Как насчет первого сентября в начале марта? Сирийские беженцы в Ногинске – «за» и спешат сесть за парты.
У взрослых и детей, покинувших зону боевых действий и основавшихся в Подмосковье, появилась возможность ассимилироваться в России. Комитет «Гражданское содействие» (признан в РФ иноагентом) открыл языковые курсы для беженцев. Цель семинарских занятий – подготовить сирийских детей к школе, а взрослых адаптировать к жизни в России.
На открытие центра на улице Советской пришли около 30 человек: одинокие мужчины, чей возраст по внешнему виду определить довольно сложно; дети от 6 до 15 лет и единственная женщина – Батул. Все они едва умещаются за новыми партами на первом этаже двухэтажного деревянного здания в Ногинске, в котором разместилась школа.
Регистрация для аттестации
В первом ряду сидит Руа. Ей семь лет. На девочке выглаженная белая рубашка и синяя юбка до колен. Густые длинные волосы аккуратно убраны в два хвоста, а большие черные глаза опущены на руки, по-ученически сложенные на коленях. Руа робко, но почти без акцента отвечает на вопросы, которые ей задает на русском языке волонтер «Гражданского содействия».
– Руа, ты уже училась в школе?
– Да, три месяца.
– Где?
– Здесь, летом.
– Тебе нравится учиться?
– Нравится.
– Нам нужны твои контакты. Ты знаешь мамин телефон? Можешь назвать?
– Да.
Мама Руы подключается к разговору. «Она знает только мой сирийский, местный не знает», – объясняет Батул на смеси арабского и английского.
Батул, ее муж, Руа и старшая сестра Руы Фатима в 2014-м бежали в Подмосковье из Алеппо (города, где еще три года назад жили два миллиона человек, а сейчас – всего триста тысяч). В Ногинске глава семьи работает на швейной фабрике, а Батул, в прошлом – учительница, сидит дома с детьми.
Ее старшая дочь Фатима – девочка, успехами которой гордятся все члены «Гражданского содействия». Она единственная из детей сирийских беженцев учится в обычной русской школе. И за эту возможность боролись всем Ногинском.
Согласно Конституции РФ, государство гарантирует общедоступность школьного образования (статья 43). По закону, прописка или регистрация – бонусы для попадания в школу своего района, но не более того. Однако на практике отсутствие соответствующего документа становится гигантским камнем преткновения для всех, кто хочется учиться в России.
Дополнительные трудности создает схема записи в школу через портал Госуслуг. Сейчас онлайн система работает в Москве и внедряется в Подмосковье.
За отмену этого «фильтра» активно борются юристы «Гражданского содействия». Адвокаты комитета добились в Верховном суде РФ подтверждения права учиться в школе детям, у которых есть статус «Временного убежища», но нет регистрации. Именно по итогам этого судебного процесса Фатима смогла пойти в школу.
Батул гордится дочкой, рассказывает, что девочка сама начала учить русский, как только семья переехала в Подмосковье: нашла в интернете алфавит, научилась читать и по мультикам пополняла словарный запас.
Слева направо
На церемонии открытия новой школы в Ногинске отовсюду доносятся фразы на русском, причем не только из уст носителей – сирийские подростки активно используют русскую лексику.
Летом 2015 года «Гражданское содействие» уже организовывало курсы русского языка для сирийских детей. Тот проект был краткосрочным и нацеленным на то, чтобы подготовить ребят к поступлению в школы. Как было рассказано выше, пока все сложилось удачно только для Фатимы.
Некоторым детям отказали в приеме в школу из-за недостаточных знаний русского языка (согласно закону, если ребенок плохо говорит по-русски, его должны направить в специальную школу для мигрантов, но в Ногинске такой нет).
«Печально, что помимо борьбы с властями за право учить беженцев русскому языку, нам приходится бороться за то, чтобы учить детей, с самими сирийцами. Некоторые из них были против летних курсов, которые мы организовывали в прошлом году.
И я так подозреваю, дело в том, что на тех фабриках, где работают взрослые, эксплуатируется детский труд.
Если это так, получается, что мы отвлекаем детей от работы, даем им другой канал общения», – откровенно рассказывает председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина (признана в РФ иноагентом).
Глядя на активных и улыбающихся детей, пришедших на открытие школы, очевидно, что они соскучились по учебе. Ребята с радостью рассматривают выданные им новые учебники.
По наблюдениям учителей русского как иностранного, которые здесь работают, арабам русский язык дается во многом проще, чем европейцам. Если французы и немцы стараются трудолюбием одолеть падежную систему великого и могучего, то сирийцы часто говорят по наитию, и у них получается.
«Я на работе ни с кем не общаюсь, потому что не говорю по-русски», – объясняет на ломанном английском мужчина среднего возраста – Хасид. Он в Москве, в отличие от многих здесь присутствующих, уже давно – 7 лет. Приехал на заработки, а когда захотел вернуться домой – началась война, и он остался. «Нетрудно, привык», – уже по-русски, широко улыбаясь признается он.
«Русские очень хорошие, добрые, помогают много, – делится своими впечатлениями от России Батул. – Я бы хотела говорить хорошо на вашем языке, как моя старшая дочь Фатима. И муж мой хочет. Вот на курсы будем ходить».
Запись в школу заканчивается. Завтра – первое занятие. Батул с дочерью выходят из здания. Женщина застегивает крутку девочки, поправляет шапку, оборачивает вокруг шеи Руы шарф, выпуская наружу ее густые волосы, и вдруг говорит: «Но, если честно, когда закончится война, я бы хотела вернуться домой».
