Отчет об отправке двух инвалидов колясочников домой – на Украину. Рассказывает сопровождавший их сотрудник Группы помощи бездомным Аркадий ТАРАСОВ:
Просыпаюсь. Часы показывают 5:45. Сегодня отправка на Украину двух безногих инвалидов-колясочников. Я еду с ними в качестве сопровождающего. Правила передвижения по железным дорогам запрещают безногим пассажирам разъезжать самостоятельно, и нашей Группе помощи бездомным при Епархиальной комиссии города Москвы по церковной социальной деятельности не раз приходилось выделять провожатого. Но двойная отправка случилась впервые. Обстоятельства сложились так, что из московских больниц №53 и №67 одновременно выписывали двух бездомных граждан Украины, которые не были бездомными в строгом смысле и имели возможность вернуться домой. Один из них был украден цыганам из дома инвалидов в городе Александрия Кировоградской области, другой самостоятельно пустился на поиски лучшей жизни из Одессы. Поскольку отправка двоих человек требовала от Группы выделения двоих сопровождающих и солидных финансовых затрат, что в настоящее время представлялось затруднительным, мы решили сэкономить и объединить две поездки в одну. На наше счастье оказалось, что один из одесских поездов проходит через станцию Знаменка Кировоградской области, откуда до Александрии рукой подать, всего 35 километров. И вот, после долгих телефонных переговоров с Александрией и Одессой, проблематичного приобретения билетов (у одного из подопечных лишь копия паспорта, переданная по факсу, у другого вообще никаких документов), серьёзной подготовки к пути, включавшей ремонт инвалидных колясок и тщательное согласование действий всех участников отправки, выбивания штатной машины для доставки инвалидов на вокзал, всё улажено.
Быстро одеваюсь, наскоро перекусываю. В 6:30 выхожу из дома. Через всю Москву еду в 53-ю больницу за сорокалетним одесситом Анатолием М. В это же время наш водитель Сергей уже движется на микроавтобусе Комиссии в 67-ю больницу забирать шестидесятилетнего александрийца Ивана К. Не позже восьми часов утра микроавтобус должен подъехать к 53-й, откуда все мы направимся на Киевский вокзал столицы. Ближе к 7 часам утра московское метро уже живёт полноценной транспортной жизнью. Несмотря на то, что в вагонах и переходах ещё очень свободно, незанятых сидячих мест в составах, движущихся к центру, нет. Около половины восьмого выхожу на станции «Кожуховская». Быстро преодолеваю путь до больницы. Водитель Сергей с Иваном уже ждут на территории 53-й – успели проскочить до образования пробок. Я оставляю в микроавтобусе свои вещи и пакет с едой и поднимаюсь в отделение. Анатолии примеряет только что принесённую ему со склада одежду. Его вещи месяц назад, сразу после госпитализации владельца, прошли обработку паром и с тех пор хранились в полиэтиленовом мешке. Естественно, никто не удосужился высушить одежду, и теперь её можно выжимать. На части вещей образовалась плесень, от всего одеяния исходит сильнейшее зловонье. Анатолий сетует на то, как можно так поступать с единственным платьем человека. Его типично одесские мягкие, певучие интонации как нельзя кстати живописуют сложившуюся ситуацию. Он выбирает наиболее пригодное, остальное бросает. К счастью, ещё раньше мы принесли ему нижнее бельё, а также штаны и майку. Последняя кружка чаю, прощание с приятелями по палате, и я везу Анатолия в инвалидной коляске к лифту.
Водитель распахивает дверь микроавтобуса, а я взваливаю подопечного на закорки и переношу его в салон. Пока Анатолий устраивается и знакомится с Иваном, мы с Сергеем складываем коляску и размещаем её в проходе машины, где уже находится транспортное средство Ивана. Для отправок инвалидов по железной дороге мы используем только складные инвалидные коляски. Дело в том, что в рабочем состоянии они не проходят в узкие коридоры вагонов, поэтому не только невозможно спокойно завести инвалидов внутрь, но и хранить такие коляски в пути негде. В начале девятого наш автомобиль выезжает за ворота 53-й больницы и, свободно миновав заторы на дорогах, около девяти подъезжает к Киевскому вокзалу. Времени предостаточно, поезд отправляется в 10.30. Сергей помогает мне выгрузить инвалидов и довезти их до медицинского пункта вокзала. Покатых въездов в помещение вокзала не предусмотрено, поэтому нам с водителем приходится на руках поднимать коляски с подопечными по лестнице. К счастью, лестница оказывается невысокой. В медицинском пункте инвалидов регистрируют и выделяют носильщика. Он толкает одну коляску, я вторую, и мы неспешно подходим к вагону. Проводник вне очереди проверяет билеты: у нас два нижних и одно верхнее место в самой дальней секции плацкартного вагона, возле туалета и нерабочего тамбура. Проводник оказался человеком сострадательным, он снизошёл к нашей ущербности и предложил открыть дверь нерабочего тамбура, дабы облегчить условия посадки. Вместе с носильщиком мы вкатываем коляски в тамбур, носильщик прощается и уходит. Начинается самый ответственный момент – посадка.
Сначала я захожу в нашу секцию, проверяя её готовность принять инвалидов: опускаю сидения, освобождаю от матрасов место на третьей полке – туда поместятся коляски. Затем возвращаюсь в тамбур и привычным движением готовлюсь перенести первого инвалида: поворачиваюсь спиной к коляске, сажусь на корточки, вплотную придвигаясь к подопечному, прошу его крепко обхватить меня руками за плечи. Когда всё готово, медленно встаю и протискиваюсь в узкие двери вагона. И в нормальном-то состоянии в дверные проёмы поезда удобнее проходить боком, кода же на спине сидит ещё один человек, крепко обхвативший тебя руками и тем самым сделавший тебя шире, чем ты есть на самом деле, дело посадки становится вовсе затруднительным. Но, с Божьей помощью, сначала Анатолий, а потом и Иван оказываются на своих местах. Я возвращаюсь в тамбур, складываю коляски, отношу их в секцию и забрасываю на третьи полки. Теперь мы готовы к пути.
Следующее по-настоящему большое испытание предстоит на украинской границе. За Ивана я беспокоюсь не так сильно, у него есть копия паспорта (правда, плохого качества и официально не заверенная) и справка из дома инвалидов, подтверждающая его возвращение по месту прописки. А вот у Анатолия, кроме справки о потере документов и ходатайства от нашей комиссии, ничего нет. Да и эти документы весьма сомнительны: ни один из них не доказывает, что Анатолий действительно гражданин Украины. По закону же пересечь границу Украины может только тот, чьё гражданство несомненно установлено, а единственным официальным документом, подтверждающим гражданство в случае утери паспорта, является особая въездная виза, оформлением которой занимается украинское посольство. Однако получить эту визу у нас не было ни времени, ни средств. Одним словом, нам не оставалось ничего иного, кроме молитв и упования на милость Божию. С моими подопечными мы молилимся перед образом Божией Матери «Семистрельная», более известной в народе по строчкам тропаря, составленного в её честь, как «Умягчение злых сердец». Несмотря на будний день, вагон забит под завязку. Четвёртое место в нашей секции у мужчины лет шестидесяти. Поскольку он едет только до Брянска, свою верхнюю полку не занимает и предлагает мне сразу поселиться на ней, так как моё 36-е место находится непосредственно у двери, отделяющей пространство вагона от туалета. Мои же длинные ноги, останься я там, где и полагалось быть, препятствовали бы спокойному сну, а пассажирам – удобному продвижению к туалету. Спасибо спутнику! Сам он оказался военным лётчиком и всю дорогу рассказывал интересные истории из жизни, в том числе о том, как служил в одной части с «хорошим мужиком Юркой Гагариным» (его выражение) непосредственно перед гибелью первого космонавта.
Неспешно прошёл день. Проехали границу России и Украины, через непродолжительное время поезд остановился на таможенном пункте в городе Конотопе. В вагон заходят пограничники. Медленно приближаются они к нам, начав проверку документов с противоположного конца. И вот широкоплечий прапорщик на украинском языке сообщает нам, что мы находимся на государственной границе Украины и должны предъявить документы. Сначала показываю свой паспорт, затем с замирающим сердцем протягиваю бумаги подопечных. Прапорщик внимательно вчитывается и произносит то, что мы и ожидали услышать: все эти справки не удостоверяют гражданства, пропустить нас, согласно закону, нельзя, надо было обращаться в посольство Украины, и вообще в таком случае снимают с поезда и проводят дознание. Я предъявляю сегодняшние выписки из больницы, показываю удостоверение социального работника, говорю, что обратиться в посольство мы не могли, так как ждать подготовки въездной визы бездомным людям негде. Инвалиды включаются в разговор, пытаясь умилостивить пограничника. Тот совершенно беззлобно и даже с сочувствием повторяет, что пропустить нас не в силах, хотя прекрасно понимает наше положение, и что в таких случаях должен решать старший офицер, а не он. Прапорщик вызывает командира наряда. В вагон заходит старший лейтенант, вряд ли по возрасту много старше меня. Беглый взгляд на безногих людей, мельком взглянул на коляски, убранные на третьи полки, и долгожданное: «Ну, хорошо, проезжайте»… Легли отдохнуть.
Кто-то трогает меня за ногу. Я вздрагиваю и просыпаюсь. Это проводник: «Вставайте, скоро подъезжаем к Знаменке». Смотрю на часы, снова 5:45. Прошли сутки. Поезд медленно подползает к Знаменке. Слава Богу, стоянка большая – 20 минут. Не представляю, как бы я выкрутился, если бы это был рядовой полустанок с обычной в таких случаях стоянкой в одну – две минуты. Проделываю всё в обратном порядке: сначала снимаю с полки коляску, затем выношу её на перрон и раскладываю. Потом возвращаюсь в вагон, взваливаю на закорки Ивана и отношу его к коляске. Однако теперь сложнее. Перрон низкий, не как в Москве. К тому же высадка на левую строну, и в тамбуре не действует откидная лестница. Приходится садиться вместе с Иваном на спине на край площадки, тянутся ногами до нижней ступеньки вагона, потихоньку сползать, держась за поручни. И только оказавшись на ступеньке, можно смело сделать шаг на перрон.
Возвращаюсь в вагон забрать свою сумку. Анатолий не спит, мы тепло прощаемся. Через семь часов поезд будет в Одессе, там скитальца обещал встретить отец. Возможно, подъедет на машине друг. Напоследок напоминаю Анатолию, чтобы он не забыл позвонить в Москву с вестью о том, что всё в порядке. И вот я опять на перроне. Поезд трогается, мы с Иваном машем Анатолию, он машет в ответ, улыбается и кивает из окна. Качу коляску с Иваном к зданию вокзала. Мне ещё предстоит разменять рубли на гривны и купить обратный билет. Поскольку мы не сбрасывали со счетов возможности того, что нас снимут с поезда на украинской границе, билет до Москвы было решено приобрести на месте. Как назло обменный пункт не работает. По местному времени нет и шести, а обменник откроется только в восемь. То же самое и на привокзальной площади: единственный пункт начнёт работать лишь с восьми. Пустынно. Знаменка спит. Не видно даже милиционеров. Единственные люди, работающие в этот час, таксисты. Иду к ним договориться о поездке в Александрию. Они ребята ушлые, отвезут и за рубли. Можно, конечно, немного подождать первого автобуса – дорога стоит недорого, и у меня есть немного украинских денег, оставшихся от предыдущих поездок, но с инвалидом-колясочником удобнее передвигаться на легковушке. Таксисты же не только соглашаются отвезти за рубли, но и предлагают обменять их на гривны. Курс, конечно, у них весьма грабительский. После переговоров один из таксистов соглашается убaвить курс с весьма грабительского на просто грабительский, и мы бьём по рукам. Я сажаю Ивана к нему в машину, получаю свои деньги и бегу покупать обратный билет.
Через час с небольшим я налегке выхожу из канцелярии дома инвалидов в Александрии. До поезда остаётся ещё несколько часов, и у меня есть время погулять по городу, чем я и воспользовался, посетив, в частности, местный краеведческий музей. А в 11.30 следующего дня меня встречал Киевский вокзал Москвы.
P.S. Анатолий так и не позвонил. Надеюсь, ему просто тяжело добраться до переговорного пункта…
Аркадий ТАРАСОВ
