Официальную статистику о потерях в ходе специальной военной операции Россия озвучивала в сентябре 2022 года: тогда министр обороны Сергей Шойгу заявил, что к тому моменту погибли 5937 человек. Число раненых не называлось, однако судить об этих данных можно косвенно: в июне 2023-го Шойгу говорил, что только за три дня украинского контрнаступления было ранено 210 российских военных.
Лечение раненых, эвакуированных с фронта, проходит в военных госпиталях. Там же им обязаны обеспечить протезирование. А вот с дальнейшей реабилитацией могут возникнуть проблемы: некоторые категории граждан не могут рассчитывать на помощь государства в этой области. Житель Москвы Владислав – доброволец СВО, четыре месяца назад противопехотная мина оторвала ему правую стопу. Он сразу же встал на костыли, а сейчас ходит на протезе, почти не хромая. Реабилитацию он проходит при поддержке благотворительного фонда «Весна», который помогает участникам СВО, потерявшим нижние конечности. Мы записали рассказ Владислава о том, как он учится жить без ноги и о том, как он смог получить помощь и поддержку.
Когда потерял ногу, шутил: «Теперь ногтей придется стричь меньше»
8 апреля 2023 года я наступил на противопехотную мину. Такие мины людей не убивают, а калечат: сразу было понятно, что правую ногу мне оторвало и как раньше уже не будет, надо с этим что-то делать. Сначала была боль от ранения, она сводила с ума. Мне наложили жгут, от этого болело еще сильнее. В левой ноге было сквозное осколочное, но я его даже не чувствовал, вся боль была здесь. Мне говорили: «Если мы отпустим жгут, ты умрешь». Я отвечал: «Отпускайте!»
Нет, я, конечно, понимал, что со мной это может произойти. Помню свой разговор с сослуживцем: он говорил, что предпочтет погибнуть, чем быть инвалидом, а я – что можно продолжать жить. В итоге он погиб, а я получил инвалидность. Несмотря на то что с самого начала я был морально готов к тому, что это может со мной произойти, когда это случилось, у меня был шок.
Что мне помогло справиться? Ну, во-первых, юмор. Шутить про оторванную ногу я начал буквально в первые часы, когда еще был болевой шок. Сказал, что теперь ногтей придется стричь меньше. А в своем телеграм-канале написал: «Я думал, что у меня с моей правой ногой все серьезно, возможно даже навсегда, но, к сожалению, она меня покинула».
В госпитале я перенес четыре операции. Мне кажется, что моим близким было тяжелее, чем мне. Когда родители меня увидели в палате, на них лица не было. Супруга приезжала каждый день, она тогда почувствовала, что с ней говорят как с женой инвалида.
То, что я пытался относиться к потере с юмором, смягчало ситуацию и мне самому помогало во время реабилитации. Если ты относишься к этому проще, пытаешься смеяться, то ограждаешь себя от постоянного стресса, от понимания, что ты столкнулся с адом. А еще во многом я справился благодаря жене. После того как я потерял ногу, меня держало то, что я к ней вернусь и мы будем вместе.
«Обида живет внутри у любого инвалида. Если дать ей волю, она тебя сожрет»
Понимание того, что ты стал инвалидом, само по себе очень травмирует. Ты можешь меньше, чем все остальные люди, ты ограничен в своих возможностях
У меня были тяжелые моменты. Когда я в первый раз после ранения встретился с сослуживцем, то напился. Вот тогда меня накрыло всей тяжестью ситуации.
А еще помню, как в госпитале в Ростове я лежу в гнойном отделении только что после ампутации, у меня страшные боли. И вот ночью захотелось в туалет. С огромным трудом пересаживаюсь на коляску и возле санузла понимаю, что он для колясочников в принципе не предназначен. У меня тогда прямо слезы брызнули от обиды.
Я думаю, что эта обида внутри живет у любого инвалида. Не на что-то конкретное, а такая глобальная обида на все: у всех есть ноги, а у меня – нет. У любого, кто становится «человеком с ограниченными возможностями», эта обида есть. И если дать ей волю, она разрастется и сожрет.
Несмотря на обиду, горечь и сожаление, я никогда не опускал руки. Наверное, это и помогло. Помогла сила воли, которая заставляет двигаться дальше, когда все очень больно, отвратительно и мерзко.
Кстати, туалет я тогда нашел: просто заехал на коляске в клизменную. Даже в тот момент я все равно смог это преодолеть.
«Я чувствую, как будто у меня есть пятка и пальцы. Были фантомные боли»
Фантомные боли у меня были зверские, причем способа бороться с ними в принципе нет, обезболивающее на них не действует. Крутишься на кровати как юла, потому что от боли лежать на одном месте не получается.
Через месяц после ранения меня пригласили на празднование 9 мая. Я был на костылях, а когда возвращался – упал. Мы с женой зашли в торговый центр неподалеку от Красной площади, там был скользкий пол, керамогранит, костыли разъехались. Упал я на культю, с которой только что сняли швы. Кровь хлестала так, как будто ногу мне заново оторвало, еще один болевой шок. Но после этого у меня фантомные боли прошли.
Ногу я все еще чувствую – как будто у меня есть пятка, пальцы, я ими, в принципе, даже пошевелить могу. Как будто бы нога стоит на какой-то неровной поверхности, на камушках. Есть определенный дискомфорт, но боли больше нет.
Мы обсуждали это с реабилитологом центра, в котором сейчас прохожу реабилитацию, он сказал, что это может быть связано с тем, что после ампутации нервы начинают врастать в рубец и вызывают боль, иногда это даже становится поводом к операции.
«Мне просто сказали: «Ходи!»
Военнослужащих обеспечивают протезами, но так как я был добровольцем, мне пришлось заниматься реабилитацией практически самостоятельно. Добровольцы отличаются от военнослужащих юридическим статусом. У меня категория годности В. Министерство обороны из-за моей астмы не стало со мной контракт подписывать. Я провел в госпитале месяц, потом попал в санаторий, где мне сделали первый протез, затем моя жена нашла фонд «Весна», который сейчас оплачивает реабилитацию участников СВО после протезирования.
На костыли я встал почти сразу после ранения, 10 апреля. На них и на коляске передвигался два месяца, а через два месяца после ранения – встал на протез.
Ходить я учился в санатории, мне показали основные принципы и сказали: «Ходи!».
Сейчас, спустя четыре месяца, спокойно перемещаюсь везде, езжу на метро. По дому я передвигаюсь на костылях, чтобы нога отдыхала от протеза. Это вызывает сложности: например, обычный человек может взять и отнести тарелку, а ты не можешь – руки заняты костылями.
У меня хорошие локтевые костыли. Сначала были самые дешевые, на них я и упал, потом купил костыли подороже. Кстати, мне их тоже частично компенсировало государство. Так что в плане материального обеспечения жаловаться не на что.
Сложнее всего было научиться залезать в ванну, она у нас маленькая, сидячая. В итоге я приклеил ручку на присосках к кафелю на противоположной стене, теперь справляюсь.
Реабилитация у меня пошла быстро, потому что я сам хотел реабилитироваться: понимал, что жизнь не закончена. С самого начала я стал поддерживать физическую активность, постоянно ездил на коляске по госпиталю, отжимался на одной ноге и через два месяца после ранения уже встал на протез.
«Тебе дают протез, а дальше все зависит от человека»
Протез у меня самый простой, но я на нем отходил два месяца, и все замечательно. Сейчас культя начинает усыхать, и дальше у меня будет постоянный протез, его должно хватить уже на два года.
Когда я получил ранение, то не знал, что у нас государство компенсирует покупку протезов, и открыл у себя на канале сбор. Собрал достаточную сумму, которая поможет мне купить себе новый протез, доплачивая к тому, что выделит государство. Если у человека нет подобных ресурсов, то помогают благотворительные фонды. Это опять же зависит от того, нужен ли тебе протез получше, потому что у людей разный уровень физической активности. Возможно, им даже такого хватит на много лет, они на нем не будут бегать и прыгать. Если хочется чего-то более мощного, то ты зарабатываешь или находишь какие-то дополнительные средства через фонды, через свои связи, через свои медийные возможности. Тебе дают протез, а как ты будешь им пользоваться, будешь ли сам заниматься своей подготовкой, реабилитацией, это уже зависит от человека. Для инвалидов есть льготы, есть фонды, которые помогают, специальные санатории.
Реабилитацией военнослужащих занимаются специализированные центры, но, возможно, их придется поискать. Без этого никак: реабилитация нужна, чтобы привести себя в форму и стабилизировать изменившийся мышечный аппарат. Мышцы на травмированной ноге у меня уменьшились в объеме с уменьшением нагрузки, а на другой – наоборот, развились, потому что я на ней постоянно прыгал.
Лечебная физкультура – это такая штука, которая позволяет компенсировать физические недостатки. У меня травмированная нога была гораздо слабее. Сейчас, после месяца занятий лечебной физкультурой, все стабилизировалось. Я делаю упражнения на баланс, на развитие мышц, которые раньше не были задействованы. Раньше вообще не знал, что они должны работать, хотя я качался, занимался спортом, но для того, чтобы поднимать штангу нужны одни группы мышц, а чтобы балансировать на ноге, у которой нет ступни, – совсем другие, сейчас мы их прорабатываем с реабилитологами.
В центре «Апрель», куда меня направили от благотворительного фонда «Весна», я занимаюсь уже месяц. Начал лучше чувствовать свое тело, меньше хромаю. На занятиях лечебной физкультурой я понял, что с самого начала я был не совсем прав, когда на протезе начал бегать, – мне показали, что мышцы должны работать несколько иначе. Сначала организм надо подготовить, научиться управлять им, чтобы максимально приблизиться к тому состоянию, которое было до ранения.
«ПТСР не миф, оно правда существует»
Что я могу посоветовать таким же ребятам, как я? Это банально, но… Не опускать руки! Потому что чем больше ты погружаешься в обиду, в отчаяние, тем меньше шансов выбраться. Если хочешь вернуться к нормальной жизни, то вернешься. Если не хочешь – будешь просто сидеть, жалеть себя. Государство даст пособие по инвалидности, у меня, например, 9000 рублей. Будешь обузой для семьи, будешь сидеть, ныть, пить и говорить, как все перед тобой виноваты. Еще есть компенсация за ранение, на нее можно какое-то время жить, возможно, пару лет, в зависимости от инфляции. Но лично я работаю, причем на нескольких работах.
Все зависит от человека, от его желания и способностей. Я слышал, как мобилизованные люди, которые лежали со мной в госпитале, выходили на связь со своими деревенскими родственниками и говорили: «Топи баню, готовь самогон, я скоро приеду! Выбираю тачку, на которую потрачу свою компенсацию». Смотришь на такого человека и понимаешь, что он приедет домой, купит машину и будет пить. Не очень верится, что он приложит усилия, чтобы устроиться даже на одну на работу.
ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) не миф, оно точно есть, просто у всех проявляется по-разному. Некоторые видят флешбэки. Мой товарищ был медиком и рассказывал, что заходит в метро, берется за поручень, а перед глазами – человек, которого он не смог спасти. Просто тебя переносит в прошлое.
Сам я не страдал от ПТСР, хотя замечаю, что стал агрессивнее после пережитого. Человек ко всему адаптируется, у меня получилось приспособиться к очень сложным условиям. Люди становятся более жесткими, им сложнее общаться, найти общий язык с теми, кто там не был.
Один мой товарищ вернулся, встретился со своими друзьями и понял, что ему уже особо не о чем с ними разговаривать. У него было гораздо жестче, чем у меня, – он просыпался ночью, начинал искать автомат. Дома он не получил ни понимания, ни поддержки и вернулся обратно в строй. К сожалению, так получилось, что он нас покинул.
Кто мне помогает? Прежде всего я сам, конечно. Со мной связались из ассоциации ветеранов СВО и предложили стать медийным лицом. Это одна из моих работ. Я колумнист, пишу для нескольких изданий и еще пишу книгу, на нее уже заключил договор с издательством. Жизнь продолжается.
Я сейчас в ассоциации ветеранов СВО делаю проект, чтобы вернувшиеся люди не оставались в одиночестве, потому что одному справиться с последствиями ранения и ПТСР очень сложно.
Участники СВО, которые имеют ампутацию на уровне стопы, голени или бедра и находятся в Москве, могут обратиться в фонд «Весна» и пройти реабилитацию. Проект реализуется в рамках спецконкурса «Москва – добрый город». Для этого надо заполнить заявку.
