, однажды, в одной из поездок по Нижегородской области ба-де сказали, что в соседней деревне тоже есть дом престарелых. Времени до электрички было много, и ребята завернули туда. Гостей в Карпунихе воскресным вечером не ждали, но пустили спеть несколько песен и раздать сладости старикам. На втором этаже участковой больницы расположился не дом престарелых, а «палаты сестринского ухода», или «геронтологическое отделение». Тогда никто из группы не знал, в чем разница между ДП и ПСУ в административном смысле, но житейская разница была очень заметна: бабушки и дедушки лежали на клеенках без белья, укрытые старыми пальто вместо одеял, во многих палатах не было ни одного стула, на огромных окнах не было занавесок… Только места там было много, а всего остального мало: немного проживающих (пятнадцать человек), мало тепла (во всех смыслах), мало уюта…
Преображенная Карпуниха
Несколько фотографий, размещенных в ЖЖ у Лизы Олескиной, быстро облетели Интернет. Довольно быстро собралась и приличная сумма. Сначала планировалось купить туда новые одеяла, подушки, белье. Выяснилось, что с миру по копейке можно набрать и на кровати, тумбочки и стулья. А еще выяснилось, что не так-то просто наладить отношения с администрацией, если в первый раз ты явился без приглашения. Так был обретен бесценный опыт общения с Минздравсоцразвития, которому подчиняются больницы и на чьем балансе живут те старики, которым не хватило места в домах престарелых. Слава Богу, довольно быстро удалось объяснить руководству, что ребята хотят только помочь, а не испортить жизнь всем, кто связан со злосчастными палатами.
Теперь в Карпунихе новая мебель, кровати всегда застелены, тяжелая вонь заменилась на легкий запах хлорки. Волонтеры сначала ездили сюда несколько выходных подряд, потом раз в месяц, потом, как и в другие учреждения – проведать раз в пару месяцев, и каждый раз удостоверялись, что жизнь здесь изменилась. И дело далеко не только в том, что из далекой Москвы сюда привезли постельные принадлежности, собрали денег на мебель, время от времени подкидывают несколько упаковок памперсов для самых «тяжелых» стариков. Дело в том, что не только у стариков, но и у персонала явно стало меньше безнадежности и куда больше энтузиазма (особенно когда были преодолены административные сложности в общении с волонтерами). Ведь работают в этих больницах вовсе не плохие люди. Сказать точнее – там трудятся настоящие подвижники. Москвичу даже странно слышать о том, какие зарплаты в деревенских больницах при таких же расценках на коммунальные услуги и почти московских ценах на продукты в магазинах.
От Москвы до самых до окраин
Итак, стало ясно, что можно реально изменить жизнь там, где кажется, что старики правы, когда говорят: «Не надо мне писать, меня скорее выпишут, чем письмо дойдет. На кладбище выпишут». Но сейчас у группы уже более двадцати «подшефных» учреждений. Конечно, далеко не во всех ситуация так печальна, и в среднестатистическом доме престарелых по определению несколько лучше, чем в среднестатистических «палатах сестринского ухода». Просто разная система финансирования, да и вообще, представьте, что вы попали в больницу не на пару недель, а на пару лет, причем больница не стала более приспособлена для жизни, чем раньше: те же четыре стены и четыре кровати в палате…
Чем шире становится география поездок, тем острее стоит вопрос о том, что москвичам нужна помощь нижегородцев, псковичей, новгородцев, жителей Тулы, Брянска, Твери, Калуги… Ведь чтобы от Москвы добраться до Песи – деревни в Новгородской области – надо доехать сначала на поезде до Угловки, потом просидеть полночи на станции, погрузиться в романтическую электричку из единственного вагончика, доехать на ней до Боровичей, а там поймать машину и преодолеть последние 70 километров. Конечно, это приключение для волонтеров, конечно, они не бросят своих – уже родных – ба-де в Песи и соседнем Анциферово. Не бросят и Гремячее, Прошково, Подывотье и Доброводье, Глоднево, Белышево, Хмелевицы, Чернево, Крапивну… Но если бы нашлись энтузиасты в Новгороде, которые стали бы раз в месяц навещать стариков, те гораздо меньше чувствовали бы себя забытыми.
У волонтеров появились надежные друзья в Брянске и в Нижнем, а в Северной столице образовалось целое «Питерское отделение». Но пока, к сожалению, этого мало, чтобы быть уверенным, что «региональные отделения» «Старости в радость» будут хоть сколько-то регулярно организовывать самостоятельные поездки в ближайшие ДП.
|
Что внутри у волонтера?
Мы специально говорим так отстраненно: «группа», «волонтеры», «ребята». Мотивы, с которыми люди приходят в команду, могут быть очень разными, и это – тема для отдельного разговора. Может быть, кто-то не помнит родных бабушек и дедушек и ищет в переписке замену этой потере; кто-то чувствует вину перед теми стариками, которых недолюбил; кто-то хочет просто кому-то помогать, а старикам помогает меньше народу, чем детям. Главное – люди делают это, потому что им это нравится. По крайней мере, начинают обычно скорее для себя, чем для незнакомых ба-де, чьи фотографии размещены в интернете, о существовании которого сами старики вряд ли имеют отчетливое представление.
Главное – не бросить, когда делать это «для себя», из интереса или ради приключений, надоест. Ведь для старика в далекой деревне это часто не такая уж малая часть жизни: ба-де хвастаются друг перед другом фотографиями и подарками «невидимых внуков», делятся историями из их писем, а уж перед приездом команды с аккордеоном и вовсе просыпаются затемно и ждут, ждут, ждут.
Итак, главное – не бросить. Поэтому в «Старости в радость» вас не спросят, почему вы это делаете, не будут ждать от вас определенных религиозных или политических убеждений, не потребуют вовсе никакого отчета о мотивах, если вы хотите именно помогать ба и де.
Но несколько личных историй о том, «что внутри у волонтера», мы надеемся, впереди.
Александра СОПОВА
Источник: Татьянин День
