Путь на Афон открыт только мужчинам. Но в Греции есть и женский монастырь, где живут по строгим афонским правилам и служат без электричества при свечах. Этот монастырь в селении Суроти основал афонский святой Паисий Святогорец, книги которого так полюбили в последние годы в России. В 2009 году наш корреспондент побывала в Суроти, чтобы встретиться с людьми, которые помнят старца Паисия, сейчас, спустя шесть лет, – прославленного святого.
«Я был атеистом»
Когда старец Паисий навещал сестер в монастыре Иоанна Богослова, к нему приезжали тысячи людей. А я пришел специально, чтобы посмотреть, как их всех «обманывает мошенник». Я был атеистом. Это было в 1988 году. Шла служба. Храм был разделен на две части: для мирян и для монахинь. Между помещениями была натянута веревочка, я не знал, что мне нельзя внутрь, и перешагнул. Среди монахинь сидел старец, лицо которого излучало свет… Увидев это, я вышел, а через два дня пришел снова, за благословением. Потом я поехал на Афон и так остался со старцем на всю жизнь», — вспоминает Николаос Ментесидис – ювелир, близко знавший старца.
Старец не любил фотографироваться. «Он позволял себя фотографировать только для тех людей, кто был очень болен или должен был скоро умереть», – рассказывает Ментесидис Николаос, который был близко знаком со старецем и возил его на своей машине с Афона в Суроти
«Когда старец Паисий навещал сестер в монастыре Иоанна Богослова, к нему приезжали тысячи людей. А я пришел специально, чтобы посмотреть, как их всех «обманывает мошенник». Я был атеистом. Это было в 1988 году. Шла служба. Храм был разделен на две части: для мирян и для монахинь. Между помещениями была натянута веревочка, я не знал, что мне нельзя внутрь, и перешагнул. Среди монахинь сидел старец, лицо которого излучало свет… Увидев это, я вышел, а через два дня пришел снова, за благословением. Потом я поехал на Афон и так остался со старцем на всю жизнь», – вспоминает Николаос Ментесидис — ювелир, близко знавший старца.
Таких историй, когда первая, а иногда единственная встреча со старцем Паисием меняла жизнь людей, много. Особенно часто их рассказывают в Суроти, тихой деревеньке в окрестностях Салоник. «Многие, кто знал старца, перебрались сюда – поближе к монастырю, – утверждает местный почтальон Поликлетос Каракацанис. – Вы зря думаете, что в Греции все верующие – статистика говорит об обратном: только 2 процента «православных» регулярно причащаются. Мы стараемся жить рядом, держаться Бога и друг друга».
По дороге в Суроти продаются небольшие, в человеческий рост, церквушки-часовенки (как у нас срубы или бани), такую часовню можно купить и поставить около своего дома или в оливковой роще. Судя по их количеству, в окрестных селениях действительно много верующих. «Отец Паисий говорил мне, – вспоминает Афанасий Раковалис, автор книг о старце, – чтобы избежать греха в наше сложное время, надо очень крепко держаться Церкви. Чем дальше, тем меньше будет людей теплохладных: народ разделится, кто отойдет от Церкви – отойдут далеко, а кто останется с Богом – будут усердны».
Усердные
Для жителей Суроти образцом усердия служат монахини монастыря св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Больше половины сестер, а всего их 67, хорошо помнят старца Паисия. Он помог им написать устав и духовно руководил обителью. Ответы на вопросы, опубликованные в книгах «Слов старца Паисия» (на русский переведены издательством «Святая гора»), были обращены именно к этим монахиням.
Монахини избегают общения с внешними, не дают интервью. Это не случайно. Популярность старца Паисия в Греции очень велика, и некоторые недобросовестные политики и журналисты пользуются его авторитетом – искажают слова старца в свою пользу, чтобы добавить своим идеям веса. «Кроме того, геронда («старец» по-гречески. – Е. З.) считал, – рассказывает одна из старших монахинь, – что любое наше участие в светской жизни, в том числе и общение с журналистами, может навредить нам самим». Старец писал: «Если монах будет постоянно занят внешним, то неизбежно духовно одичает и не сможет усидеть у себя в келье, даже если его свяжут, ему всегда будет нравиться общаться с людьми, проводить с ними экскурсии, говорить о куполах и об археологии, показывать им горшки с разными цветами, устраивать для них обеды». «Мы ведь делимся нашим богатством, – оправдывается монахиня, – издаем записи бесед со старцем и его письма!»
Любознательным паломникам в монастыре выдают почитать книги о старце, изданные в разных странах, на разных языках. Библиотека расположена в архондарике – особом помещении для встречи гостей. Там, устроившись с книгой на лавочке, можно выпить чашку кофе и попробовать сладкого рахат-лукума. Угощать паломников лукумом – древняя афонская традиция, которая соблюдается и в Суроти. Говорят, что в менее населенных монастырях монахи, быстро разложив при входе баночки со сладостями, прячутся в своих кельях, чтобы исполнить долг гостеприимства, но все-таки не встречаться с туристами.
Грязный лукум
Недалеко от тропинки, ведущей к храму, растет большое оливковое дерево. По воскресным дням и в праздники кто-то из старших монахинь проводит в его тени беседу с приезжими. Обычно все садятся в круг на пенечках-стульчиках и задают матушке свои вопросы или слушают ее рассказ, а иногда – воспоминания о старце.
Точно так же, на пенечках, часто беседовал с паломниками и отец Паисий. Когда старец бывал в Суроти, хотя он и старался скрыть время своего приезда, людей приезжало очень много — машины парковали уже в соседней деревне святой Параскевы, за два километра. «После беседы со старцем люди ощущали в душе мир и утешение, — говорит Афанасий Раковалис, – многие чувствовали во время таких встреч благоухание, многие, и даже я сам, видели его сияющее лицо. Но не люди прославили старца, а Сам Господь». Рассказывает, например, жительница Суроти Калеопа: «Мы с подругой приехали к старцу. Когда наконец подошла наша очередь, он так сильно устал, что даже не мог говорить. Тогда мы молча подошли, и старец благословил нас крестиками: мне дал пять штук – у меня в семье было пятеро человек, а подруге четыре – у нее в семье четверо. А ведь мы ни слова не сказали!»
«Однажды я заметил, что задаю старцу вопрос, который уже когда-то задавал, потому что не помню ответа, — вспоминает Афанасий Раковалис. – Тогда я начал записывать беседы в тетрадь. Люди узнали, что я собираю воспоминания, чтобы их издать, и стали рассказывать мне свои истории. Например, один человек снимал аморальное кино и жил в роскоши. Кто-то рассказал ему о старце, и он, решив, что старец – обманщик, поехал на Афон его обличать. Когда он вошел в каливу, старец угощал приезжих лукумом. Всем раздал по кусочку, а перед этим человеком бросил лукум на землю и сказал: «Упало, подними и съешь». Тот, конечно, обиделся: «Как это я буду есть с земли – лукум же грязный!» Тогда старец ответил: «Ты же сам кормишь людей грязью?» Тот мужчина был так шокирован, что тут же убежал из каливы. Но на следующий день вернулся снова и поговорил со старцем наедине, старец сказал ему бросать свое грязное дело. Так он и поступил – теперь этот мужчина благочестивый христианин.
Старец никогда не злился и не раздражался. Если его пытались разозлить, он ссылался на головную боль или на дела и уходил так, чтобы не обидеть никого. Но однажды он очень рассердился на меня. Я приехал с другом, и нам хотелось остаться спать у старца во дворе. Начинался дождик, и я дерзнул попросить старца помолиться, чтобы дождь прошел стороной. Старец выгнал нас обоих из своей каливы со словами: «Кто вы такие, чтобы знать план Бога? Если Бог устраивает дождь сейчас, значит, дождь нужен сейчас – какая это большая ответственность заботиться о всей земле и устраивать дождь в нужное время! А у вас какой план? Как «я хочу» делать и ни о ком больше не думать?» Правда, когда мы отошли от каливы, я обернулся и увидел, что старец нас благословил и перекрестил».
Способ не спать
В гостевом корпусе, куда меня поселили, жили еще пять молодых девушек (мужчинам останавливаться на территории монастыря нельзя). Три веселые подружки, студентки педагогического университета в Салониках, Евангелия, Варвара и Анна, часто приезжают в монастырь на выходные «помолиться и отдохнуть от большого города». Все три собираются со временем выходить замуж, но монастырскую жизнь любят: ходят на службы и ищут себе послушания, «чтобы помочь сестрам». Другие две девушки, Елена и Христина, приехали по одной, они ведут себя потише, подолгу молятся в своих комнатах – видно, что склоняются к иноческой жизни.
«Я засыпаю на длинной службе, – честно призналась Варвара, – но если совсем не ходить в храм, какой смысл сюда приезжать? Хотя способ не спать я знаю – надо всю службу стоять на ногах. Это трудно. Поэтому я сажусь в стасидию и… засыпаю». В монастыре служат по новому стилю, как и везде в Греции, но по афонскому уставу, без электричества, при свечах и полным чином. Утром служба начинается в четыре и заканчивается в десять. Правда, литургия бывает не всегда. Ее служит приглашенный с Афона священник только по воскресеньям и праздникам. Причащаются на литургии многие, хотя, как это принято в Греции, без исповеди. Исповедь в монастыре совершается в отдельное время. За духовной жизнью общины следит герондисса (игуменья), она принимает у сестер откровение помыслов и определяет, с какой частотой им следует причащаться.
Вечерняя служба короткая, исключая случаи, когда совершается всенощная, которая в прямом смысле слова длится всю ночь. Но чаще богослужение продолжается с пяти до восьми вечера и включает в себя часовой перерыв на ужин – как на Афоне.
Монастырский храм и правда разделен веревочкой. Когда прихожан становится слишком много, монахини, нисколько не смущаясь, уплотняются и передвигают веревочку ближе к алтарю, чтобы вновь пришедшим было не тесно. Слева стоят женщины, справа – мужчины. Женщины без платков, но обязательно в юбках, кто пришел в брюках, получает юбку при входе в монастырь – это правило, заповеданное старцем Паисием.
По стенам храма расположены стасидии, а рядов мягких стульев, как это обычно бывает в греческих храмах, нет (только складные стульчики для немощных). «Для грека храм – как одна из комнат его дома, – рассказывает наблюдательный паломник из России. — С одной стороны, он чувствует свою потребность в ней и свою ответственность за нее, с другой стороны, «у себя дома» он обычно хочет, чтобы ему было удобно и легко: брюки, стулья, короткие службы». Но старец Паисий строго обличал всякого рода «церковный комфорт»: «Если бы у каждого монаха была рядом мама, которая ухаживала бы за ним, то, конечно, это было бы удобством, — писал он сестрам. – И если бы в церкви ставили магнитофон, чтобы он воспроизводил звуки (молитвы), то, конечно, это было бы отдыхом, и еще большим отдыхом было бы, если бы стасидию переделали в кровать. Нет сомнений, что для аскета было бы удобно, если бы у него была маленькая машинка специально для того, чтобы перебирать четки, и кукла-аскет, которая падала бы и вставала, творя за него поклоны, а сам он купил бы себе мягкий матрац, чтобы лежать и давать отдых своей исстрадавшейся плоти. Конечно, все это приносит облегчение плоти, но душу опустошает и делает несчастной, оставляя ей только женские эмоции и беспокойство».
Трапеза – часть службы
Монахини едят только два раза в день. У паломников жизнь полегче: им предлагается дополнительный легкий завтрак после службы, потом еще молоко с печеньем на полдник, а такие мелочи, как кофе и рахат-лукум, и вовсе можно брать без ограничения в течение всего дня. Монастырская трапезная, расписанная фресками, как храм, находится в сестринском корпусе. Сначала заходят монахини, а уже потом на указанные места рассаживаются паломники.
Трапеза состоит из одного основного блюда (вареные бобы, каша или макароны) и закусок (оливки, салат из капусты, сыр фета). Посуда металлическая. У каждого есть дополнительная маленькая тарелочка – туда можно отложить лишнюю еду, если порция для вас оказалась слишком большой. Из напитков – кувшин с водой; ни чая, ни кофе не бывает никогда. Чай греки вообще не пьют, разве что когда заболевают простудой, поэтому обычно он даже продается в аптеках. На десерт фрукты, мед, восточные сладости – все разделено на порции.
Местные кондитеры готовят очень искусно – греки любят сладкое. Коробка сладостей из хорошей кондитерской воспринимается как дорогой и желанный подарок. «Однажды, когда я был у старца, пришли к нему в каливу молодые люди, 15 человек, – рассказывает Николаос Ментесидис. – Они принесли с собой восточные сладости ему в подарок, каждый по большой коробке. Старец, как только их увидел, не пуская во двор, сказал, чтобы они обменялись коробками и приняли бы их как благословение от него: «Йоргос, отдай Димитрису, Димитрис — Костасу…» – распорядился он. Потом проследил, чтобы они все до последней конфетки доели, и сказал: «Зачем вы все приносите мне то, что мне не нужно, и заставляете заботиться об этом?»
Во время трапезы одна из сестер читает со специальной высокой кафедры, которую здесь называют амвоном, жития или поучения святых. «Чтение зависит от ситуации в монастыре, мы читаем то, что на данный момент актуально для общины», – рассказала одна из старших монахинь. По звонку колокольчика чтение заканчивается, все встают, молятся, первыми выходят паломники. «Во время трапезы все держат в голове, что служба еще не окончена, – объясняет одна монахиня, – поэтому общий настрой не расслабленный. Трапеза – не отдых после службы, а ее часть».
Самое большое чудо
Возле могилы старца, слева от алтаря храма прп. Арсения Каппадокийского, всегда толпится народ, особенно в воскресный день. Обычная картина: муж и жена, вдвоем преклонив колени, молятся вместе о чем-то общем. «Как и Иоанн Златоуст, будучи монахом, старец Паисий знал о семейной жизни больше, чем те женатые люди, которые к нему приходили, – рассказывает Василевс Саррис, бывший преподаватель Афонской школы для мальчиков. – Старца просвещала Божественная Любовь. Однажды я пришел к нему пожаловаться на своего тестя, что он задерживает мою свадьбу и это, дескать, может вынудить меня совершить плотской грех! Старец мою злобу выслушал, но на шантаж не поддался, наоборот, пожалел тестя, предположив, что у него финансовые трудности! Так и оказалось. Немного погодя, когда тесть рассчитался с долгами, мы сыграли замечательную свадьбу».
«Самое большое чудо, которое произошло со мной по молитвам старца Паисия, связано с моей семьей, – рассказывает Николаос Ментесидис. – За шесть месяцев до его смерти я посетовал старцу, что хочу еще детей, но у моей жены, которой исполнилось 40 лет, больное сердце. Старец утешил меня и обнадежил. Вернувшись, я узнал, что жена беременна, но врачи сказали, что рожать ей нельзя: «Делайте аборт, иначе умрет она или ребенок». Я снова поехал к старцу, и он сказал: «Давай так, вы оставляете ребенка, а я буду молиться. Сердце твоей жены будет сильным, а сердце твоего ребенка будет добрым!» Так и вышло. Через три месяца после смерти старца у нас родился мальчик. Мы назвали его Паисием».
Люди продолжают приезжать к старцу и после его кончины. Кто-то попросить о чем-то, кто-то – благодарить за заступничество перед Богом. Людмила и Юдифь приехали в Грецию из Аризоны, в иконоведческий тур. Обе они учатся писать иконы, хотя Юдифь – буддистка, но она заинтересовалась Православием после того, как прочитала книгу «Слов» старца Паисия. «Я так полюбила его, что сейчас мы отбились от группы и приехали сюда», – широко улыбаясь, говорит Юдифь. А Людмила комментирует: «Она еще некрещеная, но она ищет сейчас свою веру – думаю, что через книги старца и по его молитвам она придет к Богу».
Весь день на могилке у старца дежурит монахиня. Она протирает крест, следит за свечами, дарит паломникам масло от лампадки и фотографии старца. Вечером, когда монастырь закрывается, укрывает могилку специальным брезентовым тентом, укутывает в чехол деревянный крест и уносит в укрытие лампады и цветы, которые приносят старцу паломники. «Два месяца назад ко мне приезжал священник с Кипра, – рассказывает отец Григорий, постриженик старца Паисия, духовник женского монастыря в Метаморфоси. – Он рассказал, что его сын ехал на машине с большой скоростью и навстречу ему вылетел грузовик, водитель которого от усталости уснул. За секунду до столкновения сын увидел на месте водителя грузовика старца Паисия. Произошла страшная авария, но в ней никто не пострадал. Оказалось, что перед отъездом матушка незаметно с молитвой положила в машину сына фотографию старца, которую взяла на его могилке».
Послушания
Для «трехдневных» паломников послушания в монастыре не предусмотрены – молись Богу, живи, читай, гуляй в свое удовольствие. Но и сами монахини занимаются только церковными послушаниями. «Старец благословил нас больше молиться, заниматься иконописью, паломниками, книгами, – рассказывает одна из старших монахинь. – У нас есть оливковый сад, где мы собираем оливки, из которых делаем масло для еды и в лампады. Ничего другого мы не выращиваем, коров, коз и куриц у нас нет. Монахи должны молиться – это наше дело». Старец писал: «Монахи не оставляют пустыню, чтобы пойти в мир и помочь там какому-нибудь бедняку или посетить какого-нибудь больного в больнице и принести ему апельсин или другое утешение – то, что обычно делают миряне, дело, которое от них взыщет Бог, но монахи должны за всех молиться».
Тем временем Христина, Варвара и Евангелия выпросили себе послушание и весело отправились на мойку посуды. «Скучно же ничего не делать! В прошлый раз мы заворачивали свечи и фасовали ладан для магазина, – рассказывали они, намывая одноразовые стаканчики и кофейные чашки после воскресного нашествия туристов. – Еще нам иногда разрешают пылесосить гостевые комнаты и раскладывать лукум». Сколько лукума уходит в день, никто не считает, но масштаб примерно такой: в выходной приходит около тысячи человек и каждый съедает один-два кусочка. Лукум в монастыре закупают ящиками. А вот кофе паломники привозят сами, в подарок, но сестры тут же варят его и угощают приезжих.
«Старец ничего ни от кого не брал, а если что брал, то только для того, чтобы тут же раздать, – рассказывает Николаос Ментесидис. – Когда я хотел что-то старцу привезти, я звонил в Суроти, узнавал, что ему требуется, и привозил как будто от монастыря, иначе он не брал».
Быть рядом со святым
Ювелир Николаос Ментесидис в своей мастерской выбивает изображения старца Паисия на серебряных пластинах – без нимба, как положено, но святость старца для него, как и для всех остальных, очевидна. «Мы оставили дело канонизации Церкви, – говорят монахини. – Вероятно, должно пройти какое-то время, может быть, несколько десятков лет или несколько поколений. Старец Паисий был великим подвижником, и Господь несомненно прославит его в свое время. Хотя никто не мешает нам молиться ему келейно уже сейчас» (старец Паисий Святогорец был канонизирован спустя шесть лет после этой беседы, – 13 января 2015 года – прим. Ред.).
«Однажды я спросил у старца, чего мы должны просить у Бога? – рассказывает Афанасий Раковалис. – Он ответил мне: покаяния. Чтобы нам увидеть наше повреждение и чтобы мы боролись всеми силами, потому что не все спасутся. В этот мир мы пришли не для того, чтобы сладко жить, а чтобы сдать экзамен, хотя бы на тройку. Потому как возможности пересдать не будет. Тогда я стал думать о том греховном состоянии, в котором пребываю, и очень скорбел, что огорчаю Господа и не делаю ничего доброго. Я сказал об этом старцу. Старец обнял меня и поцеловал: «Христос пришел на землю, чтобы спасти грешников, праведники в этом не нуждаются»».
Как-то раз я переживал, что в мире так мало христиан, из них так мало причащаются, а из них и того меньше тех, кто понимает, что такое Причастие. Старец сказал мне, что сегодня люди не хотят слышать о Христе, отворачиваются от Него. Но скоро произойдут события, которые изменят ситуацию, люди будут желать узнать о Христе больше. Дома наполнятся иконами, улицы – храмами, а храмы – верующими. Все, что он говорил лично мне, произошло. Например, я еще не был женат, а старец говорил мне, сколько у меня будет детей. Поэтому я на сто процентов уверен и относительно всего остального, что он говорил. Вот увидите, так и будет.
Быть рядом со святым очень хорошо! Старец был такой смиренный, что мы забывали, кто перед нами. В нем было столько любви, что каждый ощущал, что он ближе, чем родной отец. Это был человек очень живой и открытый. Он обращался к нам как к равным, и мы свободно говорили обо всем. Разве что иногда я задумывался о том, какой он удивительный, и тогда ощущал почтение и страх. Рядом с ним всегда чувствовалось присутствие Божие. Однажды мы вместе поехали в поездку на три дня. Какая же во мне была радость от близости нашего общения! Старец нас подталкивал на небо. Просто находясь с ним рядом, мы духовно преображались благодатью Божией. Это как когда ты находишься рядом с камином – чувствуешь тепло, хотя с твоей стороны нет никаких действий».
Читайте также:
Паисий Святогорец – новый святой
