Просто Щедрин и Салтыков-Щедрин
Некоторые попытки прививаться люди совершали еще в незапамятные времена. В частности, китайцы, от которых, кажется, пошло не меньше половины всех достижений современной цивилизации, еще в XI веке во время эпидемий оспы вкладывали себе в ноздри оспяные струпья заболевших соотечественников. Кто-то заражался, умирал. А кто-то выживал. Статистика в то время не велась – до этого средневековые китайцы не додумались.
Первая вошедшая в историю российская прививка была скорее актом политическим. Ее в 1768 году сделала Екатерина Великая, чтобы лишний раз подчеркнуть свою приверженность прогрессу и цивилизации.
Впрочем, у Екатерины Алексеевны были также и мотивы личного характера: как известно, император Петр II скончался в возрасте 14 лет от оспы, а Петр III пусть и выжил, переболев той же болезнью, но на протяжении всей жизни стеснялся своего как будто бы изрытого лица.
Заодно укололи и наследника Павла с супругой. К счастью, и матушка-императрица, и будущий император Павел I, и его жена остались живы. Разве что императрицу целую неделю лихорадило и голова болела. А что аппетита не было, так это ей только на пользу пошло.
Материал для прививки державной семьи был взят от шестилетнего больного мальчика Саши Маркова. Он, кстати, тоже выжил, ему был пожалован дворянский титул и фамилия Оспенный.
А сама вакцинация сделалась настолько модной, что многие прививались от оспы по нескольку раз.
Впрочем, еще задолго до этого оспу прививали на Кавказе. Девочки подвергались этой процедуре в шестимесячном возрасте, чтобы рубцы не обезобразили лицо будущей барышни и чтобы ее можно было повыгоднее выдать замуж.
Нечто подобное происходило в Казанской губернии. И там, и там использовался «китайский метод» – в частности, в Поволжье детям закладывали в нос толченые оспенные струпья, после чего они парились в бане.
Конечно, никаких гарантий эти хитроумные приемы не давали.
Уже после исторической прививки Екатерины Великой английский доктор Эдвард Дженнер придумал действенный способ усовершенствовать вакцину. С его легкой руки начали прививать не человеческую оспу, а коровью – таким образом резко снизилось количество заболеваний вследствие самой вакцинации.
И уже в 1801 году под патронажем императрицы Марии Федоровны профессор Ефрем Мухин привил по методу Дженнера русского мальчика Антона Петрова.
Это была вторая в России историческая прививка. Процедура прошла успешно, и Мария Федоровна милостиво дала отважному отроку прогрессивную фамилию Вакцинов.
Кстати, в нашей стране и до этого существовали фамилии, связанные с эпидемиями. Правда, шли они не от привившихся, а, наоборот, от заболевших – Рябов, Рябцев и Щедрин («щедра» – рябинка, оспинка).
Исключение – Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, настоящая фамилия которого именно Салтыков, а Щедрин – псевдоним, производное от слова «щедрый». Его изобрела жена Михаила Евграфовича, утверждавшая, что ее муж был щедр на всякие сарказмы.
Новая вакцина оказалась такой эффективной, что в стране даже заговорили о всеобщей вакцинации. В 1815 году даже составили список всех непривитых мальчиков и девочек, проживающих на территории российской империи. Но дальше списка дело не пошло.
Пионеры – охотники за комарами
Время шло, и вакцинация из разряда сенсаций медленно перетекала в каждодневную жизнь. В 1892 году русский медик, служивший в Париже, в Пастеровском институте, впервые изготовил эффективную вакцину от холеры. По сути, он остановил страшную эпидемию, гулявшую в те годы по России и Европе.
В 1896 году Илья Мечников открыл в Одессе первую в России и вторую в мире так называемую Пастеровскую станцию по борьбе с бешенством. Наша страна из аутсайдеров переходила в лидеры общемирового процесса вакцинации.
Газеты то и дело помещали подобные сообщения: «В Тюмени согласно заявлениям компетентных лиц (врачей) есть несколько подозрительных случаев холеры. Врач сельской лечебницы Д.А.Миловидов делает в своей лечебнице предохранительные прививки бесплатно». Или: «Эпидемия оспы в Рязани приняла широкие размеры. Для борьбы с ней городской управой принимаются энергичные меры. На днях управа пригласила трех студентов-медиков и одну медичку для обхода, в целях повторной прививки оспы желающим всего города».
В обязательном порядке прививались все сотрудники больниц. Так называемая «предохранительная прививка» практиковалась на крупных заводах – там, где имеется большое скопление небогатых людей в непроветриваемых помещениях.
Всеобщая вакцинация также была объявлена в редакции газеты «Биржевые ведомости» – ее сотрудников тоже отнесли к группе риска.
А бывали и вовсе трагикомичные случаи. Те же «Биржевые ведомости» сообщали, что во время петербургской эпидемии холеры 1908 года «в Калинкинскую больницу явился священник Вихноский из д. 61 по Забалканскому пр. и заявил, что он болен холерой.
По настойчивому желанию священника положили в общий холерный барак. За ночь никаких холерных симптомов у него обнаружено не было. Заболел он исключительно от «страха».
Выяснилось, что таких мнительных поступило в больницу около 15 человек».
Чего только не случалось! В 1909 году «Русское слово» сообщало: «В Глазовском уезде эпидемия бешенства. Отправлено в Пермь для прививки 50 человек, укушенных бешеными животными. Одна из заболевших бешенством женщина, доставленная в больницу, искусала в свою очередь восемь человек из лиц больничного персонала. На другой день она в страшных мучениях скончалась».
В крепости Измаил на обывателя набросилась взбесившаяся кошка. Тот поступил по науке: изловил несчастное животное, связал и сжег его (специально разводил костер), пепел зарыл в землю и отправился сдаваться на уже упоминавшуюся одесскую Пастеровскую станцию.
Совершенно фантастическая история произошла в 1910 году в Санкт-Петербурге: «Вчера утром пристав литейной части полк. Шебеко доставил в Мариинскую больницу 12-летнего ученика из магазина белья Мартынова с огнестрельной раной выше колена. Полк. Шебеко объяснил, что мальчика подстрелил он, преследуя бешеную собаку. Повреждения, полученные мальчиком, не опасны. Пулю удалось извлечь и костей она не повредила, но ввиду того, что собака была бешеная, а пуля попала в мальчика, убив собаку, лечение мальчика будет продолжительным. Будут делать прививки».
К сожалению, случались и врачебные ошибки. В январе 1910 года в тульскую губернскую земскую больницу доставили крестьянина, укушенного бешеной собакой. Три недели несчастному кололи вакцину от бешенства, а на 22-й день пребывания в больнице он умер – как выяснилось, от сибирской язвы.
А певец столичного народного дома господин Карышев сделал себе противохолерную прививку, решил, что теперь у него все в порядке, в этот же день съел 20 штук немытых слив, заразился холерой и умер.
Если бы в те времена уже существовала премия Дарвина, у Карышева были бы все шансы победить.
В 1923 году в России начали проводить массовую прививку от дифтерии. Спустя два года – прививку от туберкулеза. На следующий год – от коклюша. В 1927 году – против столбняка.
Там, где прививка не спасала, действовали другими методами.
Врач Сергей Соколов, возглавивший в 1923 году Сочинскую противомалярийную станцию, объявил настоящую войну малярийному комару.
Выявлялись и обрабатывались специальным составом все проблемные водоемы. Доходило, казалось бы, до абсурда: сочинские пионеры ловили малярийных комаров, помещали их в стеклянные баночки и сдавали, как металлолом или макулатуру. Специально развели рыбок-гамбузий – они, наряду с пионерами, охотились на малярийного комара. И в 1956 году Соколов наконец-то отрапортовал о том, что последний малярийный комар на курорте уничтожен.
Но основным способом борьбы со страшными недугами все-таки оставалась старая добрая прививка.
Страшный случай в Боткинской больнице
Тем не менее, далеко не всегда и уж точно не каждый был сторонником этого метода. Противники прививок появились с самого начала применения массовой вакцинации.
В дореволюционной России одно время массовый отказ от прививок совпал с резким ростом спроса на перцовку – вдруг разнесся слух, что именно она спасает от холеры лучше всякого укола. На некоторых водочных заводах даже ввели вторую смену: промышленники не хотели упускать столь неожиданно свалившегося счастья.
В 1907 году «Русское слово» писало: «Эпидемия скарлатины усиливается. Прививки, сделанные воспитанницам епархиального училища, оказывается, не гарантируют от заболевания: заболело 20 привитых. Население опасается разноса ученицами заразы по всей губернии».
Разумеется, такие сообщения становились лишним козырем в руках противников прививок. И в результате все та же газета то и дело писала: «Умерший от чумы московский студент Беляев – единственный из всех студентов, не пожелавший сделать себе предохранительной прививки. Он храбро боролся с эпидемией и мужественно встретил смерть, заботясь во время своей болезни только о том, чтобы не передать смертельного яда окружающим».
И сегодня существует множество общественных антипрививочных движений. Они помещают на свой щит любой неудачный или даже сомнительный случай прививки. Побочные эффекты раздуваются до фантастических масштабов. В ход идут и сказки о «заговоре фармацевтов», якобы вступающих в сговор с врачами, чтобы те «обкалывали» всех подряд. Антипрививочники не гнушаются манипулировать статистикой.
А ведь нарушить достигнутое очень просто. В частности, в 1959 в Москву из Индии вернулся художник-плакатист Алексей Кокорекин, автор множества вдохновенных произведений типа «Каждый осоавиахимовец – ударник, а каждый ударник – активный член Осоавиахима». Поездка вышла замечательная, сувениры пришлись ко двору.
Довелось даже присутствовать на церемонии сожжения брамина, умершего от оспы. В результате заболел и сам художник, и счастливые обладатели сувениров, и персонал больницы, не сразу понявший, с каким заболеванием имеет дело, и еще несколько десятков случайных человек.
Умерли, правда, всего три человека, включая самого маэстро. Излечиться удалось благодаря тому, что в Боткинской больнице совершенно случайно оказался старенький ленинградский профессор, повидавший в своей жизни всякое. Его – опять-таки случайно – пригласили в морг, «взглянуть на странный труп».
Старичок взглянул и сразу же сказал патологоанатому: «Да это, батенька, variola vera – черная оспа».
Страшно себе представить, что случилось бы, не будь в то время в СССР обязательной прививки против оспы.
