В конце октября на московских дома появятся первые таблички с именами и фамилиями репрессированных людей. Установкой табличек занимается проект «Последний адрес», а помогает проекту общество «Мемориал» (признано в РФ иноагентом). Создатель проекта Сергей Пархоменко и координатор проекта Александра Поливанова рассказали о том, как устанавливается «Последний адрес» и сколько он стоит.
Идея проекта
В «Мемориале» сообщают, что автором идеи был один человек. «Идея возникла у Сергея Пархоменко, и еще у нескольких людей, у Светланы Ганнушкиной (признана в РФ иноагентом) тоже. Люди были в Европе, в Берлине в других городах, видели там такие таблички, и они настолько их потрясли, что появилась идея установки в России», – говорит Александра Поливанова. Сергей Пархоменко: «Я просто пришел к «Мемориалу», и мы это придумали.
Проект делается по европейскому образцу, отмечает Пархоменко. «Мы хотим материализовать базу данных общества «Мемориал». По адресной базе. Есть похожий европейский проект под названием «Камни преткновения» в память о жертвах гитлеровских репрессий. В рамках этого проекта в 600 городах установлено 45000 знаков. За каждый таким знаком есть инициатор. Люди сами обращаются в центр этого проекта, когда хотят поставить знак. Мы решили также сделать в России», – говорит журналист.
Как создать последний адрес
Самым главным в проекте является личная инициатива людей, которые хотят установить табличку на своем доме. «Для того, чтобы поставить знак, человек должен выслать нам заявку с указанием собранных им данных о человеке. Мы передаем эту заявку в общество «Мемориал» и вступаем в переписку с этим человеком. «Мемориал» выполняет техническую работу – они буквально сверяют данные по базе, и если никаких проблем нет, дают добро на проект. Если же человека в базе нет, то «Мемориал» занимается выяснением обстоятельства его дела. Таким образом, за каждой табличкой, за каждой заявкой стоит реальный человек, который хочет установить памятный знак», – подчеркивает Пархоменко.
После положительного заключения экспертизы «Мемориала» руководители проекта принимают решение о принятии анкеты в производство. Все значки делаются по одному стандарту, который разрабатывала команда российских специалистов.
«Архитектурной стороной занимался Евгений Асс. Он знаменитый человек, профессор, признанный специалист и он собрал коллегию из 15 человек. В нее вошли лучшие специалисты по таким вещам – Стас Жицкий, Аркадий Троянкер, Борис Трофимов, Евгений Добровинский, Карилл Александров, Игорь Гурович и другие знаменитые люди. Они создали свои проекты, и когда собрали все вместе, то решили, что лучший проект у Александра Бродского. Сами художники решили единогласно – я вижу в этом некое проявление жизненной силы нашего проекта», – сказал Пархоменко. Он опроверг обвинения критиков, которые утверждают, что знак якобы идентичен европейскому. «Это совершенно другой материал и совершенно другая форма», – подчеркнул журналист.
Сколько стоит последний адрес
Сергей Пархоменко с готовностью раскрывает финансовую структуру проекта. «Финансирование проекта идет по двум основным линиям. С одной стороны есть себестоимость изготовления знака, который сам по себе стоит около 3600 рублей. Это производство плюс установка небольшой таблички. Эти деньги платит тот, кто подал заявку. С другой стороны – есть инфраструктура проекта. Это сайт, который мы сейчас запускаем, архивная работа специалистов, а также необходимость оформления всех бумаг и переговоры с хозяевами домов. Есть еще и группы в других городах – нам надо будет съездить к ним, договориться о работе, провести переговоры. Все это требует средств – и именно эти средства мы собираем на сайте Планета.ру», – отметил Пархоменко.
За два месяца проект собрал более 1,4 млн рублей. «Сборы показывают, что существует запрос общества на такие мероприятия», – отмечают в «Мемориале».
Сергей Пархоменко отметил важность личного вклада в проект каждого из инициаторов. «Деньги, которые платит заявитель, страхуют нас от болтунов и фанфаронов. Вот например историк Никита Соколов дал денег на четыре таблички, которые установлены на домах, где жили простые работники исторической науки. Он заказал таблички на доме, где жил специалист из исторического музея, библиотекарша Исторической библиотеки и уборщица. Но обычно люди подбирают себе табличку по адресу. Заходят в базу данных и выясняют, что кто-то жил с ними в одном подъезде, кто-то на лестничной клетке, а кто-то в одной квартире. Я заплатил за установку таблички кондуктору московского трамвая, который был расстрелян за шпионаж в пользу иностранной разведки», – говорит Пархоменко.
Сергей Пархоменко Фото: theoryandpractice.ru
После завершения всех финансовых дел начинается долгий этап согласования. Создатели проекта прошли его несколько раз и неплохо знакомы с деталями. « У каждой стены есть владелец. Это может быть ТСЖ, офис или государственное учреждение. Мы устанавливаем место где можно повесить табличку и начинаем согласование. Сейчас у нас в работе 300 заявок и уже есть полтора десятка московских домов с активными структурами самоуправления. Они провели у себя собрания и одобрили установку табличек. Кто-то объявления развешивал и подписи собирал, кто-то собрания проводил, кто-то опрос по электронной почте устраивал», – говорит Пархоменко.
Таблички и критики
В ближайшее время в Москве появятся первые памятные знаки. «Я думаю, что первые таблички мы сможем установить в конце октября. Первая партия – всего около 30 табличек. Дальше – продолжим обрабатывать заявки. Это не одноразовая акция, это надолго. Мы надеемся, что люди будут постепенно включаться в процесс. Кто-то пройдет, увидит табличку, полезет в интернет, узнает о проекте и возможно захочет сам что-то сделать», – отмечает Пархоменко.
Журналист рассказал о своем опыте общения с критиками проекта. «Всегда кто-то недоволен. Вот приходят к нам и говорят: « А почему вы не делаете проект о белых офицерах?» Получается, мы что-то делим с этими людьми, а мы ничего не делим. Мы всегда говорим – пусть будет похожий проект рядом. Занимайтесь белыми офицерами, занимайтесь другими жертвами репрессий, это хорошо, пусть несколько проектов будет»
Говоря об обвинениях по поводу превращения города в кладбище, Пархоменко отмечает, что в Европе таких претензий ни у кого нет. «Там из 6 миллионов погибших в годы нацистского террора таблички установлены в память лишь о 45 тысячах человек. Много это или мало? Ровно столько, сколько нашлось реальных инициаторов установки микро-мемориалов конкретным людям по конкретным адресам. Мы думаем, что и в наших городах их будет не слишком много. По нашим прогнозам, в Москве, например, предстоит установить несколько тысяч знаков, – но все-таки не десятков и не сотен тысяч, как кто-то опасается. Просто не наберется столько инициаторов. Для города и такое количество – достаточно велико, и этот «рассеянный мемориал» будет очень заметен. Но преувеличивать ничего не нужно», – отметил журналист.
Александра Поливанова говорит о важности сохранения исторической памяти. «Мы просто хотим напомнить о людях, которые жили здесь и которые здесь больше не живут. Ходят слухи что мы хотим превратить город в кладбище. Но этот город и есть кладбище – и не стоит этого отрицать. Эти люди убиты, от памяти не уйдешь. Если мы не будем признавать эту память – то это будет хуже психологически. А так с помощью маленьких табличек мы говорим «Мы не такие. Мы не расстреливали». Происходит преодоление», – говорит Александра Поливанова.
Александра Поливанова Фото: www.istpravda.ru
Расстрельный парк
В будущем «Мемориал» планирует создать еще один проект, который будет посвящен местам репрессий в Москве.
«Мы ходим мимо этих мест и не знаем, что там было. Например, Таганский парк, зеленый, замечательный, где музыкальные группы сейчас играют – это место концлагеря. Варсонофьевский переулок, красивейший в центре Москвы – а мы знаем, что палачи расстреляли там от десяти до пятнадцати тысяч человек», – говорит Поливанова.
Таганский парк Фото: mos-holidays.ru
Историки надеются создать для этого специальную карту. «Нам нужно свести вместе все данные, повесить таблички, поставить мемориальные знаки. Чтобы люди знали, где находились жертвы, кто их убивал и кто принимал решения», – отмечает сотрудница Мемориала.
