Шелестящий Раушен: советский курорт с немецкой историей

Один из героев фильма А. Кайдановского «Жена керосинщика» удивлялся. Дескать, как это – в учебнике написано, что Кант – великий немецкий философ и похоронен на родине, а могила его у нас. Действие фильма происходило в послевоенном Калининграде, только-только в соответствии с Потсдамским соглашением отошедшим к СССР, и заселяемым самыми разными людьми.

В принципе, это парадокс всей области, в том числе ее двух знаменитых курортов – Светлогорска и Зеленоградска. Сегодня расскажем о первом.

В краю погребов

Первое упоминание о современном Светлогорске относится к 1258 году. Он в то время не был никаким курортом, а представлял из себя обыкновенное прусское поселение. Но зато с романтичным названием – Руземотер, что в переводе с немецкого значило «Край погребов».

Но уже в 1458 году он впервые упоминается как Раушен (в переводе на русский – «шуметь, журчать, шелестеть»). Известный историк Ф. Григоровиус напишет впоследствии: «Гора и долина придают этому месту неожиданно чужой, почти шотландский колорит. Ни в Тюрингии, ни в Гарце не увидишь такой пасторально-романтической местности. Особенно восхитителен Раушен в конце дня, когда вечернее благоухание окутывает вершины, и пастух гонит свои стада с гор, или в лунном свете над озером танцует туман. Тут и там бьют из земли ручьи и говорливо устремляются в долину. Туда же, бормоча, спешит мельничный ручей. Шелестят от свежего дуновения верхушки деревьев, издалека доносится, словно глухой звук органа, шум моря. В такие моменты постигаешь, почему это место было названо Раушен».

Именно под этим названием город будет известен вплоть до 1947 года, когда получит новое, советское название – Светлогорск. Впрочем, на открытках и в туристических буклетах он и сейчас как бы имеет два названия – и Светлогорск, и Раушен. Для колорита.

Затем хронографы надолго забывают об этом поселении на песчаной балтийской дюне. И только в 1820 году здесь официально открывается курорт. А спустя 20 лет его посещает король Фридрих Вильгельм Четвертый. И уже в 1841 году выходит первый номер курортной газеты «Гостеприимный раушенец». Курорт начинает развиваться самыми быстрыми темпами.

Отдых для респектабельных бюргеров

В начале прошлого столетия – очередной виток развития. В 1900 году открывается железнодорожная станция «Раушен-Орт» (ныне – «Светлогорск-1»). В 1906 – станция «Дюне» (ныне – «Светлогорск-2»). Между этими двумя событиями – в 1904 году – обустраивают деревянный Граф-Кайзерлинг-променад. А в 1907 году освящается новая городская кирха.

В 1908 году вступила в строй новая водонапорная башня с санаторным процедурным комплексом, выстроенная в модном тогда стиле модерн. Эта башня сохранилась до наших дней и является самым узнаваемым символом города Светлогорска. В 1912 году  был пущен первый, тогда еще рельсовый фуникулер – немцы любят окружать себя комфортом. В 1920-ом – закончены работы по проведению централизованной канализации. За Раушеном, в отличии от соседнего, демократичного Кранца (ныне Зеленоградска) закрепляется репутация респектабельного курорта для бюргеров со средствами.

А в 1933 году происходит событие, не сразу сказавшееся на жизни города, но затем ставшее фактически судьбоносным. В одном километре от города, в поселке Георгенсвальде поселился скульптор Герман Брахерт. Его супруга, Мия Брахерт в восторге: «Скоро наступит весна. Из-под земли уже показались подснежники. Сосны-великаны в саду невозмутимо смотрят на них. Красный бук еще без листьев дружески шевелит своими ветвями, и зайцы, которые зимой у нас прекрасно себя чувствовали, снова возвращаются в лес Варникен. Увидим ли мы еще лань, доверчиво стоящую у забора в ожидании корма? А белочки в толстом сером зимнем одеянии остаются у нас, и Траут гоняется за ними, издавая радостные крики».

Рады и жители Раушена. С этого момента именно этот город становится главным «творческим полигоном» для скульптора с мировым именем. 1938 году Брахерт завершает работу над бронзовой скульптурой «Нимфа», ныне украшающей светлогорский променад, а в 1940 году завершает работу над мраморной скульптурой «Несущая воду», установленной в Лиственничном парке в центре. И та, и другая скульптура – столь же яркие светлогорские символы, как водонапорная башня.

К этому же периоду, к тридцатым годам прошлого столетия относятся воспоминания некого Г. Мушлина. Он почти так же чувствителен (если не сказать – сентиментален, как и Мия Брахерт): «При воспоминании о Раушене перед внутренним взором предстают пляж и обрывистый берег, Мельничный пруд и волшебный лес, Карлсберг и Вершина Венеры – места уникальной природной красоты, созданные Богом для жизнерадостных людей, умеющих видеть и ценить природу. Как тут не вспомнить мягкие летние ночи с легким бризом – смесью морского и лесного воздуха, неповторимые закаты, которые мы благоговейно наблюдали на обрыве возле курзала.

Люди, однако, старались дополнить мир природы, придав ему нового блеска иллюминационными и пиротехническими эффектами, музыкальными представлениями на открытом воздухе – в Лиственничном парке или на Мельничном пруду. Великолепны были многоцветная иллюминация на береговом обрыве, «восточные ночи» на Мельничном пруду, морские фейерверки, вечерние концерты на пляже или в Лиственничном парке».

Но основное развлечение – конечно, пляж. Температура воды редко превышает 20 градусов, поэтому купания редки и коротки. В основном – воздушные ванны, которые принимают сидя в специальных деревянных креслах-корзинках. В нижнюю часть этих корзинок укладывалась одежда и прочие вещи, в средней части располагали собственные жаждущие отдыха тела, верхняя часть – козырек – защищал от солнечных лучей. Никакого пляжного волейбола, никакой беготни, никакого шума – все респектабельно и строго. Никакого флирта – купальни разделялись на мужские, женские и семейные. Только лишь сидение в корзинке и изредка – недолгий заплыв в малосоленой холодной балтийской воде.

Вечером же – развлечения. Тот же господин Мушлин писал: «Иллюминация на береговом обрыве – как правило, совмещенная с фейерверком, – привлекала, наряду с проживающими в городе курортниками, значительное число кенигсбержцев. Земландская железная дорога доставляла множество любителей зрелищ еще с утра. Приобретая дешевые билеты выходного дня, они успевали и позагорать, и искупаться. Вечером же спускались по серпантинному спуску или по канатной дороге, не забыв предварительно бросить взгляд с обрыва на морскую синь – неписанное правило гостей курорта. Далеко на западе, на узенькой, выдающейся в море полоске суши приветственно светились огоньки Брюстерорта (маяка – АМ.). В музыкальном павильоне на променаде выступала военная капелла, легко одетые загорелые люди широкими рядами прогуливались туда и сюда, погруженные в беседу или внимающие музыке. На мостике собирались непринужденными группами или, перегнувшись через перила, следили за набегающими волнами.

Длинной вереницей сидели отдыхающие на скамье, тянувшейся вдоль всего променада графа Кайзерлинка, предаваясь блаженному созерцанию и ожиданию темноты, так как зенитом вечера должна была стать иллюминация на береговом обрыве. Она включалась разом, некоторое время спустя после захода солнца. Обширным кольцом… сверкали разноцветные огни. К морю, до променада спускались гирляндами замкнутые светящиеся цепи. Повсюду раздавались изумленные ахи и охи, народ останавливался, восхищаясь преображенным цветными огнями ландшафтом. С уважением отзывались зрители о сложной работе по установке многочисленных ламп на обрывах и вершинах деревьев. На море безмятежно покачивались рыбацкие лодки, тоже украшенные лампионами. Все ждали пика вечерней программы: фейерверка».

Офицерский курорт

В 1945 году 115-я стрелковая дивизия под командованием полковника Блинова практически без боя взяла Раушен. В биографии курорта открылась новая, советская страница. Спустя два года заменены были практически все названия географических пунктов на территории бывшей Восточной Пруссии, ставшей Калининградской областью. Раушен стал Светлогорском.

Новая власть – новая эстетика. В городе разместили Центральный военный санаторий. Ему в подчинение были поставлены практически все общественные здания. Строились и новые корпуса. Сдержанный советский стиль на удивление удачно гармонировал со старыми фахверковыми зданиями. Основной контингент отдыхающих – офицеры и их семьи.

Путеводитель 1960 года сообщает: «Светлогорск называют Северными Сочи. Но, обладая многими прелестями знаменитого южного курорта, он имеет свои особенности. Это город моря и леса, птичьего пения, город тишины и цветов. Когда говоришь слово «город», то воображению всегда представляются ряды прямых улиц, огороженных высокими домами, поток шумных машин и торопливых пешеходов. В этом смысле Светлогорск трудно назвать городом. Это просто красивые домики и коттеджи с причудливыми крышами, забежавшие в сосновый лес и укрывшиеся под сенью старых могучих деревьев.

Светлогорск – живописнейший уголок Прибалтики. Природа щедро наделила его своими богатствами. В его лесах редкие породы деревьев, дубы-великаны, стройные сосны и раскидистые липы. А внизу день и ночь плещутся у песчаного пляжа чистые, прозрачные волны Балтийского моря.

Море дополняет красоту окружающей природы, создает благоприятные климатические условия. Близко проходящие теплые воды Гольфстрима оказывают свое влияние на климат Светлогорска. Море здесь не замерзает. В зимние месяцы часто бывают оттепели и дожди. Но когда снег искрящимся кристально чистым покрывалом ложится на парки, сады и леса, город становится на редкость красивым. На улицы высыпает шумная детвора, и многие отдыхающие не прочь покататься с ними на санках или поиграть в снежки». Тоже, в общем, чувствительный отзыв.

Светлогорский художник Фролов украсил водонапорную башню солнечными часами. Это один из немногих случаев, когда памятник старины от позднейшего вмешательства стал еще романтичнее, еще убедительнее. Кажется, что эти часы всегда были на башне, густо увитой плющом.

В 1977 – Раушен стал городом областного подчинения. А в 1984 году пустили второй, уже не рельсовый, а подвесной фуникулер.

Так как город-курорт не может похвастаться обилием солнечных дней, главный упор во всех рекламных текстах делается на прелесть природы и мягкость климата. Среди курортников проводится соответствующая просветительская работа: «Нельзя остаться равнодушным к пышности и разнообразию зеленого убранства этих чудесных мест, где прекрасно уживаются растения различных стран и континентов. Местные жители и калининградцы, которые часто проводят в Светлогорске свои выходные дни, привыкли видеть там диковинные для наших краев растения. А приезжие нередко останавливаются в изумлении у цветущей магнолии или лилово-розовых и белых рододендронов – кавказских жителей.

Ранней весной, задолго до появления листвы на других деревьях, расцветает огромными бокаловидными белыми и лилово-розовыми душистыми цветами магнолия Суланжа (родина – Япония), ею можно полюбоваться на улице Балтийской. А когда зазеленеют тополя, когда выбросят свои свечи многочисленные каштаны, ваш взор непременно привлекут пурпуром горящие на ярком солнце листья краснолистных буков.

А в поселке Отрадном… можно увидеть настоящее чудо – волшебный орех…».

День сегодняшний

А сегодня Светлогорск представляет из себя хитросплетение уже не двух, а трех эпох – прусской, советской и новорусской. Репутация бюджетного курорта, установившаяся было за ним на рубеже восьмидесятых-девяностых годов прошлого века, безнадежно утрачена. Отдых в бывшем Раушене требует денег.

Но он того стоит. Ведь природа действительно хороша – так же хороша, как и тогда, когда ею умилялась Мия Брашерт, и восторженный курортник Г. Мушлин, и советский дендролог.

В городе нет промышленных предприятий. Зато множество санаториев с вполне современной лечебной базой. В отличие от южных курортов, где основной акцент делается на опорно-двигательный аппарат и пищеварительную систему, здесь эффективно лечат сердечные, сосудистые и нервные заболевания, нарушения обмена веществ, проблемы с органами дыхания. Впрочем, и с проблемами внутренними здесь справляются довольно эффективно — в Светлогорске бьет лечебная минеральная вода.

Но главное – здесь покой, прохлада и простор. Самая важная особенность Светлогорска – тайная. Он – умиротворяет.