Два брата – два дома
Сергей Афанасьевич Живаго родился в 1794 году в Рязани. Учился в городской гимназии, что было редкостью в предпринимательской среде. Купечество всерьез боялось, что «по окончании наук возьмут их на службу государственную против воли их», и некому будет оставить бизнес.
В 1804-1805 учебном году из 51 гимназиста только семеро из купеческих семей. И среди них – Сергей Живаго. Можно себе представить, каким прогрессивным человеком был глава семьи.
Это – первый набор в гимназию, она открылась в том же 1804 году. Большинству гимназистов было ближе к пятнадцати, а Сереже всего только десять. Но нужно идти в ногу со временем, нельзя упускать безвозвратные годы. И вот юный Живаго – гимназист.
Учиться оказалось не так просто. Рязанский краевед Дмитрий Солодовников писал: «На экзаменах ответы учеников оценивались шарами. Делалось это так. Для того, чтобы перейти в следующий класс, нужно было получить определенное число шаров. Сколько их, определял для каждого предмета директор. Иной раз нужно было получить до 100 шаров, а шаром обозначался удовлетворительный ответ на один вопрос.
Тот, кто получал шаров больше всех, награждался книгой или похвальным листом, а если на экзамене, бывало, окажется, что проходили в предыдущих классах, такого ученика «Обращали в предыдущий класс» доучиваться».
Но Сергей испытания выдержал.
В начале 1820-х годов он вместе со старшим братом Иваном перебрался в Москву. Приехали, видимо, не с пустыми руками, отец, Афанасий Андреевич, успешно торговал в Рязани и полотняными тканями, и винами, и овощами. Были в роду Живаго и заводы – пивоваренный, кожевенный.
Первым в московскую гильдию записался Иван. За него поручились: «Рязанский купецкий сын Иван Афанасьев Живаго, торг, свойственный купечеству… в Москве производит, кредитом обзавелся и поведения хорошего».
Затем сделался официальным купцом и Сергей Афанасьевич. Но только в 1830-е годы братья-рязанцы, наконец, смогли обзавестись собственными домами. Иван Афанасьевич купил участок на углу Большой Дмитровки и Дмитровского переулка.
На фасаде висела трогательная табличка: «Дом степенного гражданина Ив. Аф. Живаго». В подвалах же располагался винный погреб, тоже принадлежавший «степенному гражданину». Живаго торговали и вином – традиция, идущая еще из Рязани, от отцовского бизнеса.
А Сергей Афанасьевич поселился неподалеку, в Газетном, в бывшей усадьбе известной мемуаристки Елизаветы Яньковой.
Банк не для себя
Сергей Живаго еще в 1822 году открыл так называемый магазин офицерских товаров. В нем, кроме прочего, можно было купить «шитье мундирное военное и гражданское всех министерств». Это было нечто наподобие советских «Военторгов», только с учетом особенностей эпохи. Актер Иван Самарин, например, заказывал здесь каску для спектакля.
Рядом завел «золотопрядильную, мишурную и канительную» фабрику – для аксельбантов, парадных погон и так далее. В середине столетия «Магазин военно-офицерских и статских вещей Сергея Живаго» – довольно известная фирма.
А в 1863 году Живаго учреждает Рязанский городской общественный банк. В название также входило его имя, притом в ретроварианте – «Сергия Живаго». Это был первый банк в городе Рязани.
Сам основатель так описывал задачи этого учреждения: «поднять в массе бедного класса людей уровень образования, повысить нравственность, спасти от нищеты и погибели детей бесприютных и услужить здоровью тех, которые по уставу монастырскому изнуряют в физическом и духовном труде силы телесные».
Банк обслуживал своих клиентов три раза в неделю, в дневные часы – вполне естественное расписание для тех времен. Начал с обычных вкладов, ссуд, процент брал небольшой. Со временем стал работать и с государственными ценными бумагами, обслуживать частные общества. Доверие к банку постоянно росло – расширялись, соответственно, и его возможности.
Особое внимание Живаго уделял мелким кредитам для физических лиц. Проценты были незначительными, Сергей Афанасьевич вовсе не ставил своей целью вытащить из кредитуемого все до последней копейки. Наоборот.
Живаго говорил банковским клеркам: «Помните, что эти деньги могут изменить жизнь целой семьи, так всемерно способствуйте умножению числа трезвых, трудолюбивых и рачительных хозяев».
Дом родовспоможения, детский приют, больница при рязанском Казанском Явленском женском монастыре, община для 32 бедных и престарелых монахинь при нем же, училище для девочек, ремесленное училище для мальчиков – это все появилось благодаря банку Живаго.
Он же позаботился о том, чтобы рязанская благотворительность не носила случайный характер, а обеспечивала бы полный цикл существования бедняка. Из бесплатного роддома младенец сразу попадал в приют, затем в училище, соответственно, мужское или женское, и вступал во взрослую жизнь здоровый, сытый, образованный и с полезной профессией, а то и двумя. Девушки же еще и на приданое могли рассчитывать. Приданое было приличным – 200 рублей.
Рязанцы шутили, дескать, городские женихи сразу же побежали свататься.
Кстати, еще в 1854 году Сергей Живаго внес в Москве в опекунский совет десять тысяч рублей «с тем, чтобы обоего пола лицам купеческого и мещанского сословия г. Рязани, пришедшим в бедность по старости или по другим причинам, раздаваемы были процентные деньги с означенной суммы каждый год два раза: пред Св. Пасхой и Рождеством Христовым».
Вместе с женой часто жертвовали дорогую церковную утварь все тому же Казанскому монастырю вообще не рассчитывая на какую-либо благодарность, «от неизвестных».
Сергей Живаго говорил: «Всякий, кого Бог благословил счастьем, хотя бы и вдали от родины, должен помнить, что Божье благословение будет прочно только в том случае, если он, трудясь для себя, не будет забывать о ближних своей родины».
Впрочем, щедрости Живаго хватало не только на Рязань. В той же Москве он состоял в разных общественных организациях, в том числе и благотворительных. Один из современников писал, что «его большой ум, твердый характер, изысканно изящное обращение с людьми всех рангов, честность, доброта и скромность… снискали ему большое уважение всех, кто его знал».
Перестроил церковь Успения в Успенском вражке. Это произошло в 1860 году, а освящал ее сам митрополит Московский Филарет.
Храм находится в том же Газетном переулке, рядом с Центральным телеграфом. Те, кто застал советскую эпоху, помнят, что там был оборудован междугородний переговорный пункт. Планировка была, в основном сохранена, и от этого пространство храма воспринималось еще тревожнее. Например, совершенно четко было видно, что барышни, разменивающие монетки, сидят в алтаре, а узенькие окошечки для передачи денег устроены в Царских вратах.
Только в 1998 году это здание вернули Церкви.
Доктор Живаго
Сергей Афанасьевич скончался в 1866 году. Его похоронили в Москве, на Таганке, на кладбище Покровского монастыря. К сожалению, могила утрачена, в советское время кладбище снесли, на его месте оборудовали парк.
Банк, разумеется, продолжил работу. Кстати, еще до революции, в начале прошлого столетия, на официальных документах банка значилось: «Рязанский общественный Сергия Живаго банк». Именно «Сергия», а не «Сергея».
До самой революции действовал магазин. Им управлял, пока был жив, то есть, до 1889 года, племянник основателя Василий Иванович Живаго. А затем – его сын Леонид Васильевич. Он в то время назывался «Магазином спортивных и военных вещей».
Охотник и кинолог Николай Пахомов вспоминал: «Перебежав с теневой стороны на солнечную, я вошел в магазин и спросил, здесь ли Леонид Васильевич. Приказчик предложил мне подняться по крутой лестнице наверх, где в небольшом кабинете занимался владелец магазина… Крупный блондин, с открытыми и приятными чертами лица, с большой лысиной, добрыми голубыми глазами и пушистыми усами, Живаго любезно предложил мне сесть».
Дом на Большой Дмитровке тоже принадлежал семье Живаго вплоть до самой революции. Он был перестроен в 1884 году, и тоже приносил доход – на первом этаже расположились магазины («Ноты», «Случайные вещи», «Золотые и бриллиантовые вещи», «Шляпы дамские», «Оружейный магазин и художественно-чучельная мастерская»), а выше – квартиры для сдачи в аренду.
В этом доме жил внук Ивана Афанасьевича (и, соответственно, внучатый племянник Сергея Афанасьевича), Александр Васильевич Живаго. Известный коллекционер, библиофил и член Русского фотографического общества, он по своей основной профессии был врачом и служил в Голицынской больнице.
Когда в 1954 году в журнале «Знамя» начали публиковать роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго», старые москвичи, безусловно решили, что именно Александр Васильевич послужил прототипом Юрия Андреевича Живаго, главного героя романа.
Правда, Ольга Ивинская, добрая приятельница Пастернака, утверждала, что автор это категорически отрицал. Говорил, что «само имя «Живаго»» возникло у Пастернака, когда он случайно на улице «наткнулся на круглую чугунную плитку с «автографом» фабриканта – «Живаго» и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем».
О существовании настоящего доктора сам Пастернак узнал в 1952 году, когда работа над романом шла, как говорится, полным ходом: «Особенно фантастическим было для меня сообщение о действительном, невымышленном докторе Живаго, существование которого было для меня неведомо».
