Питерские психиатры выступили в прессе с претензиями к центру реабилитации аутистов «Антон тут рядом». Претензии сводятся к следующему – как кто-то там посмел без их «высокообразованной» психиатрической санкции подступиться к «нашим психам».
Фото с сайта novayagazeta-ug.ru
В Петербурге открылся центр «Антон тут рядом» – негосударственный центр для общения и ремесленного труда людей с аутизмом, созданный силами фонда «Выход в Петербурге», его президента, киноведа Любови Аркус, ее друзей и коллег и фондовских волонтеров. Казалось бы, что может быть лучше и что может быть однозначней в своей функции, пользе и благородстве? Взрослые с аутизмом – самые забытые люди. Для них нет места нигде. Никто и никогда ни в каком закоулке разума не держал мысли о них. А теперь вспомнили. И сделали для них место. Что из этого должно следовать? Что должно следовать из того, что появилось то, что было остро необходимо, но этого не было? Следовать должно – ура, наконец-то, давайте продолжим. Казалось бы, иных вариантов реакции невозможно представить. Но, оказывается, возможны вариации.
В ответ на открытие центра для взрослых аутистов последовала реакция профессионального психиатрического сообщества. Этаблированные питерские психиатры, вполне системные и занимающие завидные должности, выступили в прессе с большим и основательным набором претензий к центру, к Аркус, к обществу, к самим аутистам и к их родителям, не преминув назвать их несчастными.
Фото с сайта www.rg.ru
Претензии, по сути, сводятся к следующему – как кто-то там посмел без их «высокообразованной» психиатрической санкции подступиться к «нашим психам», про которых мы точно знаем, что им ничто никогда не поможет, ибо мы так решили и никогда от этого не отступим? На каком основании без благословения нашего великого цеха, знающего об аутизме по фильму «Человек дождя», весь «Ленфильм» позволяет себе самоуправство, обрекая нашего клиента не на железную кровать с пружинами, а на работу в полиграфической мастерской? С какой вообще стати кто-то там кинематографический осмелился влезать в процесс?! Мы годами, десятилетиями системно и изощренно гробили этих людей с самого их детства, травили родителей установками на обреченность, славно рулили галоперидолом, и тут явились эти, которые шприца в руках не держали, а только кинокамеру да клавиатуру, и решили встрять в наш отлаженный процесс по мастерскому выбрасыванию людей на свалку. Доколе!
Реплики этих волшебных экспертов вызвали вал возмущения в социальных сетях. Пораженный в самое сердце фейсбук отмутузил профессионалов так, что, казалось бы, профессионалы должны были бы не только удивиться концентрату ненависти в адрес отечественной психиатрии, но и пойти куда-то каяться и думать о природе этой ненависти. Но я знаю наверняка, что этот вал для этого цеха – как слону дробина. Я заведомо уверена, что даже тайного сомнения общественный гнев в правоту психиатра внести не может. Этого не может быть потому, что не может быть никогда.
Честно сказать, на исходе года у меня нет особых сил доказывать, насколько невежественны в области аутизма все эти эксперты, кто вышел на медийную площадку унижать Аркус и ее коллег, презрительно отправляя их снимать кино взамен бесполезного, с их точки зрения, предприятия. И мне уже давно понятно, что дело даже не в невежестве. Точнее, оно – есть следствие, а не причина. А причина совсем в другом. Она, например, в истории, которую я сейчас расскажу.
В прошлом году мой близкий родственник был госпитализирован в одну из московских психиатрических больниц. Предполагалась его госпитализация в санаторное отделение (в принципе, это все то же самое, но с правилами повольней), но оно было на ремонте, и родственника положили в отделение обычное. Все удобства этого отделения я опускаю. Родственник, как и 90% больных, курящий (есть исследования, что никотин несколько нивелирует побочку нейролептиков, поэтому люди на лекарствах курят значительно больше, хотя количество сигарет, конечно, повышает и общее всеобъятное безделье – людям совершенно нечем заняться. Поэтому еще труд, объявляемый главной терапией нового центра, вызывает такую озлобленность тех, кто системно этого труда лишает). Правила отделения устанавливали 3 сигареты в сутки. Больше нельзя – распоряжение главного врача. Курящий родственник требовал большего. Понятно (вам непонятно?), что требовательность родственника воспринималась как «гневливость», как агрессия, как неспособность следовать социально-приемлемому поведению. Это совершенно естественно и автоматически только так интерпретируется в психиатрическом отделении. Если вы вдруг не понимаете смысла бессмысленных правил и решите их обсудить, или, не дай Бог, оспорить, то вы просто демонстрируете психиатрическую симптоматику и все. Мои же (не их пациента) доводы о том, что данный человек укладывался в больницу не с целью лечения от табакокурения, спровоцировали «логичное» решение – перевести родственника в другую больницу.
В 3 часа дня мне звонит лечащий врач и сообщает: «Мы переводим Р. в другую больницу. Сейчас дадут машину и его туда перевезут». (Из Люблино на Преображенку). «Хорошо», – отвечаю я. А далее происходит разговор, который уже не оставляет во мне никаких надежд на исправимость этого восхитительного сервиса.
-Только вам надо будем приехать и забрать его вещи. Потому что у нас склад до двух.
– Простите, но у меня нет возможности ездить в Люблино не для того, чтобы навестить человека, а для того, чтобы перевезти его вещи в другую больницу, куда вы переводите его по своему собственному решению, – резонно отвечаю я. – Может быть, вы откроете склад, возьмете вещи и отдадите их пациенту с собой?
– Вы не слышите меня, – изумляется врач, – склад до двух. А сейчас три часа. Склад открывает сестра-хозяйка.
– Понятно. Сестра-хозяйка ушла? Ни у кого больше нет ключа от склада?
– Нет, сестра-хозяйка до пяти. Но склад до двух. Таковы правила.
– Почему же нельзя было забрать вещи до двух?
– Потому что письменное распоряжение о переводе главврач принес только что, в три часа.
– Если склад будет открыт завтра утром, то, возможно, перевезти пациента завтра? Он представляет какую-то угрозу для вас в ближайшие полдня?
– Нет, он спокоен, но главврач принес распоряжение, чтобы перевозили сегодня.
– Тогда я очень прошу перевезти его с его вещами.
– Это невозможно! Склад закрыт.
– Откройте склад, пожалуйста.
– Вы не понимаете??? Склад до двух. Это правило!
Чем дольше продолжался этот разговор, тем больше раскрывалась для меня вся бездна безумия и абсурда машинки, призванной бороться «с безумием и абсурдом». Врач на том конце телефона абсолютно искренне поражалась моей «строптивости» и даже глупости. Как, как можно не понять, что правило установило невозможность поворота ключа после 14.00 по московскому времени? «Склад до двух» сообщалось мне ровно с той интонацией, с которой сообщают о том, что пошел снег. Да что же ты такая тупая-то? Ты не понимаешь, что это закон природы? Волга впадает в Каспийское море. Земля вращается вокруг Солнца. Сила гравитационного притяжения между двумя материальными точками массы и, разделенными расстоянием, пропорциональна обеим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. А склад до двух. Так устроен мир! И мы, психиатры, стоим на страже этого устройства и не позволим никаким сумасшедшим, а также родственникам сумасшедших раскачивать устои этого мира.
Этот диалог в свое время подтвердил необратимую безысходность этой системы больше, чем все свидетельства о невежестве вместе взятые. Я остро почувствовала интенцию на том конце телефонного провода: «И эта тоже не в себе! Не понимает элементарного. Да тут вся семейка в шизофрении». Мне ни при каких обстоятельствах не переплюнуть Кафку, поэтому я уклонюсь от рефлексий. Вера в сакральность своих знаний, в избранность своего положения (только мы знаем, что нужно человечеству, а человечеству нужно только одно – чтобы его, человечество, каждый день спасали от человека), в абсолют Правила (зафиксированного в распоряжении главного врача, который есть главный демиург), – все это непоколебимой мощью стоит перед каждым, кто всего лишь решил нескольким аутистам дать работу. И этот каждый должен понимать, что если он, вчера снимавший кино, а сегодня красящий стены в реабилитационном центре, не пригласил все это возглавить «высокообразованного психиатра», то он уже сам попал в зону внимания большого психиатрического брата. Здоровые на такое не способны.
