Специальная няня Лариса лежит в больницах с детьми и помогает им не бояться

Башни «Москва-Сити» буквально нависают над одной из детских больниц. Публика в районе меняется по мере удаления от небоскребов: деловых и нарядных сменяют люди с тележками и судками в руках, спешащие по направлению к больничной проходной. Встречный поток – женщины с детьми, выходящие из больницы: усталые лица, руки с большими пакетами – видимо, лежали долго; у одного ребенка рука на перевязи обернута простынкой со смешными зверями.

В эту больницу полиция привозит и детей, изъятых из семьи. Мам с ними нет, но может быть няня – специально подготовленный человек по уходу за детьми из фонда «Дорога жизни».

Брошенные дети Москвы

Безнадзорных малышей в московских больницах, по данным фонда «Дорога жизни», до 3000 в год. Это либо дети, изъятые из неблагополучных семей на основании акта об отобрании, либо малолетние беспризорники, подобранные на улицах. И не удивляйтесь – да, такие есть.

Раньше в больницы перед отправкой в детдом автоматически свозили всех детей, теперь везут только заболевших. Безнадзорные дети лежат отдельно от семейных, рядом с ними – никого. Больничные нянечки и санитарки детьми не занимаются, это не входит в их обязанности. Но если ребенок без взрослого проводит в больнице больше месяца, это приводит к тяжелым психологическим, а иногда и физиологическим нарушениям здоровья, задержке речевого и психического развития, отставанию моторных навыков. Современная наука называет подобное явление госпитализмом.

Безнадзорных одиноких детей и «подхватывают» няни благотворительного фонда.

«Если о том, что ребенка собираются везти в больницу, меня предупреждают заранее, ребенок идет в больницу уже вместе с няней; но иногда получается – ребенка госпитализировали, он лежит в палате совершенно один или начинает кричать. И тогда в фонд начинают звонить и жаловаться мамы с детьми в палатах рядом. Ребенок либо мешает, либо то, что он один, хорошо видно, ведь часть стен в боксах прозрачная», – рассказывает руководитель программы «Брошенные дети в больнице» Мария Саморукова.

Дальше у Марии начинается работа по сбору информации: сколько подопечных лежит в отделении? Как их расположить – собрать нескольких детей в одной палате и приставить к ним одну няню или врачи решат положить всех по одному, и тогда нянь нужно несколько? Сколько времени ребенок проведет в больнице, решают врачи, и о времени «вахты» няни заранее неизвестно.

У нянь в этот момент своя задача. Вот непонятные и страшные дядьки только что забрали ребенка из семьи. Там было, может быть, не всегда уютно, но хотя бы знакомо. А теперь маленький человек оказался в неизвестном месте, возможно, в полном одиночестве. Это его так наказали?

И няня первая, кто выходит с ребенком на контакт.

Первый «свой» ребенок

Он появился у няни Ларисы при самых драматичных обстоятельствах:

«Девочке четыре года, ее молодая мама пыталась покончить с собой; к счастью, откачали. Пока откачивали, обследовали ребенка и… обнаружили порок сердца. Мама к врачам дочку не водила, даже свидетельства о рождении у девочки не было».

Насколько удалось узнать, всю предыдущую жизнь Тося (имя ребенка изменено) провела в четырех стенах, на улицу с ней не выходили, поэтому поначалу она всего дико боялась. Когда они с Ларисой впервые встретились, четырехлетняя девочка не разговаривала, понять, чего именно она хочет, удавалось по мимике.

Выяснилось, что Тося любит рисовать. В отделении в то лето еще были разрешены прогулки, так что каждый день они вместе рассматривали цветы в больничном садике, а потом вместе их рисовали. Постепенно постоянная доброта и забота рядом дала плоды – Тося перестала дичиться, произнесла первые слова; сначала невнятно, но няня научилась ее понимать.

«Ребенка в таком состоянии я видела впервые, – вспоминает Лариса, – но паниковать было некогда – нужно было заниматься девочкой. Я постоянно разговаривала с Тосей, мы читали книжки, рассматривали картинки, я объясняла, что нарисовано. Через пару месяцев у ребенка стали совсем другие глаза».

Няня в автономном плавании

Редко кто из нянь выдерживает дольше полугода своей работы, но Лариса Анатольевна работает больничной няней уже пять лет. «Зато я пользу приношу! И потом, молодею я рядом с детьми. В пандемию вот просидела несколько месяцев дома – так все болячки повылезли!» – говорит няня Лариса.

На вид подтянутой женщине в футболке с логотипом фонда 64 не дать. За пять лет работы няня Лариса привыкла ко всему – и что отпуск нельзя взять на заранее запланированные даты, и что работать и жить приходится как в автономном плавании. Ведь няня должна находиться с ребенком круглосуточно, выход из инфекционного отделения для сотрудников ограничен. Но даже если нет карантина и ты договорился с персоналом или другими нянями, отлучиться можно на полчаса в день; после ковида из отделений в принципе стали выпускать неохотно.

Няни успевают дойти до ближайшего магазина, и, когда тепло, сидят на лавочке в крошечном прогулочном дворике позади корпуса, молча смотрят на куст растрепанной сирени и на циклопические башни «Москва-Сити». Отдохнула на солнышке – и дальше пошла работать.

«У меня уж и одежда почти вся хранится не дома, а в больнице, – рассказывает мне Лариса, с которой я пришла встретиться в момент ее передышки. – Погода вон как меняется, а домой я могу попасть нескоро, только если возьму пару отгулов после тяжелого ребенка».

Необычно, но муж к такому графику супруги привык. Вместе они сорок лет, вырастили двоих детей, в 2012 году вслед за дочерью перебрались в Россию с Украины. Теперь мечтают когда-нибудь накопить на домик в Подмосковье и обустроить старость.

Разные дети и их родители

Среди подопечных Ларисы были даже недоношенные груднички, но в основном дети от трех до восьми лет, и статус у их родителей разный.

Иногда родители восстанавливаются в правах, приезжают забирать детей, и, бывает, к родной маме ребенок идет насупившись и со слезами. Сердце няни в этот момент неспокойно, но мама есть мама – и тогда искренне желаешь ей наладить отношения с ребенком.

Есть мамы, ограниченные в родительских правах, им няня может дать информацию о ребенке, но самого ребенка не показывает. Есть родители, общаться с которыми няне запрещено. Впрочем, чаще всего няни родителей не видят и с ними не контактируют.

«Редко-редко бывает, что мамы приходят, стоят под окнами больницы, спрашивают про детей, – рассказывает няня. – А бывает и так – рассказываешь маме про ребенка, а ей неинтересно: «Мне он не нужен, государство воспитает».

Узнать про дальнейшую судьбу своих выпускников няням почти невозможно. Редко-редко ребенок продолжает лечение, и ему помогают другие няни фонда – тогда они могут про него рассказать.

У каждого ребенка своя история. Чаще невеселая. Недавно у Ларисы был воспитанник, уже проживший какое-то время в детском доме. Каждое утро четырехлетний малыш смотрел в окно и задавал один и тот же вопрос: «А с какой стороны подъедет моя мама?»

Был семилетний мальчик, родители которого погибли. Осталась бабушка, но ей больше семидесяти, постоянную опеку над внуком ей не дадут. К счастью, у бабушки нашлись родственники более молодого возраста, ребенок остался в родной семье. Но пока родня срочно оформляла документы, а ребенок две недели лежал в реанимации с тяжелейшим осложнением после ветрянки, рядом с ним была няня Лариса.

Особая боль – провожать ребенка в детдом.

Но бывают и счастливые моменты. Лариса Анатольевна вспоминает, как один из ее подопечных гордо вышел из ворот больницы, взяв за руки новых маму и папу.

«От мечты, как от судьбы, не уйдешь»

По образованию Лариса Анатольевна – инженер-судостроитель, как папа, хотя мечтала стать врачом, как мама. Работала на огромном судостроительном заводе в Ярославле. Из-за серьезной болезни мамы вернулась в Николаевскую область. Шла середина 1980-х, казалось – какая разница, Ярославль или Николаев – страна-то одна.

Замуж она вышла за полицейского, родила дочь и сына, но с мамой продолжала жить рядом. Ее не стало в 2012-м, и Лариса уехала в Москву к брату, работала частной сиделкой, ухаживала за бабушками; тут пригодился опыт, который она получила в уходе за мамой, болевшей раком. Ее собственная дочь за это время выросла и отучилась на педагога, родила дочь, но родную внучку бабушке поручают редко. И тогда Лариса пришла няней к детям.

«Все-таки я должна была исполнить свою мечту, – говорит она. – Пусть не врач, но курсы медсестры, пока работаю здесь, я окончила. Мама тоже много лет была медсестрой и работала именно с детьми. Так что мечта ходила рядом со мной, хотя и исполнилась причудливо».

Как не «утонуть» в ребенке

Самое сложное, по словам Ларисы, – распределить силы на всех подопечных (у одной няни фонда бывает и двое, и трое детей одновременно): «Моего внимания должно хватить на всех, но при этом ни в ком нельзя «утонуть» до конца, я ведь им не мама».

Выручает вопрос: что нужно сделать сейчас? «Умыть, накормить, погулять, утешить ребенка, который плачет. Сейчас. А иногда важно просто быть рядом. И от тебя зависит – будет ребенок смотреть на тебя волчонком или примет. Получается, эти дети и нас воспитывают».

По опыту Ларисы, чтобы найти к ребенку подход, нужно внимательно за ним наблюдать, но при этом не «строить». Недавно на ее попечении был мальчик, который прятал еду под подушку. И не только еду, но и игрушки и машинки. Во время еды ребенок заглатывал одну порцию за другой и никак не мог наесться. Няня наблюдала, кормила и молчала.

Через неделю малыш успокоился и стал иногда оставлять еду в тарелках, а печенье и игрушки – на столе; уже не боялся, что их кто-то отберет.

Особая категория для Ларисы – паллиативные дети. И состояние сложное, и уход, но главное – давит мысль, что ребенку не помочь. Но и тут приходит спасительное: помогай, чем можешь, прямо сейчас. И если ребенок в ответ улыбнется – становится легче.

«Я с этими детьми как-то по-другому живу. Не как в своей обычной жизни, где всегда спешу-бегу, не успевая даже посмотреть на родных людей.

Меня воспитывали в строгости, поэтому чаще всего я в жизни делала «то, что должна». Но с возрастом словно сработал какой-то переключатель. И я чувствую, что надо успеть сделать что-то другое, правильное, настоящее. Что я сама чего-то хочу – хочу быть с такими детьми. Мои дети выросли, самостоятельны, и я могу себе это позволить».

* * *

История Тоси, первой подопечной Ларисы Анатольевны, удивительным образом закончилась хорошо. После того как в семью пришла опека, мама девочки даже ездила волонтером в детский дом, куда поместили Тосю.

И через несколько лет Тосю маме вернули. Правда, ее здоровье потребовало серьезной заботы. Позже ребенку сделали несколько операций на сердце. Мама в это время устроилась на работу, так что в больнице с Тосей снова были няни фонда.