Сразу на два факультета МГУ поступил ослепший после комы парень

Два года назад я случайно наткнулась на объявление в соцсети: школьники собирают деньги на лечение одноклассника, 16-летнего Саши Кедровских, который чуть не погиб от редкой болезни. В записи был указан телефон Сашиного папы — Евгения. Мы встретились в больнице, где лежал недавно вышедший из комы мальчик.

Я зашла в палату и увидела бледного, очень худого ребенка. Он не видел меня, не мог пошевельнуться: после тяжелой комы он был практически полностью парализован и потерял зрение.

Евгений Кедровских, отец Саши:

— Саша заболел в 10 классе. Поначалу просто плохо себя чувствовал: худел, часто болел простудой, но врачи не находили ничего. Когда Сашу госпитализировали, оказалось, что у него в плевре (оболочке, которая покрывает легкие и стенку грудной полости – прим. Авт.) скопилось несколько литров жидкости. Врачи не могли понять, откуда она взялась … Лечение не помогало. Саша впал в кому, в которой пробыл несколько месяцев.

Друзья отказались от выпускного

Семье Саши потребовались большие деньги на лечение и реабилитацию в Германии: оказалось, что в России нет такого комплекса ранней реабилитации от холоторокса (скопления в плевральной области лимфы с большим содержанием жира из грудного протока – прим. Ред.)  – заболевания, которое, наконец, диагностировали, и которое привело к столь тяжелым последствиям.

О проблеме узнали Сашины друзья и одноклассники московской гимназии № 1552. Одним сочувствием не ограничились, решили действовать:

Чтобы собрать нужную сумму, Сашины одноклассники отказались от выпускного – но и этого оказалось недостаточно. Тогда школьники пошли в редакцию «Новой газеты», где рассказали историю друга и попросили разместить информацию о сборе средств.

Инициатива школьников, помнивших, что Сашка-отличник хотел стать ученым, запустила «цепочку добра». Взрослый мир удивился и откликнулся:

— Основные средства, которые спасают нас и сегодня, мы собрали именно тогда, – вспоминает сегодня Евгений Кедовских. – Нам помогали жертвователи со всей России: мне звонили и бабушки из Подмосковья, и мужчины из Дагестана, и люди из церковного прихода в Пензенской области. Кто-то стал отчислять нам деньги каждый месяц, кто-то организовал централизованные сборы, концерты, спектакли.

Потом стали подключаться организации и благотворительные фонды. К счастью, мы собрали нужную сумму, Саша постепенно восстанавливается, уже делает первые самостоятельные шаги.

Поначалу после Германии у нас уходило по 120 тысяч в месяц только на специалистов-реабилитологов, сейчас — около 70 тысяч в месяц. Мы очень благодарны тем, кто нам помогает – мы убедились, как на самом деле много в мире добрых и неравнодушных людей!

До последнего времени Саша был подопечным фонда «Вера». В первые месяцы после Германии к Саше приходили бесплатная нянечка, медбрат, поставлялись расходные медицинские материалы. Когда Саше стало лучше, волонтеры фонда организовали для семьи Кедровских несколько развлекательных мероприятий: например, в ресторане «в Темноте».

Из-за болезни Саше пришлось пропустить один учебный год, тем не менее, он сумел закончить школу с золотой медалью. А ЕГЭ по русскому языку написал на 100 баллов!

В период окончания школы и поступления в вуз Сашу курировала профессиональный тьютор Наталья Морозова.

Как тьютор помог выбрать факультет

Наталья Морозова, тьютор Саши Кедровских:

«Тьюторство в нашей стране сегодня только появляется как профессия: магистерские программы в России в основном выпускают тьюторов общей направленности. Но с 2017 года в МПГУ появится набор в магистратуру, где будут целенаправленно готовить тьюторов для работы с лицами с ограниченными возможностями, так как спрос на таких специалистов стремительно растет. Я как раз вхожу в рабочую группу по запуску этой магистратуры.

Тьютор помогает человеку максимально раскрыть себя с учетом всех талантов и ограничений. У Саши есть физические ограничения, но при этом — феноменальная память, способность к вычислениям в уме, железная воля и мудрость взрослого человека.

Когда мы только познакомились, было не ясно, можно ли ему вообще продолжать обучение и получит ли он аттестат. Но мы не стали думать об ограничениях, и начали искать – что Саше интересней всего. В наших беседах, в знакомствах по скайпу с людьми разных профессий, разных позиций мы поняли, что его всегда тянуло к исследовательской деятельности. Мы изучали дневники разных ученых – от Пирогова до Теслы, а тем временем Саша уже начал вести свой дневник исследователя. Мы решили, что стоит поступать на биологический факультет МГУ.

Сдача ЕГЭ перед двумя камерами

Для того, чтобы поступить на биофак, нужно сдать ЕГЭ по математике, биологии и химии.

Евгений Кедровских:

— Я до сих пор не понимаю, зачем придуман такой жестокий процесс сдачи ЕГЭ. Для нас это было чуть ли не самым сложным в учебе. Саше не подходил ни один из жестко прописанных в законе вариантов. Пришлось собирать консилиум и искать свои форматы. В итоге не самый оптимальный способ сдачи ЕГЭ для Саши был утвержден Рособнадзором лишь за 2 дня до экзамена.

Сдача экзаменов проходила на дому.

К шести утра в нашу однокомнатную квартиру приезжала комиссия из шести человек, устанавливали две камеры, рядом с Сашей сидели три члена комиссии и наблюдали за процессом.

А сочинение мы вообще долго готовились печатать на клавиатуре незрячим методом, для этого был приглашен специалист, фондом «Вера» куплен для нас  компьютер.

В ЕГЭ по биологии были задания по картинкам. Увидеть их Саша не может, единственный выход – чтобы кто-то объяснил, что на них изображено. Но по закону, приглашенный ассистент не может быть специалистом по сдаваемому предмету, так что он не владел терминами и не смог нормально объяснить, что же такое изображено в задании. В итоге баллы Саша получил ниже, чем мог бы.

Студент МГУ

Сегодня Саша, уже первокурсник, сам рассказывает о том, как все было:

— Первое, что мне вспоминается про ЕГЭ, — это то, что говорили: будут очень сложные задания. А оказалось — нет. С русским у меня всегда было хорошо, что-то вроде врожденной грамотности. А камер, которые следили за мной во время экзамена, я не видел, так что вообще о них забыл.

Евгений Кедровских:

— Сначала мы выбирали между плотной реабилитацией или учебой. Хотели подождать после школы, полечиться еще. Но сын настоял, что хочет поступать. Ведь для него жизнь – это учеба. Жизнь без учебы ему неинтересна.

Саша очень хотел на биофак, другие факультеты даже не рассматривал. Но мы уговорили его подать документы также на факультет психологии. В итоге Саша поступил и туда, и туда, но оказалось, что на биофаке нет возможности организовать адаптивную программу обучения для нас. Как незрячему человеку смотреть в микроскоп, как смешивать реактивы? Вопросов у биофака было много. Мы долго общались с приемной комиссией, с руководством факультета, с юристами.

Этим вопросом занимался лично ректор МГУ В. А. Садовничий и даже Рособрнадзор был подключен. На биофаке не отказывались учить Сашу, но не понимали, как это делать.

И мы пришли к такому решению: Сашу зачислили на факультет психологии МГУ, а биологический факультет взялся оказывать консультационную поддержку в научной деятельности Саши, выделить ему научных наставников и допустить ко всем интересующим курсам биофака.

Как оказалось, психологический факультет подошел Саше даже больше, чем биологический. Ему нравится учиться, в декабре мальчик сдал уже 10 зачетов, а в январе – четыре экзамена на «четыре» и «пять».

В университет я вожу Сашу на машине. А на занятиях с сыном постоянно находится ассистент – молодой парень Валентин, который всего на год старше Саши. Валентин объясняет, что преподаватель рисует на доске, описывает Саше происходящее в аудитории. Помогает передвигаться по лестницам: отсутствие лифтов в старом здании на Моховой стало для Саши основной проблемой во время учебы.

Саша Кедровских:

— Я все воспринимаю на слух: и логику, и высшую математику, и информатику. Иногда это тяжело — обработать в уме столько информации сразу, удержать все в голове. Но ничего, привыкаю.

Учиться интересно: меня волнует проблема сознания – я хотел бы в будущем проводить лабораторные исследования.

Так что к лучшему, что я попал именно на психологический факультет.

Валентин и другие ребята с курса помогают мне с чтением учебников. Изучать шрифт Брайля я не стал: сначала из-за плохой чувствительности пальцев, сейчас – потому что появляется все больше специальных приложений на телефоне и компьютере, которые читают вслух любой текст.

С ребятами на курсе общаюсь. Сначала они побаивались ко мне подходить, решились только через неделю. Причем 20 человек разом! Договорились, видимо, чтобы было не так страшно. С некоторыми из них я даже сдружился. А поначалу тоже думал, что с этим будут сложности.

Преподаватели хорошие. Когда видят, что тяжело, — относятся с пониманием, помогают. А так – поблажек не делают. Мне не хочется, чтобы ко мне было особое отношение. И на машине нашей мне не нравится, что висит этот знак «инвалид».

Сейчас Саша откладывает пенсию по инвалидности на собственную научную лабораторию. Чтобы стать настоящим ученым, ему предстоят долгие годы учебы, тренировок и лабораторных занятий. Поговорив с ним и с его семьей второй раз спустя два года, я убедилась в том, насколько это стойкие, благодарные и жизнерадостные люди.

Если вы хотите поддержать Сашу Кедровских, вступайте в группу в контакте.