14 июля Россия простилась с Анатолием Приставкиным – писателем и общественным деятелем. Во многом благодаря деятельности Анатолия Игнатьевича, в 1996 году в России был введен мораторий на смертную казнь. Однако, в обществе отношение к этому вопросу далеко не однозначное, то и дело раздаются голоса о необходимости отмены моратория. В 2007 году формально истек срок его действия, но было объявлено, что приостановить его невозможно до 2010 года, когда ожидается введение суда присяжных в последнем регионе РФ – Чечне.
Однако даже после введения на всей территории России суда присяжных смертная казнь в России применяться не сможет, считает Советник Конституционного Суда Российской федерации, судья Конституционного Суда в отставке, доктор юридических наук, профессор Тамара МОРЩАКОВА. Эта мера наказания может появиться только в том случае, если Россия выйдет из Совета Европы и примет новую Конституцию. Об аргументах за и против возвращения смертной казни Тамара Георгиевна рассказала в интервью сайту Милосердие.ru.
— Тамара Георгиевна, есть ли статистика эффективности смертной казни? Противники смертной казни говорят, что эта мера наказания никак не решает проблему преступности, сторонники утверждают, что решает, а ее отмена всегда ведет к росту тяжких преступлений.
— Такая статистика есть, во всем мире криминологи давно изучают проблему смертной казни, и исследования подтвердили сомнения в ее устрашающем воздействии на преступников. Камю в свое время писал, например, о Франции, что больше всего преступлений совершалось …на площадях во время публичных казней.
— Многие сторонники смертной казни приводят в пример Китай, где смертная казнь широко применяется и уровень преступности невысок. Рассказывают, что несколько лет назад казнили одну банду, угонявшую автомобили, потом другую (оба раза всех участников, включая женщин), и с тех пор там не зафиксировано ни одного случая угонов автомобилей.
— В Китае не угоняют автомобили, не совершают и другие преступления не из-за жестокости наказания, а из-за его неотвратимости. Там есть понятие дисциплины, в том числе и для правоохранительных органов. И народ в большинстве своем приучен ходить строем, то есть придерживается формальных правил, общих представлений и стереотипов. На мой взгляд, в хождении всех строем особенных преимуществ нет, напротив, известны пагубные уроки такого порядка, прежде всего, для свободного развития личности, общества и должного самоограничения власти, но именно такое правосознание господствует в китайском обществе. У нас другая крайность – преступники уверены в своей свободе именно от общества и в своей безнаказанности. Не потому, что не применяется смертная казнь…
Кого сегодня в России может остановить смертная казнь? Заказных убийств меньше не станет. Такие преступления всегда тщательно готовятся, найти совершающих заказные убийства практически невозможно, зато велика вероятность, что кто-то будет подставлен – они умеют не только заметать свои следы, но и оставлять ложные, указывающие на другого человека. Для террористов собственная смерть вместе с уничтожением других людей – не просто подвиг, они уверены, что попадут за это в рай. Напугает их перспектива смертной казни? Конечно, нет. Бытовые убийства часто совершаются стихийно, в порыве эмоций, в момент такого убийства человек плохо владеет собой и уж точно не думает ни о каких последствиях.
Можно подумать, что кого-то привлекает перспектива лишения свободы, особенно пожизненно! В том-то и дело, что и тюрьмы избежать у нас легко, и без вины зарекаться от нее никто не может. Задача нашей правоохранительной системы – отчитаться за раскрытие тяжкого преступления. Значит, надо как можно скорее найти «виновного», а насколько доказана вина, не так важно. Я получаю много жалоб от осужденных, в том числе и к пожизненному заключению. Они не жалуются на учреждения, в которых отбывают наказания, но пишут, что сидят ни за что. Значит, те, кто совершил преступления, за которые они сидят, гуляют на свободе, возможно, готовят новые преступления. Представьте, что те, кто безвинно осуждены к лишению свободы, были бы казнены.
— Но разве можно только на основании писем верить в их невиновность?
— Не обвиняемый должен доказывать свою невиновность, а государство – его виновность. Это азы правосудия. Приговор может быть вынесен только в том случае, если отвергнуты все сомнения в отношении обвиняемого. Если же человек настаивает на своей невиновности, говорит, что у него есть алиби, а суд алиби не проверяет и выносит приговор, это незаконно. Один молодой парень отсидел 6 лет из 9 за покушение на убийство. Пока он сидел, человека, на которого он якобы покушался, убили совсем другие люди. У этого парня было алиби, которое подтверждали его родители (отец, кстати, судья). Суд решил, что этого недостаточно. Значит, надо было найти доказательства, опровергающие факт его пребывания дома или подтверждающие, что он был на месте предполагаемого преступления. Трудно, но это необходимое условие для вынесения обвинительного приговора. Поразительно, но в своей судебной практике мы остаемся наследниками Вышинского. Он в 20-е годы «отменил» презумпцию невиновности, объявил ее буржуазным пережитком. На словах его деятельность на посту генерального прокурора осуждена, а на деле… По-прежнему не изжиты пытки, фальсификация доказательств, выбивание признания. Это подтверждается и самими пострадавшими от произвола, и международными комиссиями. Из всех приговоров, выносимых нашими судами, оправдательных всего 0,4%, суды вышестоящих инстанций не отменяют незаконные приговоры по уголовным делам. В нашей системе работа вышестоящих судов – формальность. Поток дел, на рассмотрение каждого от силы 20 минут, у судей нет ни обязанности, ни возможности проверить доказательства. Естественно, проще просто принять на веру решение коллег и подтвердить его, чем проверять. А по международным правовым стандартам вышестоящий суд должен быть судом апелляционным, заново рассматривать дело, проводить экспертизы, вызывать свидетелей, анализировать доказательства. Ничего этого пока у нас нет.
Только сейчас президент страны поставил вопрос о необходимости продолжать судебную реформу, реорганизовывать судебную систему. На возвращении же в законодательство смертной казни настаивают люди либо юридически безграмотные, либо сознательно не желающие ничего в нашей судебной системе менять (об этической стороне я молчу, говорю о проблеме только как юрист). Государство, действительно, обязано обеспечивать безопасность своих граждан, защищать их. Но для предотвращения преступлений необходимы сложные криминологические и социальные меры, повышение профессионализма работников правоохранительных органов. Смертная казнь может только отвлечь от решения этих проблем. Введение смертной казни – видимость серьезной борьбы государства с преступностью, а на деле – бездействие и потакание низменным человеческим чувствам. Но государство должно иметь более высокий уровень правосознания, чем общество. Во всех странах, где отменялась смертная казнь, перед отменой проводили опросы, и большинство населения всегда было против отмены. Но власть на то и власть, чтобы опережать общественное правосознание. А у нас?.. Многие депутаты ратуют за возвращение смертной казни. Поинтересовались бы, как складываются обычно судьбы исполнителей смертных приговоров. Все они остаются психически искалеченными, либо спиваются. Вынудив людей быть палачами, государство уничтожило их как личности.
— Об этом же писал в своей книге «Остановитесь на путях ваших» покойный отец Глеб Каледа, ходивший в тюрьмы до введения моратория, неоднократно исповедовавший приговоренных к смертной казни: «Не нами дана жизнь, и не нам ее отнимать – для православного здесь все ясно. Но мы не задумываемся о том, что калечим души тех, кому вменяем в обязанность (или разрешаем) быть палачами. Приговорами к высшей мере наказания мы воспитываем в сознании людей возможность убийства по своему или чужому решению, мы плодим палачей».
— То есть будущее зло. Точнее не скажешь. Не только потому, что вынуждаем своих граждан приводить в исполнение приговор, но сам факт отнятия государством жизни у человека, уже осужденного за преступление, плодит убеждение, что жизнь у человека отнять можно. Многие в оправдание необходимости смертной казни приводят примеры антитеррористических операций. Такое сравнение некорректно. Это война, необходимая защита безопасности мирных граждан, во время которой защитники рискуют собственной жизнью. Смертная казнь – месть. Оказавшийся в условиях пожизненного заключения преступник наказан, обезврежен и не представляет опасности для общества. Зато у него есть возможность за годы страданий в тяжелых условиях душевно измениться, осознать, сколько зла он принес людям, раскаяться и уйти в мир иной другим, не оставляя свое зло будущим поколениям. Когда же мы казним его, уже беспомощного и безопасного, берем его зло в наследство, и оно повторяется в следующих поколениях. Я общалась с одним американцем – активным участником аболиционистского движения в Америке (аболиционизм в современной криминалистике – течение за гуманизацию уголовного правосудия, в крайних своих проявлениях ратует за отмену и практики лишения свободы правонарушителей, утверждает приоритет реабилитации и ресоциализации преступников перед наказанием и изоляцией – прим.ред. ). Его дочь погибла во время страшной преступной акции – взрыва моста в Калифорнии. Преступника судили. И этот человек рассказывал: «Поначалу я готов был сам разорвать его в клочья, но потом понял, что это не вернет мне дочь, не даст уверенность, что завтра то же самое не произойдет с другой моей дочерью, с сыном. Значит, надо не прятаться за то, что мы кого-то строго наказали. Главная цель всех людей – сделать все, чтобы это не могло повториться». Не только из милосердия борются они за отмену смертной казни, но потому, что хотят направить общие усилия на создание обстановки, при которой такая трагедия невозможна. Для этого нужны усилия государства, общества и каждого человека в отдельности.
— Тем не менее в законодательстве некоторых американских штатов смертная казнь есть.
— Даже в тех штатах, где смертная казнь пока сохраняется, постоянно сужаются возможности ее применения и постепенно все сводится на «нет», отмена смертной казни – постоянно развивающийся, необратимый процесс. Кроме того, там правом помилования обладает губернатор штата, и не раз человек уже по дороге на электрический стул был помилован решением губернатора. Растет и развивается аболиционистское движение. Все больше американцев понимает, что смертная казнь калечит общество. И уж восстанавливать смертную казнь в XXI веке никто не будет. Тем более такие страны, как Россия, Германия, Испания, где во время преступного режима погибали тысячи и миллионы невинных.
— Но в России срок моратория истекает?
— На самом деле это не совсем мораторий. Мораторий – приостановление, отсрочка, замораживание какого-либо процесса, то есть временная мера. Мораторием же на смертную казнь у нас называют два указа Бориса Николаевича Ельцина: о постепенном сокращении применения смертной казни и о помиловании приговоренных к смертной казни ранее (в отношении них смертная казнь была заменена пожизненным заключением). Эти документы Ельцин, в то время Президент России, подписал в 1996-1998 годах, когда Россия вступила в Совет Европы и ратифицировала Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Это налагало на нас ряд обязательств, одно из которых – неприменение смертной казни. Также мы должны были через год подписать и еще через три, в 2000 году, ратифицировать Шестой Протокол – о запрете смертной казни. Он в России до сих пор не ратифицирован, но смертная казнь с тех пор в России не применяется. Название «мораторий» настолько общепринято, что нет смысла спорить о словах. Важно, что благодаря этим двум указам Ельцина Россия свои обязательства перед Советом Европы выполнила, так как главное для Совета Европы, чтобы смертная казнь в государстве не применялась. Поэтому и прибалтийские страны и Украина также отменили смертную казнь. Это обязательное условие для вступления в Совет Европы.
— Так мы же не ратифицировали Шестой Протокол?
— Мы его подписали (подписание международного соглашение представляет собой предварительное его принятие, ратификация высшим органом государственной власти – окончательное – прим. ред.). В этом случае действует норма, закрепленная в Венской Конвенции 1969 года о праве международных договоров. Советский Союз ее ратифицировал, а Россия как правопреемник сохраняет все международные обязательства, принятые на себя СССР. В Венской Конвенции говорится, что после подписания любого международного договора до его ратификации государство, которое собирается стать членом этого договора, не может совершать никаких действий, направленных против объекта и цели договора. То есть Россия не может вводить в законодательство смертную казнь и тем более выносить приговоры к смертной казни, так как это противоречит объекту и цели подписанного нами Шестого Протокола к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, который является составной частью этой конвенции.
— Почему же всего два года назад компетентные люди обсуждали, что мораторий не может быть отменен только до тех пор, пока на всей территории Российской федерации не будет введен суд присяжных?
— Конституционный Суд внешне дал повод для такого обсуждения. По Конституции смертную казнь – до ее отмены – можно было назначать только при предоставлении обвиняемому права на суд присяжных. В 1999 году Конституционный Суд рассмотрел несколько жалоб обвиняемых в преступлениях, за которые по Уголовному кодексу предусматривалась и высшая мера наказания. Они писали, что находятся в неравном положении с другими, дела которых рассматривались в субъектах Российской федерации, где не были созданы суды присяжных. Тогда суд присяжных действовал только в 10 регионах. Получалось, что в этих десяти, независимо от того, воспользуется обвиняемый своим правом на суд присяжных или откажется от суда присяжных, его теоретически могут приговорить к смертной казни, в то время, как в регионах, где суд присяжных еще не был создан, не могли назначить смертную казнь. Такое положение было результатом определенного дефекта переходных положений к Конституции. Конституционный Суд объяснил, как следует применять эту норму в переходных условиях (есть у Конституционного Суда такая функция – в какой-то степени развивать Конституцию). Нельзя, чтобы благодаря демократическим процедурам, используемым в суде для защиты прав, человек мог поплатиться жизнью — это было бы полным неравенством в государственных гарантиях права на жизнь для тех, кто уже мог воспользоваться судом присяжных. Поэтому пришли к выводу, что пока суд присяжных не введен на всей территории России, не может быть и вынесения приговоров к смертной казни. Но возникает вопрос: может ли появиться правовое основание для восстановления спящих норм Уголовного кодекса, предусматривающих смертную казнь, когда суд присяжных будет введен везде? Я утверждаю, что не может. Во-первых, в статье 56-й Конституции, части третьей, перечислены права, которые не подлежат ограничению ни при каких обстоятельствах, и среди них право на жизнь. Во-вторых, смертная казнь не применяется у нас на основании подписанного международного договора. Этот договор прекратил временно допускавшуюся возможность применения смертной казни (о временном характере ее говорит сама статья 20 Конституции). В статье 15, части четвертой, российской Конституции написано: «В случае коллизии между международным договором и национальным законом приоритет имеет международный договор». Значит, нельзя принять федеральный закон, который возродит смертную казнь, потому что такой закон по силе уступает международному договору. Кроме того, в Конституции, хотя она и предусматривала возможность смертной казни, написано: «Впредь до отмены смертной казни действуют такие-то правила ее применения». Впредь! То есть, в Конституции заранее была запрограммирована отмена этой временной меры. Фактически эта отмена уже состоялась, когда Россия вступила в Совет Европы. Можно ли ввести смертную казнь снова? Первое необходимое условие я назвала – принятие новой Конституции, в которой не будет права на жизнь как не ограничиваемого ни при каких условиях и приоритета международных стандартов прав человека. Второе условие – выход России из договора. Надо аннулировать (денонсировать) договор, на основании которого Россия является членом Совета Европы, то есть отозвать свои подписи не только под Протоколом № 6, но под всей Европейской Конвенцией о защите прав и основных свобод. Но пока в статье 17-й нашей Конституции написано, что Россия признает права и свободы для своих граждан на своей территории согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. А общепризнанные принципы и нормы международного права не позволяют сохранять смертную казнь. Повторяю, при ныне действующей Конституции применение смертной казни в России невозможно. А разговоры о ее необходимости для борьбы с преступностью – демагогия, за которой скрывается нежелание применять действительно необходимые превентивные меры.
Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
См. также: Казнь казни рознь
