1 сентября вступает в силу новый закон об образовании, согласно которому дети с ограниченными возможностями здоровья смогут учиться в обычных школах.
Свое мнение высказали депутат Государственной думы, мама ребенка-аутиста, педагог и психолог.
Обычная или коррекционная?
В последние дни августа группа депутатов под руководством Ивана Мельникова подготовила блок законопроектов о внесении изменений в закон об образовании. Среди них есть и законопроект, посвященный образованию лиц с ограниченными возможностями здоровья. Один из участников группы – депутат Госдумы первый заместитель председателя комитета государственной думы по образованию, вице-президент Всероссийского общества слепых Олег Смолин:
«В последнее время в России несколько «перегнули палку» с развитием инклюзивного образования – во многих случая коррекционные школы стали расформировывать и передавать детей в обычные школы, не создав для них специальных условий. Качество образования от этого падает.
Мы получили много обращений от педагогов и родителей и обратились в министерство. Министерство дало по этому поводу разъяснение (см. приказ министерства образования и науки РФ № ИР 535/07 от 7 июня 2013 «О коррекционном и инклюзивном образовании детей»). В этом документе говорится, что развитие инклюзивного образования не означает ликвидацию специальных школ.
Я сам – выпускник специальной коррекционной школы и помню, что после выпуска испытывал серьезное напряжение, оказавшись после тепличных условий школы под всеми ветрами жизни. Но ни в какой другой школе такого качественного образования я бы не получил, а это значит, что стартовая площадка для жизни у меня была бы намного хуже. Мы предлагаем внести в закон вполне определенную норму – родители имеют право выбирать: коррекционная или инклюзивная школа. Никто не должен загонять их ни туда, ни туда. Это – самый мягкий вариант, и с нашей точки зрения он – предпочтительнее».
Выйти из скорлупы
Для людей с аутизмом инклюзия – не только образование, но и возможность преодолеть симптомы своего недуга, выйти к людям. Екатерина Мень, эксперт фонда «Выход», президент «Центра проблем аутизма» – некоммерческой организации, созданной родителями:
«Родители аутистов – большие сторонники инклюзии. Важно, что мы совершенно не настроены противопоставлять коррекционное и инклюзивное образование. Мы считаем, что коррекционное образование должно быть частью единой общей стратегии. Если мы говорим, что у нас есть инклюзия, а параллельно есть коррекционное образование, то мы поддерживаем тупиковый путь. Во всем мире система устроена иначе, там нет «коррекционных территорий». И очень хорошо, если мы тоже начнем отходить от этой негуманной модели жизнеустройства.
У нас до сих пор путают инклюзию с интеграцией, не различая разницы в подходе и философии этих концепций. Условно говоря, инклюзия предполагает принцип «школа для ребенка», а интеграция – «ребенок для школы». В рамках интегративной модели ребенок – проблема, которую надо решать, подтягивая к ней обучающую среду, а в инклюзии сама среда наращивает адаптивные компетенции и становится более гибкой, узнавая «языки» иных. Еще одно отличие между интеграцией и инклюзией в том, что основная идея интеграции в том, что ребенок посещает некое обучающее пространство, тогда как инклюзия делает акцент на том, что ребенок учится, обязательно учится.
Возвращаясь к теме аутизма, я скажу, почему мы не сторонники традиционных коррекционных школ. Коррекционное образование в том виде, в котором оно было в нашей стране, для аутистов не подходит. Мы бы хотели, чтобы профильные учреждения в этой области стали еще одной ступенью к инклюзии. Развитие дистанционного образования стало для детей с аутизмом не подспорьем, а катастрофой – изоляция усугубляет поведенческие проблемы. Для того, чтобы развиваться, аутистам нужно «выйти из скорлупы», больше общаться с обычными людьми, нормотипичная среда для наших детей является лучшей терапией, это доказано исследованиями специалистов. Пребывание аутистов в обществе – это не просто гуманистическая посылка, но и существенная часть лечения».
Инклюзия начинается с садика
В законе об образовании говорится об инклюзивном образовании не только в школах, но и в детских садах. Инна Заец, заведующая ГБОУ детским садом № 1540 г. Москвы:
«К сожалению, в детские сады попадает лишь небольшое количество детей-инвалидов. Это происходит не потому, что в этих садах плохие руководители, а потому, что у нас нет специалистов, нет условий для того, чтобы принять таких детей. Особенно я бы хотела сказать о такой категории детей-инвалидов, как дети-аутисты и дети с нарушением эмоционально-волевой сферы.
Когда мы берем таких детей в детский сад, то никогда не знаем, насколько они нуждаются в нашей помощи и насколько нуждаются в инклюзии. Наш детский сад – комбинированного вида. У нас есть как дети нормативные, так и дети с задержкой психического развития, есть группа для детей со сложной структурой дефектов, дети с аутизмом, с синдромом Дауна.
Я думаю, что сложности, которые испытывают наши педагоги – типичны. Главная проблема в том, что эти дети требуют определенных капиталовложений. Для помощи воспитателям требуются тьюторы. Аутисты не могут целый день находиться в окружении большого количества людей, и нужны дополнительные помещения, комнаты психологической разгрузки, чтобы при необходимости увести ребенка туда, где бы он успокоился, отдохнул, разгрузился. Нам бы очень хотелось такие возможности иметь. А реально в группе из девяти детей с аутизмом – один воспитатель, один помощник воспитателя, дефектолог, логопед. А ведь каждый из этих детей ежеминутно требует внимания. Любая инклюзия требует дополнительных средств, и хотелось бы, чтобы это каким-то образом решалось на уровне государства.
Конечно, мы хотели бы и дополнительное оборудование. В год равных возможностей нам в детский сад выделили пандус и подъемник для детей-колясочников. Но у нас нет таких детей. Оборудование, которое нам выделили, стоит больше 200 тысяч. Сколько нужного можно было бы купить для наших детей на эти деньги!
А еще я хочу сказать о том, что у нас, к сожалению, абсолютно не сформировано общественное мнение по поводу детей-инвалидов. Мы давно работаем с этими детьми, и у нас было много ситуаций, когда родители нормативных детей категорически не хотели видеть детей-инвалидов в своих группах. Никакие декларации и никакие наши воззвания о толерантности, к сожалению, пока реально не работают».
Инклюзия – большая работа
Психолог Людмила Петрановская:
«Инклюзия – это не просто модная «фишка», за этим должна стоять большая работа. И не только подъемники и пандусы. Мне пока непонятно, кто будет обеспечивать именно инклюзию, то есть «включение», а не просто присутствие особых детей в обычной школе.
Родителям особого ребенка нужно смотреть, прежде всего, на учителя, если это начальная школа, и на коллектив в целом, если это старшие классы. Если учителя нацелены прилагать усилия для обеспечения безопасности (в том числе эмоциональной) и успешности ребенка, от инклюзии будет толк. Если для них ваш ребенок – навязанная обуза, если сами они в глубине (или не глубине) души уверены, что «для таких детей должны быть отдельные школы», я бы поостереглась играть в такую «инклюзию».
Родители других детей могут просто говорить со своими детьми о том, почему бывают дети с инвалидностью, как они себя чувствуют, как с ними держаться. Очень рекомендую почитать книги по этой теме, сейчас много хорошей литературы об этом, например Шерон Дрейпер «Привет, давай поговорим» или «Класс коррекции» Елены Мурашовой».
При подготовке текста использованы материалы Общественных слушаний «Инклюзивное образование: реализация или дискредитация?».
