Татьяна Смирнова – педагог, фольклорист, руководитель Центра традиционной культуры «Дом» в Сергиевом Посаде и фольклорного ансамбля «Скоморошья слобода».
Дед Мороз из такси
Впервые Татьяна пошла колядовать, будучи студенткой-первокурсницей музыкального училища. В учебнике по народному творчеству нашла примеры колядок, вспомнила гоголевскую «Ночь перед Рождеством», а чтобы не страшно было, подбила подругу составить ей компанию:
«Мы сели и подумали, что главное в колядовании? И вот на тот момент нам казалось, что главное – это мешок, и мы его сшили.
Света моя выучила из Гоголя фразу: „Щедрик, ведрик, дайте вареник!« И должна была его прокрикивать. А я выучила колядку из учебника.
Отправились мы на нейтральную территорию, где нас не знали, мы стеснялись немножко. Пошли в военный городок рядом с Сергиевым Посадом. Прямо вечером под Новый год».
Идти по снегу тяжело, и девчонки остановили такси, которое ехало в нужную сторону. А в такси сидел Дед Мороз.
«Пока ехали, мы Деду Морозу рассказали, что такое колядование, как мы это тогда понимали, сбили его с панталыку, и он пошел с нами. Мы звонили в дома – тогда было можно, так вот запросто – нам открывали. И вот Светка начала: „Щедрик, ведрик!« А Дед Мороз вдруг басом отчего-то вместо вареника выкрикнул: „Пельменей давай!«
Хозяин, которому мы колядовали, и говорит: „А вам каких, замороженных или отварить?« А у нас же мешок, нам варить не надо. И дал он нам пакет пельменей. В другой раз нам в мешок пытались бутерброды с красной икрой прямо так положить, вот это было обидно».
А в одной квартире колядовщикам открыли, выслушали все колядки, а потом раз – и захлопнули дверь! Ничего не дали и даже спасибо не сказали. И тогда пришлось похулиганить.
«Мы же девчонки бесшабашные, взяли веревочку и привязали дверную ручку той квартиры к перилам лестницы, чтобы дверь открыть было сложно. Так и ушли».
Порванный бубен
В другой раз за свое честно наколядованное добро пришлось повоевать.
«Мы тогда впервые решили взять с собой что-нибудь, чтобы звенело, чтобы не только петь, но и как-то трезвонить. Подружка моя взяла сковородку с какой-то долбежкой, а я выпросила у мамы бубен. Было здорово и громко, а когда мы обратно шли, на нас напали мальчишки.
Стали у нас мешок всерьез отбирать, и завязалась драка. Подружка отбивалась сковородкой, а я бубном, и не рассчитала силу удара, хотела бубном по голове, а он оделся как воротник. Так и пришла домой с порванным бубном, и от мамы попало. А еще она сказала, что я вся в бабушку».
Бабушка Татьяны колядовала в Череповце, в Вологодской области в голодные послевоенные годы.
«Несмотря на то, что есть было нечего и было тяжело, они пели колядки, и их одаривали, чем могли. А одна соседка была жадная, не только на Рождество, всегда. И если обычно на это не обращали внимания, то на Святках считалось, что можно как-то показать свое отношение.
И вот бабушка с подружками и поленницу дров ей водой поливали, и порог дома – хулиганили, как могли.
И в войну колядовали. Мне в этнографических экспедициях в Сибири бабушки, которые пережили войну в тылу, рассказывали, что очень ждали детей, чтобы они пришли и поколядовали. И считалось, если дети придут, то в этом году похоронка дом обойдет стороной. Христославами всегда были дети, они ведь как ангелы».
Святые дни и время ряженых
Безудержное веселье раньше длилось две недели, и там всему было место. Как сказала Татьяне одна из бабушек: «Рождество начинают праздновать на небесах, потом оно спускается на землю, к людям, и дальше, еще ниже, ко всем остальным».
Были Святые дни – от Рождества до дня Святого Василия, когда ходили со звездой и славили Христа. А потом наступали Страшные вечера, время ряженых.
«Мы сейчас все в одну кучу свалили, а это два совершенно разных по смыслу действия, разные жанры, христославия и колядки, – продолжает рассказ Татьяна. – В народе верили, что существуют такие времена, и Святки относятся к ним, когда граница между мирами истончается. И ряженые были связаны с потусторонним миром.
А нечистая сила не подчиняется нашим законам, поэтому, когда ты ряженый, можно нахулиганить, залепить снегом окошки, сани на крышу засунуть и не думать, как их потом хозяин будет снимать, навоза в трубу набить. Ряженые могли даже что-то своровать, и хозяева не расстраивались, а отпускали: „Господи, спасибо, что взял деньгами«.
Дети никогда не рядились, не надевали масок, рядилась молодежь или мужики. Персонажи-то были страшные. Смерть, покойник – ему зубы из картошки вставляли, лицо мукой посыпали. Были старик со старухой, цыган с цыганкой, разные животные».
«Кто не поет – того отпевают»
Ряженых как гостей с того света в дом старались не пускать и даже угощение им подавали через окно и не голой рукой, а в рукавице.
«А христославов пускали, потому что это люди, а то и ангелы могут быть. Мы пробовали разные ипостаси святочных забав, ходили и со звездой, и ряжеными. И, действительно, это очень разные ощущения. Когда ты ряженый – ощущение бесшабашности, что хочешь делай, а потом удивляешься, ты ли это был?
Последние годы мы не рядимся, ходим со звездой славить Христа. Уже много лет я не то что понимаю, а ощущаю смысл праздника. Какое-то дивное чувство причастности к радости.
Христос родился, и мы несем эту весть, хотя понятно, что все знают, но одно дело знать, и другое – нести эту весть и получить ее.
Ты не просто проговариваешь, а чувствуешь всем телом, всей душой. По-другому просто не стоит идти колядовать. Только если у тебя есть моральные силы нести радость.
Раньше людям легче было в это состояние входить, потому что жизнь была более размеренная и более традиционная. И опять же, раньше было такое убеждение, которое выражается очень хлесткой фразой: „кто не поет – того отпевают«. Нужно было петь, показывая, что ты жив. Сейчас сказали бы, что это крутая практика. Это маркер, что ты живой».
Если компания колядовщиков собирается первый раз, то лучше продумать приблизительный сценарий, кто за кем и что будет говорить и петь. Впереди идет «звездоноша» – несет звезду Рождества на высоком шесте. Главное, не нарушать традиционный порядок. Сначала – славим Христа, можно спеть рождественский тропарь, христославия. Потом что-то попроще – какую-нибудь колядку. И в конце желаем хозяевам всяческих благ, поем щедровки и требуем не скупиться на угощение. Не забываем взять с собой большой мешок!
Баттл у стен Лавры
Татьяна со своим ансамблем «Скоморошья слобода» много лет ходили колядовать в Троице-Сергиеву лавру.
«Как-то идем мы со звездой, у нас на звезде иконочка Рождества, как положено, за дверцей. Идем такие радостные, навстречу богомолец: „Как вы смеете, язычники, пришли в Лавру!«
А вслед за ним батюшка, руки раскрыл: „Ну наконец-то я вижу нормальных людей на Святки!« Очень по-разному все оценивают эту традицию».
Однажды у стен монастыря даже разгорелась нешуточная песенная битва: «Мы уже наколядовались, выходим с мешком из Лавры, а нам навстречу другая ватага колядовщиков. Мы встали так друг напротив дружки, стоим, и я думаю: „А что сейчас будет?« Совершенно импровизационно завязался баттл. Мы колядку – они колядку, мы колядку – они колядку, уже и публика собралась. И вот мы спели колядку, а у них запас кончился, и тут колокол на колокольне так громко – бам! Как финальная точка».
