Все началось с завещания мужа
Мария Михайловна Киселева, в девичестве Чегодаева, родилась в 1798 году в семье саратовского предводителя дворянства. Довольно долго – особенно по тогдашним меркам – до тридцати лет сидела дома у родителей. Но потом все-таки вышла замуж за пензенского землевладельца и рантье Александра Григорьевича Киселева.
Впрочем, положение рантье нисколько не мешало ему принимать участие в кипучей жизни общества. Он – активный член Комиссии народного продовольствия, создатель и попечитель общедоступной губернской библиотеки и щедрый благотворитель.
Невозможно подсчитать, сколько денег он передал тамошним крестьянам. Просто так, из кармана в карман.
Супружеское счастье длилось 19 лет, после чего Александр Григорьевич умер в Берлине, где лечился от рака. Мария Михайловна перевезла его тело в любимую Пензу и похоронила супруга в здешнем Спасо-Преображенском монастыре. И после этого у нее началась абсолютно новая жизнь.
Как и многие благонравные вдовы того времени, она увидела смысл своего существования в добрых делах. Тем более, что деньги были.
Начало благотворительной деятельности госпожи Киселевой положил сам супруг. Он завещал одиннадцать своих имений на строительство пензенской богадельни. Богадельня должна быть вместительная и удобная. Больные, увечные и пожилые должны в ней содержаться пожизненно на всем готовом. При этом вероисповедание значения не имело.
А распорядительницей Киселев назначил свою любимую жену. Так что Марии Михайловне волей-неволей пришлось бы заняться благими делами.
Все, однако, двигалось не быстро. Пять лет ушло на приведение дел в порядок – некоторые имения оказались заложенными.
О своих трудностях вдова писала одному из родственников мужа: «Женщина не сотворена управлять… Ежели по величайшему несчастию она поставлена в это положение, она не на своем месте, особенно я, которая имела умного, доброго и благороднейшего мужа, который был для меня вторым провидением, стало быть, он был главой всего. Вот четыре с половиной года я не могу привыкнуть к новому моему назначению. Все приказы его для меня свежи, и я не ленюсь заниматься делами, они нас с ним соединяют».
Затем госпожа Киселева приобрела обширную усадьбу в центре Пензы. Долго разрабатывали Положение о богадельне – опыта-то не было. Потом это положение лежало в канцелярии царя. Затем Николай I скончался. К власти пришел Александр II.
В конце концов, в 1856 году положение было высочайше утверждено. Можно было приступать к строительным работам.
В том же 1856 году Мария Михайловна открывает временную богадельню в своем собственном доме. Это, конечно же, не оговаривалось никакими завещаниями. Просто она больше не может ждать. Душа, что называется, болит.
В начале осени 1859 года новенькая богадельня с церковью Спаса Нерукотворного была торжественно открыта. Ее взяла под покровительство вдовствующая императрица Александра Федоровна. Она писала Киселевой: «В полной мере ценя столь великодушный подвиг и утешаясь мыслью, что при благословении Всевышнего, беспомощные и престарелые найдут себе под благодетельным покровом, устроенным вашею христианскою любовью, я с согласия Государя Императора принимаю учрежденную вами богадельню под Мое особенное покровительство».
А призреваемые наконец-то переехали из дома Марии Михайловны в место своего постоянного проживания.
Первое время здесь нашли заботу и покой 70 человек. Киселева – опять же, по собственной воле, а не по завещанию – направляла доходы со своих имений не только на поддержание этого предприятия, но и на его расширение. Спустя двадцать лет здесь уже проживало ровно в два раза больше человек.
Пришлось выстроить для богадельни еще один корпус. Расходы же, по мере расширения учреждения, постоянно увеличивались. Всего за 28 лет, то есть до смерти Марии Михайловны, она потратила на богадельню 104 000 рублей серебром.
Храмы и монастыри
Богадельней добрые дела не ограничились. Киселева увлеченно занималась строительством храмов – уже по своей собственной инициативе. Дело здесь было также поставлено на широкую ногу. Мария Михайловна восстановила и построила невероятное число церквей.
В первую очередь это, конечно, пятиглавый Троицкий храм над могилой мужа. Он был выстроен в два этажа, при этом оба – теплые. Нижний придел был посвящен Христову Рождеству и фактически являлся копией вифлеемского храма Рождества Христова.
Можно сказать, что в Спасо-Преображенском монастыре появилась новая достопримечательность.
Но это лишь начало. Пензенский кафедральный собор обзаводится еще одним приделом. Восстанавливается старейших храм города Пензы. Появляются новые церкви во Владимирской, Саратовской и других русских губерниях.
И все это – на деньги Марии Михайловны.
К тому же, она – член Императорского Православного Палестинского общества. И вот уже на киселевские средства поднимаются храмы в Иерихоне и Назарете.
Киселева писала почетному члену этого общества, обер-прокурору Священного Синода Константину Победоносцеву: «Я всегда любила Святые места Иерусалима и желала туда ехать, быть полезной, сколько будет мне возможно».
А митрополит Назаретский Нифонт писал в 1880 году племяннице Марии Михайловны, Александре Степановне Радищевой: «Вчера Господь помог освятить храм Марии Михайловны. Не буду говорить вам, какое это было общее утешение и как наши православные дивились и восхваляли усердии вашей тети. Много их было на освящении, и они говорили, что это лучшая церковь, много благолепнее даже Фаворской… Поздравьте от моего имени храмоздательницу и поблагодарите ее за прекрасную утварь и ризницу… Не забывайте Назарет, когда-то дождусь вас сюда, чтобы полюбовались всем, что приобрел на щедроты вашей тети».
Если бы речь шла о масштабной разрушительной силе, то ее можно было бы сравнить с бульдозером, с асфальтовым катком, ураганом. Но с чем сравнить мощную созидательную силу? Такого еще просто не придумали.
А Киселева, будто между делом, жертвует собственную усадьбу для обустройства в ней Пензенского епархиального женского училища. Дарит Казанскому монастырю Мокшанского уезда Пензенской губернии участок в 30 десятин. Финансирует алтайских православных проповедников.
Еще в 1864 году Мария Михайловна основала Пайгармский Параскево-Вознесенский монастырь неподалеку от Саранска. Пожертвовала землю – 20 десятин, дала денег – 2000 рублей. Дальше все сделали окрестные крестьяне. И на трех источниках возникла новая обитель.
Правда, пожертвования на этом не закончились – благотворительница всю свою жизнь помогала саранскому монастырю.
В 1881 году Мария Михайловна становится почетной гражданкой города Пензы. Что ж, вполне по заслугам.
«Пока я пользуюсь здоровьем, зрением и рассудком…»
Благотворительница скончалась в 1887 году, в возрасте 89 лет. За два года до смерти она написала: «Пока я пользуюсь здоровьем, зрением и рассудком, я не откажусь от продолжения того дела».
Похоже, что ее удерживала в жизни именно благотворительность.
Мария Михайловна оставила после себя все еще неплохой капитал и такое же объемистое завещание – своего рода инструкцию по применению этого капитала. В ней упоминаются бывшие крепостные крестьяне Киселевой, ее пензенская богадельня, пензенский Спасо-Преображенский монастырь, Арзамасская Алексеевская женская община, столичная больница для душевнобольных Всех Скорбящих Радосте, столичная же Чесменская военная богадельня.
Благотворительные общества: Императорское Православное Палестинское, Московское миссионерское, Красный Крест.
Бедняки в России, в Болгарии, в Палестине, в Месопотамии.
Марию Михайловну похоронили рядом с мужем, в ею же построенном Троицком храме. Впоследствии он был снесен, однако же останки Киселевых удалось найти.
А киселевская богадельня продолжила свое существование даже при новой власти. Правда, о ней уже заботился местный Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Сейчас там больница.
