Окружающие нас люди время от времени страдают. И слишком часто мы совершенно не в силах им помочь – хотя бы добрым советом. Мы видим, что от нас чего-то ждут, нам хотелось бы утешить или разрешить чужую проблему, но мы ничего не в силах дать. Что я, например, могу сказать женщине, у которой в автокатастрофе погиб единственный сын? В такие моменты нам хочется спрятаться или убежать. Однако есть вещь, которую мы способны сделать в любой самой безвыходной ситуации: побыть с человеком и его выслушать. Вроде бы это мелочь, которая ничего ему не дает, но на самом деле тут часто происходит нечто очень важное.
Когда тебя слышат
То, что некоторые психологи называют «эмпатическим слушанием», – это, вероятно, самый универсальный и самый доступный вид помощи любому ближнему, если тот хоть как-то способен облечь свои переживания в слова. И это куда больше, чем просто помощь. Слушание действительно исцеляет.
Всем нам знакомо желание выговориться, которое толкает людей, если у них нет слушающего друга и есть деньги, к психологам и психотерапевтам. Само по себе выражение интенсивных чувств снижает их остроту, и это приносит быстрое, хотя и временное облегчение. Но тут происходит и нечто более глубокое.
Cамый доступный вид помощи ближнему – выслушать его, дать возможность человеку выговориться
Человек, переживший тяжелую психологическую травму: потерю близкого, измену, унижение – все время настойчиво рассказывает о ней и самому себе, и другим, если те готовы слушать. Хотя часто окружающие, подобно друзьям Иова, предлагают ему свои советы и благочестивые объяснения или недоумевают: «Зачем ты все время бередишь свою рану и вспоминаешь ужасные подробности, причиняя себе лишнюю боль?» Но ни объяснения, ни советы забыть и отвлечься ему не помогают. Человек столкнулся с нелепой бессмыслицей зла и страдания, которое оставляет зияющий провал в цельной истории его жизни. И когда он снова и снова рассказывает и на новые лады пересказывает то, что произошло, он стремится сделать это событие осмысленным. При пересказе оно меняет свое значение и постепенно становится не жестоким абсурдом, но частью его личной истории – хоть и трагической частью, но включенной в цельную ткань его жизни. Человек может сделать это только сам, чужие смыслы – какими бы они ни были верными и мудрыми – ему не помогают, но тот ему реально помогают слушатели. Когда ты с кем-то разделяешь переживание, оно меняет свой смысл.
Кроме того, человек, которого слушают, чувствует, что он и его переживания значат, что он ценен, что его принимают. Часто в результате он готов сам – без посторонних советов – принять те или иные нужные решения. Когда ты можешь посмотреть на проблему иными глазами с помощью другого человека, это ставит ее в иную перспективу и придает видению ясность.
Дисциплина слушания
Сама по себе техника эмпатического слушания довольно проста: ты садишься рядом с человеком, может быть, помогаешь ему начать говорить своим вводным вопросом или замечанием и слушаешь. Разумеется, ты слушаешь не только информацию, но и его чувства, которые человек во многом выражает своим телом и тоном голоса. И время от времени ты «отражаешь» услышанное – передаешь то, что услышал и увидел, своими словами, чтобы проверить, верно ли ты понял, и выразить понимание.
Иные люди обладают особым даром слушания, но любой человек способен научиться слушать лучше. Однако слишком многие люди никогда не осваивают этого простого искусства, которое требует своей дисциплины.
Тут есть культурная причина. Мы плохо переносим чужую боль, и нам хочется как можно быстрее и компетентнее ответить на чужие проблемы. А потому, выслушав полпредложения, мы тут же начинаем обдумывать, что на это ответить, и вскоре начинаем закидывать человека добрыми советами и ободрениями. Но даже когда страдающий человек спрашивает: «Что мне делать?», он часто ждет вовсе не совета, а участия. А если я спешу как можно быстрее отреагировать на услышанное, я косвенно говорю собеседнику: «Твои слова и переживания не слишком важны, вот смотри, как быстро я способен с ними разобраться». Часто в нашей культуре эффективное решение проблем ассоциируется с силой, а слушание – со слабостью и некомпетентностью. Это порождает глухоту в сегодняшнем мире, где люди предпочитают не плакать с плачущими, а применять эффективный менеджмент.
Кроме того, слушать действительно трудно – для этого недостаточно сесть и не перебивать собеседника. Важно посвятить другому свое внимание – и все, что отвлекает внимание, мешает слушать. И эти помехи не сводятся к чисто «техническому» недостатку концентрации. По сути, слушать – это опустошить себя, чтобы дать место другому. Это значит – отказаться от своих мыслей (особенно от мысли «что я сейчас скажу») и забот, предубеждений и стереотипов, от своего ритма – и даже от навязчивого стремления «помочь во что бы то ни стало». Кстати, можно заметить такую вещь: когда слушающий тайно пытается как-то повлиять на говорящего (утешить, обратить, наставить на правильный путь), тот с большей вероятностью начнет защищаться и сопротивляться, а не меняться. Желание изменить другого – это тоже мой готовый проект, который просто мешает мне слушать.
Удивительно, что дисциплина слушания во многом похожа на дисциплину молитвы, где тоже надо опустошить себя от привычных внутренних голосов и в тишине сосредоточиться на Другом: «Постой мало молча, дондеже утишатся чувства» – как говорит наш молитвослов.
Риск
Однажды я разговорился со старой бездомной женщиной у храма и в порядке светской беседы упомянул о погоде: «Вот и дождик прошел, как дышать стало хорошо». «Ох, этот дождь, – посетовала она в ответ. – Спать было сыро, всю ночь ходила туда-сюда». Я смущенно молчал. Слушать порой неприятно – мы рискуем услышать не то, что хотелось бы. Слушать человека всерьез – иногда это дорого нам стоит. Слушая, мы тратим наше драгоценное время. Мы отдаем другому внимание – и это работа, от которой можно по-настоящему устать. Мы раздражаемся, когда другой говорит «не по теме». Мы боимся услышать в его словах просьбы и требования, которые нам не по силам. А иногда в процессе слушания я понимаю, что «влип» в ситуацию и должен что-то сделать: дать денег, куда-то поехать, что-то достать.
И готовность слушать – это согласие терпеть боль и дискомфорт. Когда человека слушают, он обязательно заговорит о самых болезненных и ужасных вещах. Мне, слушающему, тоже может стать больно. Фактически – должно стать больно, коль скоро я решил душевно присутствовать в странном мире другого человека. Когда я по-настоящему слушаю, это меняет и меня, влияет на меня.
Может быть, люди мало слушают, потому в глубине души понимают, что всерьез слушать – это дорого стоит. Как и любить. Собственно говоря, любить – это тоже значит добровольно согласиться стать ранимым и уязвимым для другого, потому что он для меня ценен.
Гостеприимство
Итак, слушание куда глубже обработки информации или техники оказания помощи, это настоящее событие встречи. Быть может, это самое глубокое выражение взаимосвязи с другим человеком, солидарности, того, что «мы вместе». Тут нам что-то поможет понять хорошо знакомый читателям Нового Завета (и мало знакомый нам на практике) образ гостеприимства. Слушать – значит опустошить себя от всякого хлама стремлений и желаний и создать в себе пространство, комнату, в которую можно пригласить другого человека. И потому слушание сродни гостеприимству. Когда кого-то слушают, и он себя чувствует «дома», человек начинает исцелять сам себя. Если он видит, что ему доверяют и ему не надо защищать свою хрупкость, он глубже слышит сам себя и серьезнее относится к своим словам. Так, слушая, мы даем другим жизнь. Слушание – скромная и неказистая вещь, как и настоящая любовь, оно в буквальном смысле «не ищет своего» и теряется в шуме и блеске нашего мира. Однако его тихая сила порой важнее и действеннее мудрых слов и рекомендаций специалистов.
Михаил ЗАВАЛОВ
