Прасковья Григорьевна Авдеенкова 20 октября, Бог даст, отметит 90-летний юбилей. Всю жизнь она провела в деревне в 30 км от Новослободского дома престарелых в Калужской области, где живет последние пять лет.
Родители Прасковьи Григорьевны были колхозниками, «по наследству» колхозницей стала и дочь:
– Я начала работать с 10 лет: косила, пахала, боронила, все делала, все вручную, тогда не было машин. Я росту небольшого, колхозная жизнь тяжелая. В школу ходила, семь классов окончила. Все было: и двойки, и тройки – учиться любила не особо.
В начале войны Прасковье было почти 17 лет.
– В нашей деревне был большой бой. Много погибло знакомых, ребят молодых. Отцы, братья. Нас из деревни всех выгнали в лес. Деревня вся была разбитая. Ели все – и крапиву, и картоху, и лабоду, ели плохо. После войны вернулись, жили в бунках (временное жилище вроде землянки. – Прим. ред.), копали бунки, потом стали строиться. Спали в лесу. Когда холодно – грейся, как хочешь. Но это было летом. Пахали землю, копали сначала лопатами, потом появились кони, потом уж и трактора. После войны очень трудно было.
Пока шла война – целые семьи забирали в Германию на работы.
– Кормили там плохо. Когда уже война окончилась, им платили хорошо, раз они были узники. Приехали домой с деньгами, – без особой зависти вспоминает Прасковья Григорьевна.
Когда по радио передали о Дне Победы, все и радовались, и плакали. «Не дай Господи вам это пережить», – подытоживает бабушка. Из юности помнит чувство голода и то, какие дружные были родители – даже прячась в лесу от немцев, не ссорились, помогали окружающим. Когда стали строить дома, даже дети помогали подавать кирпич, мешать раствор.
Единственная сестра бабушки Прасковьи умерла в 17 лет – был порок сердца. «Тогда медицина слабая была».
Замуж Прасковья Григорьевна вышла в 25 лет – по любви и один раз на всю жизнь.
– Директор колхоза нас познакомил: муж мой Иван Артемович был трактористом из другой деревни, в его семье было пять детей. Свадьба была с белым платьем. Покупали в магазине, это было уже после войны. Я поцеловалась со своим мужем на свадьбе первый раз. Обнять мог, в щеку поцеловать мог… Я мало дружила со своим мужем, потому что он из другой деревни. А я была красивая девка, ребят много было. Дружили со всеми, влюблялись. В моей деревне у меня было два жениха. В одного я была очень влюблена, и он в меня был очень влюблен. Но мы даже не целовались. А мой муж хороший был, красивый, никогда не бил. Я его любила. Он часто снится мне – молодым.
Молодые жили вместе с родителями Прасковьи: те были уже старые, им нужна была помощь. Мама умерла по старости, когда первому сыну бабушки Паши было семь месяцев. А всего сыновей было трое. Младшего родила в 1962 году, в 1956 г. – старшего, среднего в 1959 году.
– Когда с последним повезли в роддом, муж говорит: если будет девочка, пол-литра коньяка куплю. Быстро родила – и мальчик, – смеется бабушка.
Сама Прасковья Григорьевна мало успела «подружить» с мужем, а вот ее подруги по колхозу «дружили по три года до первого поцелуя».
– Мы с парнями дружили, не целовались даже: постоим, поговорим, и домой. В наше время не было, чтобы кого-то убили, изнасиловали – никто не боялся ходить вечером. Не то, что как сейчас. У нас было строго, чтобы девушка вышла замуж девушкой. Выносили, показывали простынь после первой ночи.
Молодежь успевала не только работать, но и танцевать.
– Я всякие танцы могла танцевать. И фолькстрот, и вальс, и танго, любила гармошку. Ребята приглашали девушек, или девушка с девушкой. На всех девушек ребят-то не хватит. С войны инвалиды – и те не приходили, их убивали сразу. Никогда я не видела страшных вещей войны. Когда у нас бои были, нас вывозили, в лес или куда. А немцы поселялись в наши дома.
В деревне справляли праздники – советские: 1 Мая, День Колхозника. Собирались компаниями, резали поросенка, овечку, и раздавали соседям. По пять семей праздновали в одном доме. В клубе танцы были: и казачки, и вальс.
– У нас в деревне были широкие юбки, и на праздник выходили в новом. Я всегда в платке хожу. Когда очень только жарко, я без платка. Деревенским так положено – в платке ходить. А городским – в шапочках. Под Новый год святки были, девушки гадали – на женихов: в комнате подметешь, из сор несешь из избы. Откуда собака гавкнет, из такой деревни жених будет.
Праздники бывали нечасто, и даже в праздники в колхозе вставали рано. Прасковья Григорьевна работала и дояркой, и телятницей, а еще надо троих мальчиков накормить, проводить в школу, и «хозяина» не забыть накормить и проводить. Дома держали скот, корова своя, поросята, курица, утки.
Чтобы «убраться» со скотиной и все успеть, в пять часов утра была уже на ногах. Полы мыла руками. Ногти никогда не красила, помадой и пудрой тоже ни разу не пользовалась, а щеки, говорит, всегда и так румяными были; и на диету никогда не садилась – а вес был нормальным, потому что всегда в движении. Любила готовить: ели все свое: картошка, капуста, похлебка, каши. Бабушка Паша сама пекла в печи хлеб, пироги и булки. В начинку шли грибы и ягоды: и малина, и черника, и земляника, и смородина.
На покос уходили в 8 часов утра, а вечером в 8 часов приходили. Пока скот уберешь, пока посуду помоешь, ложились в 11, а в пять утра – опять подъем.
– После войны люди дружно жили, помогали друг другу. Например, кладем стог сена, и заходит сосед, предлагает помочь, – вспоминает бабушка. – В колхозе было весело: косить едем с песнями, домой едем с песнями, жать пойдем с песнями.
После войны трудодень в колхозе под Калугой стоил 10 копеек, а хлеб – 8 копеек. За рабочий день можно было буханку хлеба купить. Хозяйство стали заводить из-за налогов: в сталинское время сдавали яйца, масло.
– У нас не было сталинских репрессий, мы только слышали об этом. У нас не было, чтобы людей забирали. Когда Сталин был – лучше было, у него был строгий режим. Не было мафии, и наркоманов не было. Война закончилась, и могли люди построиться, обжиться, потому что он строго держал дисциплину.
Все трое сыновей Прасковьи Григорьевны живы (старшему скоро 60 лет), а она уверяет, что сама решила переселиться в интернат.
– Мне тут лучше. Я жила у своей невестки со средним сыном. Раньше была сильная, крепкая, помогала им, огород держала, и свеклу, и картоху им давала. Теперь-то нет. А тут персонал хороший, хороший уход. Нас и моют, и кормят вкусно. У невестки я жила – у меня этого не было. Внуки ко мне приезжают – у меня пять внучек и трое правнуков.
