Если вас интересует благотворительность, вы хотите разбираться в новых технологиях, читать экспертные интервью с яркими фигурами в мире НКО и помогать с умом — подписывайтесь на секторную рассылку Милосердие.РУ. Чем больше мы знаем, тем лучше помогаем!
Чем полезны эндаументы?
Первая и самая очевидная польза от целевого капитала в том, что он придает организации устойчивость. Для Фонда помощи хосписам «Вера», например, это гарантия выполнения текущих обязательств, которые невозможно не выполнить, отметила президент фонда Юлия Матвеева.
Для других организаций эндаумент может быть «подушкой безопасности» на случай кризисной ситуации. Например, Российская экономическая школа в 2013 году воспользовалась правом потратить 10% целевого капитала – многие доноры тогда приостановили финансирование из-за смены ректора. В настоящее время доходы от целевого капитала составляют заметную часть бюджета РЭШ, отмечает проректор вуза Зарема Касабиева.
«Когда зависишь от пожертвований, всегда есть страх, что деньги закончатся, или на что-то их не хватит», – говорит Светлана Добросолец, директор Фонда целевого капитала ГМЗ «Петергоф». Музей-заповедник использует доходы от доверительного управления целевым капиталом на развитие: в частности, на приобретение новых предметов, необходимость которых трудно объяснить государству и обычным жертвователям, далеким от искусства.
Эндаумент-фонд заставляет НКО строить долгосрочные планы. Распоряжаться его средствами – это не только управлять активами, но и заниматься целеполаганием, считает заместитель министра культуры Александр Журавский.
Некоторые НКО рассматривают целевой капитал как особый инструмент для коммуникации с крупным бизнесом. Например, в виде участия стейкхолдеров (заинтересованных лиц) в работе попечительского совета.
Работают ли эндаументы в России, или у нас это просто модное слово?
В России действует 177 эндаумент-фондов, однако более половины из них зарегистрированы в Москве и Московской области, сообщила Оксана Орачева, генеральный директор Благотворительного фонда В. Потанина. В Санкт-Петербурге и Ленинградской области – 26 эндаумент-фондов; в Томске – 6; в Перми – 4; во Владивостоке – 3; в Белгороде, Вологде и Воронеже – по 2 и т.д.
Большинство из них (104) действуют в сфере образования, но есть и в сфере социальной помощи (23), в сфере культуры и искусства (22), при благотворительных фондах (14) и т.д.
В «двадцатке» самых крупных фондов целевого капитала – Фонд «Сколково» (4 млрд 716 млн руб.), Фонд Европейского университета в Санкт-Петербурге (1 млрд 516 млн руб.), Фонд развития МГИМО (1 млрд 450 млн руб.), Фонд целевого капитала Российского военно-исторического общества (1 млрд 355 млн руб.) и т.д.
Для сравнения, в США около 790 эндаумент-фондов. Объем эндаумент-фонда Йельского университета составляет в пересчете на рубли 1 тлрл 96 млрд.
В России эндаументы работают в «кислотной среде», считает Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России МГУ. Основные проблемы – сокращение ресурсной базы регионов и сжатие финансовых рынков в последние годы. Эндаумент без финансового рынка – как лампочка без электричества, отметил Марат Атнашев, ректор Московской школы управления Сколково.
Сколько доноров нужно для создания целевого капитала?
Важный тренд, появившийся в последнее время, – ориентация не только на крупные пожертвования одного-двух доноров (десятки и сотни миллионов рублей), но и на более скромные, зато многочисленные вклады (десятки и сотни тысяч рублей).
Пример: 10 лет назад целевой капитал Фонда помощи хосписам «Вера» был единовременно сформирован несколькими социально ответственными бизнесменами. А созданный в 2014 году эндаумент Фонда местного сообщества «Гражданский союз» (Пенза) создавался уже на другой основе. «Самый крупный взнос, который мы получили в целевой капитал, был от Владимира Потанина, а все остальное – от 100 рублей до 100 тысяч – это средства малого и среднего бизнеса», – рассказал исполнительный директор фонда Олег Шарипков.
Что НКО может предложить донорам?
«Несколько лет назад я выступал перед банкирами на новогоднем вечере, – поделился опытом Бьорн Стенверс, исполнительный директор Фонда целевого капитала Международного совета музеев ИКОМ. – Я думал: что такого особенного можно сказать людям, которые дают деньги? Вышел к микрофону и сказал: банкиров помнить не будут, если только вы не поддержите музеи, потому что в этом случае вас наградит медалью сам король, и вы останетесь в истории. Никогда в жизни за вечер мне не удавалось собрать столько визитных карточек».
Этот опыт плохо ложится на российскую действительность, когда доноры, наоборот, не хотят, чтобы их имена где-либо упоминались, возразила одна из участниц дискуссии в ходе форума «Эндаументы-2018». «Нам нечего предложить меценатам», – сказала она.
Однако у других участников разговора оказалось достаточно много рецептов, как воздействовать на потенциальных доноров. Например, музеи могут предложить меценатам вход в «закрытую тусовку», приглашая их на особые мероприятия «для избранных».
Как убедить бизнесмена вложить деньги в целевой капитал для НКО?
Привлечь доноров может масштабный проект, особенно, если к нему уже проявили интерес известные люди. Так, в формировании Фонда развития Музея им. М. А. Врубеля (Омск) значительную роль сыграл проект Центра «Эрмитаж-Сибирь», поддержанный генеральным директором Государственного Эрмитажа Михаилом Пиотровским и генеральным директором БФ В. Потанина Оксаной Орачевой.
Еще один способ – попросить совета у самих бизнесменов. «Когда уже ясно, для чего и в каком объеме нужен целевой капитал, можно выбрать 40 потенциальных доноров, которым будет интересно поделиться своими мыслями, и проконсультироваться с ними. Брать эти 40 интервью должен не автор проекта, а кто-то другой, потому что его задача – не убеждать, а услышать обратную связь. Ведь мы не можем придумать за людей, которые могут вложить капитал, почему им надо это сделать», – считает Дарья Буянова, директор межрегионального фонда целевого капитала «Социальные инновации». Впрочем, этот фонд еще находится в процессе создания.
«Мы работаем с владельцами малого и среднего бизнеса. Они дают деньги в целевой капитал и уверены, что это правильно. С их точки зрения, это система. Люди, которые построили свой бизнес с нуля, считают, что системное мышление и научный подход определяют успех», – сказал Олег Шарипков. По его словам, объяснить бизнесмену принципы работы с целевым капиталом проще, чем, допустим, размещение средств фонда на депозите.
Нужно ли создавать отдельную организацию для управления целевым капиталом?
В качестве отдельных юридических лиц действуют 148 российских эндаумент-фондов, а 29 созданы внутри НКО.
Причиной создания новой организации может быть стремление расширить свою аудиторию. Например, Фонд целевого капитала «Истоки» (сформирован для поддержки программ Фонда Андрея Первозванного) ориентирован на потенциальных жертвователей, которые не хотят участвовать в проектах, связанных с религией, объяснил Дмитрий Шуманский, начальник департамента по связям с общественностью Фонда целевого капитала «Истоки». Это особая НКО с автономной пиар-службой, фандрайзингом, отчетностью, сотрудниками, сайтом и логотипом.
Эндаумент-фонд университета, наоборот, должен ассоциироваться с вузом, для поддержки которого он предназначен. Он неотделим от сообщества сотрудников, выпускников разных лет, бизнес-партнеров, студентов и даже абитуриентов с их родителями – своего рода «экосистемы», которая образуется вокруг вуза. Например, развитие Фонда Университета ИТМО идет рука об руку с развитием бренда ITMO.FAMILY («Семья ИТМО»), объяснил Анатолий Семенов, ведущий менеджер центра научного бизнес-партнерства Университета ИТМО (Санкт-Петербург).
Одна НКО может создать сразу несколько эндаументов. Это делается, с одной стороны, для диверсификации рисков, с другой – для финансирования разных задач (например, поддержка конкретных факультетов, а не всего университета). Фонд Соломона Гуггенхайма, к слову, имеет 25 целевых капиталов.
Как тратить доходы от эндаумента – на будущее или на текущую деятельность?
Фонд местного сообщества «Гражданский союз» (Пенза) имеет четкую формулу распределения доходов от целевого капитала, рассказал Олег Шарипков. Она выглядит так: 10% – реинвестирование; 15% – программа помощи детским больницам; 50% – гранты по теме года, которую определяет попечительский совет (в 2018 году, например, было решено финансировать проекты, связанные с культурой и искусством); 25% – микрогранты (до 20 тыс. руб.) на любые проекты (такие как школа танцев для пожилых людей, гончарная мастерская для инвалидов и т.п.).
Далеко не каждый эндаумент имеет подобную формулу или даже политику расходования средств. Например, в Фонде управления целевым капиталом Томского государственного университета решение о структуре расходов принимается ежегодно, рассказала Мария Булыгина, менеджер проектов фонда. «По два часа обсуждаем», – добавила она. Обычно 70% полученных средств расходуется на текущие проекты, а 30% реинвестируется. Размер фонда – около 26 млн руб.
Фонд целевого капитала НИУ ВШЭ значительно больше, порядка 600 млн руб., но и он лишь приступил к разработке политики расходования средств, рассказала Марина Ступникова, заместитель директора фонда.
Она обрисовала пять возможных стратегий. Первая, самая консервативная, – тратить 50% дохода от доверительного управления за два года подряд (по закону потратить меньше нельзя). Вторая, которую использует большинство университетов США, – тратить 4-5% от средней рыночной стоимости эндаумента за последние 3-5 лет. Третья – тратить весь доход от доверительного управления. Четвертая, самая «агрессивная» стратегия, – тратить максимум, допустимый по закону, то есть весь доход от доверительного управления плюс 10% от «тела» капитала. Пятая стратегия – ежегодное принятие решения.
За последние пять лет эндаумент-фонды все чаще стали выделять средства на долгосрочные проекты, вкладывать в будущее, а не только в настоящее, отметила Оксана Орачева.
По материалам второго международного форума «Эндаументы 2018», организованного Благотворительным фондом В. Потанина и Московской школой управления «Сколково».
