Лидия досталась мне «по наследству» от дочки, после ее отъезда в Питер. Лиза ухаживала за Лидией Алексеевной как волонтер службы Милосердие.
У Лидии опыт самоизоляции равен 30 годам. Какое-то генетическое заболевание с постепенным отмиранием всех мышц. Сейчас может сидеть (если посадить и уравновесить) и двигать пальцами рук, немного кистями, держит голову. Целый день одна, только поднимают утром и укладывают вечером. Дверь в квартиру всегда открыта, замков нет.
Правда друзья-соседи не оставляют. За ней – русской женщиной, приехавшей из деревни Троицкое из-под Переславля-Залесского, ухаживают бурятки и калмычки (сплошь буддистки), которых нанимает еврейская благотворительная организации. Живет у нее на кухне такая приезжая на заработки работница, спит на раскладушке. Утром, перед выходом на работу, поднимает Лидию и укладывает спать вечером.
Но иногда и мне везет. Когда происходит ротация девушек-буддисток, Лидию некому поднять/уложить и тогда она звонит мне. И я получаю огромное удовольствие от общения с ней.
Она оптимист, всегда в добром расположении духа, все, что говорит всегда с юмором. О себе только с иронией.
«Теперь дай ей в ухо. Уравновесим старушку». Ага, я уже понимаю, что нужно ладонь приложить к ее голове в районе уха и выровнять ее в положении сидя.
«Грабельки распутываем этой особе». Так, понятно, это значит нужно сплетенные руки положить на кровать или на колени. «Ходульки к стенке двигаем». Понятно, ноги двигаем к стене.
«Родственников на нос». Родственники – это очки. «Солнышко включаем». Я так долго изучала лексикон Лидии Алексеевны, путая Гудвина с Гравицапой.
Да-да-да, все вещи в ее квартире прошли процедуру наречения. Каждое растение имеет свое имя, но не только растения, все неживые предметы тоже получили имена собственные.
Солнышко – лампа.
Родственники – очки.
Друзья – пульты от телевизора.
Друг – обычный телефон.
Троглодит – мобильник («а потому что жрет все время что-то, то деньги, то электричество).
Надежный мужик – телевизор («его пошлешь, а он не реагирует»).
Страшилище – пульт управления кроватью.
Гравицапа – тревожная кнопка, кнопка вызова скорой.
Гудвин – сложное устройство с зажимом-хваталкой на длинной ручке («ну, так, почти волшебник»).
Громозека – подъемник кровати.
Волшебный сундучок – коробка для рукоделия.
«Взубыдай» – крючок для вынимания огурцов из банки.
Главное орудие Лидии Алексеевны – взубыдай, который служит ей для доставания всего, до чего она сама дотянуться не может. Лидия А. зажимает его деревянную ручку зубами и все, руки-крюки это не про нее.
И она еще умудрялась вязать крючком салфетки, дарить их всем, научила мою дочь Лизочку этому виду рукоделия. У меня дома целая коллекция салфеток от Лидии, на все праздники она делала подарки своими руками.
Правда сейчас она все реже берет в руки волшебный сундучок. Но каждый день просит поставить его рядом с собой, в надежде, что «вот уж точно сегодня начну делать скатерть», а к вечеру «опять ее не заставишь ничего делать, обленилась совсем эта особа», это она про себя так.
Ее стол – это целый мир. Здесь все – и рукоделие, и вкусняшки, и книги с журналами, и подарки для тех, кто приходит, и всякие сувениры, которые дарили ей самой.
Сознание Лидии Алексеевны более экологично чем моё. Она собирает раздельный мусор: картон отдельно, бумагу отдельно, пластик отдельно, металл отдельно, стекло отдельно.
Существование Лидии Алексеевны в этом мире более полезно для окружающих чем моё. У нее всегда хорошее настроение, она никогда не жалуется и никогда не ноет. Она помогает всем и во всем.
Она собирает для своих деревенских подруг Алочки и Оленьки яичные поддоны и черствый хлеб, ведь у Алочки и Оленьки куры, им надо. Она соединяет своих знакомых в их нуждах. Она оператор на телефоне. Она топ-менеджер логистики по уходу за собой, кого и когда пригласить, чтобы не утомить человека. Она помнит все дни рождения (без фейсбука), заказывает в интернет-магазине подарки для детей своих знакомых. Подолгу на равных беседует с малышами, придумывая для них всякие веселые и нежные истории с приключениями. На стенах висят альбомные листы, с нарисованными для нее этими же малышами картинками (там и моего внука Левика рисунки есть).
Она ежедневно присылает всем знакомым приветствия и добрые пожелания. И еще она кладезь пословиц, поговорок и диалектизмов. Ау, диалектологи! Есть еще время записать ее.
Прирожденная актриса, она воспроизводит по ролям диалоги своих родителей, за папу и за маму. Заслушаешься!
Люблю рассказ про то как папа – деревенский кузнец, которому приносили деньги за работу и, зная, что он не возьмет, смущенно совали их маме – велел маме: «КлавдИя, деньги-то верни, а карман-то зашей». И мама послушно зашила! И всю жизнь ходила с зашитыми карманами!
Все мои церковные друзья уговаривали пригласить ей священника. Мне как-то было неудобно. Но наконец, я решилась.
– Лидия Алексеевна, а вы же крещенная, не хотите, чтобы вас батюшка навестил?
– А зачем? (хитро и весело)
– Ну так, поддержать… – говорю я неуверенно
– Да я сама его могу поддержать! Приходил ко мне алтарник из нашего храма, посидели, чаю выпили, сказал, что будет теперь меня навещать, но больше не приходил. А вот батюшка один раз пришел, подарил молитвослов и спрашивал сержусь ли я на кого-то.
Дальше опять хитро и весело.
– Наверное хотел, чтобы я исповедовалась. А на кого мне сердиться? Только на себя.
И правда, она строга к себе и ко всему, что у нее есть. А у нее есть непослушные руки, сломанные от крючка для огурцов зубы, обездвиженные ноги, больные суставы и позвоночник и, доставляющее много неудобств, всё её тело. И вот она его поругивает. «Так! Если вы мне тут будете надоедать, выкину вас на фиг! Это я ногам, ноют и ноют, заразы». «Ты тут еще будешь выступать, и без тебя проблем хватает!», это уже обращение к заболевшей голове.
– Принес мне батюшка молитвослов, я его весь прочитала. Поняла, правильно моя мама молилась: «Господи, спаси, сохрани и помилуй!» и «Благодарю тебя, Господи за всё!».
Мне нечего ответить.
