В эти дни Россия и весь мир отмечают 70-летие Большого террора (октябрь 1936 – ноябрь 1938 гг., достиг своего пика в августе 1937), вдохновленного и организованного Иосифом Сталиным. За этот период было арестовано несколько миллионов человек, приговорено к расстрелу – не менее 724 тысяч, около миллиона отправлено в лагеря. Православные христиане, от священноначалия до простых мирян составили немалый процент среди жертв сталинских карательных органов. Однако до сих пор в церковной и околоцерковной среде встречается мнение, что православным людям есть за что благодарить Сталина, что он, тем не менее, много послужил и на пользу отечеству и Церкви.
Прокомментировать это мнение и причины его возникновения мы попросили историка Церкви прот.Георгия Митрофанова.
| Протоиерей Георгий Митрофанов родился в 1958 г. Oкончил исторический факультет Ленинградского Государственного Университета и Ленинградскую Духовную Академию. Настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла при Университете Педагогического Мастерства (Санкт-Петербургская Академия Постдипломного Педагогического образования). Профессор Санкт-петербургской Православной Духовной Академии, автор курсов по предметам «История Русской Церкви», «История России». Член Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви. Автор ряда монографий и учебников. В 2004 г. в ПСТГУ защитил диссертацию на соискание ученой степени магистра богословия «Духовно-исторический феномен коммунизма как предмет критического исследования в русской религиозно-философской мысли первой половины XX века». |
Для того чтобы понять место Сталина в русской истории, в истории русской Церкви, нужно вспомнить основные этапы взаимоотношений Русской Православной Церкви и большевистского государства, в становлении и развитии которого Сталин сыграл такую важную роль.
Напомню, что 22 января 1918 года Поместный Собор Православной российской Церкви принял послание патриарха Тихона от 19 января 1918 года, в котором говорится об отлучении от Церкви лиц православного вероисповедания, которые участвуют в убийствах невинных людей и в гонениях на Церковь. Эта, соборно принятая анафема, никогда Церковью не отменялась, а потому такие активные деятели большевистского режима, какими были, православные по своему крещению, Ленин, Сталин и другие, оказываются отлученными от Церкви. Безусловно, гонения большевистского режима на Церковь имели ряд этапов. Наиболее кровавые, наиболее страшные этапы гонений (гонения периодов с 1929 по 1933 год и с 1936 по 1942 год) приходятся именно на то время, когда Сталин уже получил полноту власти в партии и государстве. Именно в результате этих двух этапов гонений, практически полностью была уничтожена крупнейшая поместная Церковь православного мира. Достаточно сказать, что по данным официальной комиссии по реабилитации при президенте РФ только в 1937 году было расстреляно 85 тыс. священнослужителей. Таким образом, мы должны признать, что наиболее масштабные и кровавые гонения на Церковь, которые имели место с конца 20-х по начало 40-х годов, пришлись на время, когда вся полнота власти в партии и государстве уже была сконцентрирована в руках именно Сталина.
1931 год. Взрыв Храма Христа Спасителя
Безусловно, значительные изменения государственной политики в области религии произошли в 1943 году. Напомню, что этому изменению в политике Сталина предшествовали вполне определенные события. Во-первых, нападение Германии на Советский Союз. Была оккупирована значительная часть территории Советского Союза, в том числе и области, на которых подчас была полностью ликвидирована вся религиозная жизнь (в целом, к моменту нападения Германии на Советский Союз на территории нашей страны, в границах до 1939 года, оставались действующими не более 300 храмов, было 4 правящих епископа и не более 500 священнослужителей). За годы немецкой оккупации, на территориях, которые ей подверглись, было открыто около 9 тыс. храмов (с 1941 по 1943 год). В то же время, например, в 1941 году, когда произошло контрнаступление Красной Армии под Москвой и Красная Армия заняла территории в Московской и Тульской областях, временно оккупированные немцами, то открытые на этих территориях при немцах храмы были ликвидированы, а духовенство репрессировано. И только начиная с 1943 года, по мере масштабного контрнаступления Красной Армии, возвращение коммунистического режима на ранее оккупированную немцами территорию, уже не означал закрытия всех храмов, и репрессий всего духовенства. Поэтому можно констатировать, что с 1943 по 1945 год, по мере наступления Красной Армии, Сталин не открывал новые храмы, а по большей части не закрывал храмы, уже открытые при немецкой оккупации. В то же время на территории, не подвергавшейся немецкой оккупации, за все годы войны, было открыто лишь 718 храмов, что не может идти ни в какое сравнение с 9 тыс. храмов, открытыми за 2,5 года на оккупированной немцами территории.
Однако поставивший перед собой задачу полного уничтожения всех форм религиозной жизни большевистский режим, и возглавлявший его Сталин, все-таки в 1943 году изменили свою позицию. Безусловно, изменили, но изменили по вполне определенным причинам. То массовое возрождение церковной жизни на оккупированной территории, о которым мы сказали, требовало от Сталина ответных мер пропагандистского характера. Нужно было показать, что и на неоккупированной территории, церковная жизнь существует, и приход Красной Армии на оккупированные территории больше не будет означать ликвидации религиозной жизни.
Второй очень важный момент, наряду с контрпропагандистской деятельностью по отношению к религиозной терпимой политике немцев – это западные союзники. Безусловно, убедить общественное мнение Запада в том, что союз со Сталиным необходим было непросто. Таких гонений на христиан, какие проводились в Советском Союзе при Сталине, не проводилось нигде, даже в нацистской Германии. Нужно было показать Западу, что он вступает в союз со страной, в которой христиан не уничтожают. Это была составная часть широкой пропагандистской кампании, призванная представить Западу более цивилизованный лик Советского Союза.
Наконец, третий существенный момент, и вот это может быть самый печальный с точки зрения церковной жизни факт. За годы жесточайших гонений большевиков на Православную Церковь, митрополит Сергий (Страгородский), занимавший к тому времени пост патриаршего местоблюстителя (он сам себя таковым провозгласил) сумел доказать Сталину, что в любых условиях он будет сохранять лояльность большевистскому режиму. Он убедил Сталина в том, что Православная Церковь может быть совершенно безвредной в условиях большевизма.
Правда, здесь можно задаться вопросом: действительно ли к этим трем важнейшим факторам сводимо объяснение метаморфозы в политике Сталина. И здесь я как церковный историк, учитывающий, что Промысел Божий постоянно проявляет себя в истории, должен сказать, что, в принципе, Сталин мог бы и не менять свою религиозную политику по вышеперечисленным причинам. В конце концов, и терпимая политика оккупационных немецких властей в отношении религиозной жизни не могла стать ключевым фактором для достижения ими победы над СССР, и союзникам слишком нужно было участие Советского Союза в войне против Германии, чтобы они могли отказаться от союза со Сталиным на том основании, что в СССР преследуют христиан, и ликвидация остатков православного духовенства во главе с митрополитом Сергием не вызвала бы массового возмущения советского народа, в массе своей безмолвствовавшего 25 лет, когда методично уничтожалась вся Русская Православная Церковь. Сталинский режим все равно устоял бы безусловно. Конечно, понадобились бы какие-то дополнительные жертвы, но что для Сталина лишние миллионы человеческих жизней. И, тем не менее, Сталин пошел на эту перемену. Почему? Отнюдь не по каким-то личным, тайным мотивам. Здесь мы как раз в праве говорить о том, что Господь не попустил уничтожить Церковь, врата ада не смогли ее одолеть.
А политический прагматизм Сталина в отношении Церкви проявлял себя по-разному. Действительно, был период, продлившийся пять лет, с 1943 по 1948 год, когда Сталин от политики уничтожения Церкви перешел к политике локального сохранения Церкви с использованием ее, прежде всего, во внешнеполитической деятельности. Церковь в послевоенные годы использовалась для нейтрализации возможного сопротивления православных христиан в странах Восточной Европы, когда иерархи нашей Церкви должны были убеждать руководство румынской, болгарской, сербской Церквей в необходимости не пытаться становиться в активную оппозицию коммунистическому режиму. Русскую Православную Церковь пытались использовать в усилении Советского влияния на Ближнем Востоке, имея в виду не только православные восточные патриархаты, но и дохалкидонские Церкви: коптскую, несторианскую. Пытались повлиять с помощью Церкви и на то, чтобы расположить к себе русскую эмиграцию. Но все это закончилось довольно быстро, уже в 1948 году. К этому времени в странах Восточной Европы, в частности в православных странах, постепенно утвердились коммунистические режимы. Неудачу потерпели попытки использовать Православную Церковь в ближневосточной политике.
При участии советских властей, как это ни парадоксально прозвучит, готовился Восьмой Вселенский Собор (в 1948 году праздновалось 500-летие объявления автокефалии Русской Православной Церкви), на эти торжества были приглашены представители всех поместных Церквей, которые предполагалось использовать советской властью в проведении той политики (антикатолической, антизападной), которая уже проводилась, так сказать, в светской сфере, и ставился вопрос о том, чтобы превратить Москву в политический центр православного мира. Эта политика не удалась: на мероприятия приехали представители не всех Поместных Православных Церквей. И это привело к тому, что сталинская политика стала меняться. С 1948 года начинаются новые аресты духовенства, которые продолжаться весь период с 1948 по 1953 год и, самое главное, с этого времени начинается методичное закрытие храмов. Если к 1948 году у нас было 14,5 тыс. храмов, то за последние годы жизни Сталина было закрыто около 1 тыс. храмов. И этот процесс продолжится и впоследствии, у нас уже к 1988 году будет 6,5 тыс. храмов. Так что можно сказать, что последний период жизни Сталина, был периодом как раз нового витка гонений на Церковь, которые бы продолжались, если бы он оставался в живых.
Что же касается популярности апокрифов относительно того, что Сталин якобы лично исповедовал на склоне лет православную веру, что он покаялся – подобного рода слухи ни на чем не основаны. Документально можно, например, очень четко показать, как складывался каждый день Сталина: где он бывал, с кем встречался. Да, у него, например, была встреча в начале сентября 1943 года с митрополитом Сергием, митрополитом Николаем и митрополитом Алексием и стенограмма переговоров, происходивших на этой встречи свидетельствует об исключительно прагматичном отношении Сталина к Церкви. Затем у него была одна встреча с Патриархом Алексием I. Но хорошо известно, что в каких-либо действовавших храмах Сталин никогда не появлялся. Режим охраны Сталина предполагал очень четкую фиксацию всех его перемещений, всех его встреч. Причем, этот режим охраны, который позволяет очень четко воспроизвести его жизнь буквально по дням и часам, им же самим и был создан. В то же время политика советских властей в последние годы жизни Сталина приобрела привычный для нее антицерковный характер. Именно Сталин пролил крови православных мучеников гораздо больше, чем Ленин и Хрущев вместе взятые.
Александр Смолин. Патриарх Алексий I в Кремле у Сталина
У нас почему-то распространился миф о том, что уничтоженная к началу войны Церковь, стала возрождаться Сталиным. На самом деле этого не было. В конечном итоге церковное возрождение в годы войны это результат милости Божьей к нам, молитвы новомученников о нас, но никак не результат каких-то духовных терзаний Сталина. Так что исторического основания для такого предположения, что Сталин вдруг стал христианином, нет. Но наряду с переменой в его политике, которая произошла во время войны, и которая многим кажется началом возрождения Церкви, существует ведь и другая причина. Говорить о ней очень сложно, ибо она связана уже не с какими-то конкретными, пусть и ложно толкуемыми фактами, а с ментальностью нашего народа. К сожалению, то, что пережила наша страна в ХХ веке, должно было бы вызвать у тех наших современников, которые воспринимают нашу историю последовательно по-христиански, чувство глубокой вины и покаяния. Потому что ведь то, что именно в нашей стране стало возможно такое уничтожение Церкви, такое гонение на Церковь, это ведь свидетельство духовного нашего неблагополучия.
Святая Русь стремилась обрести Царство Небесное, Советская Россия, в которой продолжали жить русские православные христиане и их потомки попыталась достичь царства земного, отождествлявшегося с богоборческой коммунистической утопией, по существу с царством антихриста. Это ведь предполагает глубокую переоценку всего того, что было в нашей многовековой истории, потому что, конечно, причины гонения на Церковь, обрушения церковной жизни в нашей стране в ХХ веке нужно искать не только лишь в событиях 1917 года. Собственно сами события 1917 года были порождены чем-то более давним и глубоким. И многим хочется избавиться от труда покаянного переосмысления собственной истории, прикрывшись новыми мифами о святом оболганном царе Иване Грозном, святом и также оболганном старце Распутине, о тайном христианине Сталине, о благочестивом, тайно верующем полководце Жукове. Все это ложь. И, тем не менее, этой якобы православной и патриотической ложью пытаются усыпить себя многие наши современники.
Известен эпизод встречи со Сталиным митрополита Сергия, будущего Патриарха, в 1943 году. Речь зашла об открытии духовных школ, так как Церкви не хватало священнослужителей. «А почему нет кадров?» – спросил вождь. «По разным причинам, – ответил митрополит, – одна из которых такая: мы готовим священника, а он становится маршалом Советского Союза». На фото: юный Сталин-семинарист
Есть и еще одна тема довольно существенная, у нас в церковной жизни. По сути дела, многие люди, пришедшие в нее, продолжают мыслить и чувствовать на уровне совершенно секулярном. Православие – это еще один набор, в том числе исторических, идеологем, которые призваны вызвать у них ощущение приобщенности к чему-то великому, могучему, выдающемуся. Вместо того, чтобы признать весь советский период, периодом разрушения нашей страны, пытаются выделить из него либо какую-то личность, либо какое-то событие и возвести его на пьедестал. Вторая Мировая война остается последним неразвенчанным мифом советской пропаганды, который имеет в качестве своей персонификации мифологизированного Сталина – якобы тайного христианина и великого полководца. То, что это имеет место именно в церковных кругах, является признаком вполне понятной вещи: непреодоленной политизированности сознания очень многих наших православных современников. Потому что, если бы их взгляд на русскую историю был христоцентричным, экклезиоцентричным, исходил бы из Церкви, как главной ценности, они бы сразу очень верно расставили акценты и Сталин бы занял вполне заслуженное им место – одного из величайших гонителей христианства мировой истории.
Записала Наталья ШТЕЙНЕР
Cм. также:
