«Где речка Черная с Фонтанкою свилися
И устьем в устие Невы-реки влилися,
При устии сих рек, на самом месте том,
Где рос Калинов лес, стоял огромный дом;
По лесу оному и дом именовался,
А именно сей дом Калинкин назывался;
В него-то были все распутные жены
За сластолюбие свое посажены́..»
Так писал о знаменитом Калинкином доме и его обитательницах мастер «ироикомической» поэмы второй половины XVIII века Василий Иванович Майков. В те времена одно упоминание «секретной» больницы на Фонтанке вызывало отвращение и презрительные усмешки. Лишь спустя столетие, с появлением врачей-подвижников и благотворителей, посвятивших себя помощи тем, от кого отвернулись даже самые близкие, отношение к несчастным пациенткам стало меняться.
Предыстория
Долгое время допетербургская история берегов Невы воспринималась в контексте всем известных пушкинских строк, открывающих поэму «Медный всадник»: «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, и вдаль глядел..» Картина неосвоенного, необжитого пространства, где «из тьмы лесов, из топи блат» одним движением петровской руки вознеслась северная столица, накрепко впечаталась в общественное сознание, несмотря на достаточное количество упоминаний в отечественных и зарубежных исторических источниках об обитавших здесь в допетровское время народах, о старинных поселениях и крепостях. Но с последними археологическими открытиями и исследованиями современных ученых появились неопровержимые доказательства того, что земли Приневья заселялись с древнейших времён, и что многие петербургские улицы и проспекты были проложены по старым дорогам допетровской эпохи.
Одной из таких дорог была «приморская», идущая от устья Фонтанки и связывавшая финские и русские деревушки вдоль южного берега Финского залива. В начале этой дороги, на левом берегу Фонтанки находилась деревня Кальюла (существуют версии, что ее название происходит от финского kala – рыба или kalju – лысое место), позднее слово Кальюла превратилось в Каллина или Калинкина. Местные жители занимались рыболовством и лоцманским делом. Судя по Писцовым книгам Водской пятины начала XVI века, деревня выплачивала оброк рыбой. И не мудрено, ведь эти места всегда были очень рыбными. Кроме обычных леща, щуки, судака, сома, лосося, стерляди, сига и, конечно, корюшки, ещё двести лет назад в невских водах можно было выловить гигантского атлантического осетра.
С приходом Петра I рыбачья деревушка Кальюла окончательно канула в лету. А Калинкина слобода в предместье строящегося Петербурга приобрела в восемнадцатом столетии совсем иную славу.
Э.Якушин «Рыбацкие лодки в деревне Кальюла», собрание музея «Нарвская застава»
Через прорубленное Петром I «окно в Европу» в Россию потекли не только всевозможные вещевые соблазны: платья европейского покроя, парики, камзолы, чулки, кофе, табак, «ренские» вина и прочие радости, но и мода на разного рода увеселительные заведения. И хотя торговля телом существовала еще при царе Алексее Михайловиче, но именно в восемнадцатом столетии появляются первые тайные публичные дома, а с ними все шире распространяются так называемые «французские болезни».
Государев Прядильный двор
В 1710 году по указу Петра I началось строительство Петергофской дороги, которая прокладывалась по трассе той самой старинной приморской дороги, а земли в устье Фонтанки вошли в состав Екатерингофского царского имения. Вскоре в Калинкиной деревне было устроено несколько промышленных заведений. Среди них – Шпалерная мануфактура (позднее ее перевели на Шпалерную улицу) и Государев Прядильный двор, где, по описанию петербургского бытописателя Пыляева, «до 80 старух под надзором старой голландки ткали пряжу, добротой и тонкостью не уступавшую голландской…». Прядильный двор стал не простой фабрикой, а исправительным учреждением для женщин легкого поведения, созданным по европейскому образцу – подобные мануфактуры Петр видел во время заграничных путешествий.
П.Штелин «Вид на Подзорный дворец и Прядильный двор со стороны Фонтанки», гравюра, 1762 г.
В 1720 году по проекту архитектора Н.Ф.Гербеля было построено длинное двухэтажное каменное здание и церковь со звонницей. Оба здания можно увидеть на гравюре Петра Штелина (сына знаменитого Якова Штелина, воспитателя Петра III), проживавшего в 60-е годы на берегу Фонтанки между Калинкиным мостом и взморьем. За церковью располагалось Калинкинское кладбище, главное кладбище Адмиралтейской стороны, которое существовало до 1746 года. Рядом с этим кладбищем находилась ещё одна небольшая деревянная церковь, в которой, по легенде, в 1707 году произошло тайное венчание Петра I с Екатериной. Со строительством Петергофской дороги церковь перевезли в Стрельну, а здесь вскоре построили новую – освященную, как и ее предшественница, во имя Св. Екатерины.
«Секретный» дом на Фонтанке
В 30-е годы XVIII века здание перешло канцелярии Измайловского полка, а с 1745 года, при Елизавете Петровне, возобновила свою работу прядильная мануфактура. Вскоре вышел указ о «поимке и доставлении в Калинкин дом всех непотребных жен и девок». В это время фабрика окончательно получила статус принудительно-исправительного учреждения для лиц «непотребного и неистового женского пола».
Исправительные работы (гравюра)
И пошла по городу дурная слава о доме в Калинкиной деревне. Петербургские сплетники рассказывали о некой Дрезденше, хозяйке увеселительного заведения на Вознесенской улице. После разгрома ее притона «Комиссия о нравственности» под председательством кабинет-министра Демидова провела строгое дознание. Сама Дрезденша (по документам – Анна-Кунигунда, в замужестве Фелкер, родом из Германии) поначалу отвергла обвинения в содержании публичного дома. Тогда немку подвергли телесным наказаниям, и «под кошками» она созналась и выдала не только всех девиц и адреса других заведений, но и клиентов, среди которых оказались дворянские офицеры, городские чиновники, и даже князья – Голицин, Татищев, Нарышкины.
По городу прошли аресты, камеры Петропавловской крепости были переполнены, и пленниц решили перевести в Калинкин дом, где после наказаний некоторых держали в «ножных железах с замками». Оттуда иностранок высылали на родину, а русских девиц отправляли в ссылку, в Оренбург и другие места. Многие арестантки не могли вынести позора и умирали в Калинкином доме. Ожесточенная борьба с проститутками в Петербурге вызвала немало толков, что неблагоприятно сказывалось на авторитете русских властей.
В городе с многочисленным военным мужским населением вопрос об отношении к публичным домам стоял достаточно остро. К тому же, число лиц мужского пола в столице в то время превышало число лиц женского более чем в два раза. Ещё в 1730 году один чиновник предлагал властям не выводить «блудные дома», а «некоторым образом их терпеть и покровительствовать». Но для ограничения распространения «любострастных» болезней, он предлагал сечь проституток батогами, а заразивших трех человек навечно заключать в исправительный дом. При Елизавете Петровне и такие наказания были признаны недостаточными.
В эпоху Екатерины II начались перемены в деятельности Калинкиного дома. В 1779 году вместо исправительной фабрики учреждается «секретная» больница на 60 кроватей – для страдающих «французской» болезнью. Лечение могло быть анонимным, и зачастую на пациентах были маски, посторонние же в больницу не допускались. 17 мая 1793 года был издан указ «О лечении распутных женщин, одержимых франц-венерией, и о ссылке оных на поселение».
Особый всплеск заболевания сифилисом отмечался после Отечественной войны 1812 года и по возвращении русских войск из Заграничного похода в 1814-м. В пору всеобщего ликования и переполняющего чувства свободы, когда, встречая победителей, «кричали женщины: ура! и в воздух чепчики бросали», власти усилили контроль в отношении жриц любви, – древнейшее ремесло было строжайше запрещено. Однако карательные меры никак не снижали рост заболеваемости.
Г.Э.Опиц «Сценка на улице Парижа в 1814 году», акварель
Врачи – подвижники Калинкинской больницы
Новая страница истории «секретной» Калинкинской больницы открывается в эпоху императора Николая I. В это время учреждение было усовершенствовано, изменилось и отношение властей к проституции. Древнейшая профессия была легализована, но под жесточайшим врачебно-полицейским контролем. Проституткам вместо паспорта выдавался «Заменительный билет», который в народе прозвали «желтым билетом». Он содержал правила содержания домов терпимости, возрастные ограничения для публичных женщин — с 16 лет, а также определял места размещения борделей — не ближе 300 метров от церквей, училищ и школ. К нему прилагался «Медицинский билет» содержащий отметки врача, а также отметки об уплате госпошлины.
Желтый билет (кон. 19 в.)
Принудительные медицинские осмотры проходили прямо в полицейских участках, после чего выявленных зараженных отправляли в Калинкинскую больницу. Все должно было быть строго регламентировано – и военная служба, и казарменная жизнь солдат, и удовлетворение их потребностей физически здоровыми «билетными» проститутками.
Главный корпус Калинкинской больницы (фото нач. 20 в.)
Император лично курировал лечебное заведение на Фонтанке, и к середине XIX века здесь появился целый больничный квартал: старое здание вдоль набережной было отремонтировано, в глубине участка построили новый трехэтажный корпус по проекту архитектора Л.Шарлеманя. В двух палатах верхнего этажа была устроена домовая церковь Божьей Матери всех скорбящих Радости. Также здесь располагались родильный корпус, аптека, амбулатория, прачечная и другие здания. Внутри квартала был разбит сад с фонтаном, где могли гулять пациенты и посетители больницы. Напротив больницы, через Церковный переулок (сегодня – Либавский), находилась часовня для отпеваний, построенная в 1850 году на месте старинной деревянной церкви Св. Екатерины. Здание часовни можно увидеть и сегодня.
Здание бывшей часовни для отпеваний при Калинкинской больнице, Либавский пер., 3 (раньше на этом месте стояла деревянная церковь Св. Екатерины, а до нее старейшая в городе небольшая церковь-часовня, в которой по легенде в 1707 году Петр I венчался с Екатериной)
Церковь Св. Екатерины, переведенная на Петерогфский проспект, не сохранилась. Этот великолепный храм архитектора К.А.Тона, украшенный зелеными куполами с золотыми звездами, снесли в 1929 году, на его месте построили кинотеатр «Москва» (Старо-Петергофский пр., 6).
Церковь Св. Екатерины (Старо-Петергофский пр., 6)Калинкина слобода (фото нач. 20 в.)
В те годы среди врачей, деятелей культуры, чиновников, политиков, публицистов шли ожесточенные споры о проституции, ее причинах и последствиях, о движении аболиционистов, протестующих против контроля государства над проститутками (от лат.abolitio – «отмена», изначально аболиционизм – движение за отмену рабства), и о положении женщины в обществе. Начиная с Достоевского, многие писатели выводят образ падшей женщины как жертвы социальной несправедливости. «В четырнадцать лет ее растлили, а в шестнадцать она стала патентованной проституткой, с желтым билетом и с венерической болезнью. И вот вся ее жизнь обведена и отгорожена от вселенной какой-то причудливой, слепой и глухой стеной. Обрати внимание на ее обиходный словарь – тридцать-сорок слов, не более, – совсем как у ребенка или дикаря: есть, пить, спать, мужчина, кровать, хозяйка, рубль, любовник, доктор, больница, белье, городовой – вот и все. Ее умственное развитие, ее опыт, ее интересы так и останутся на детском уровне до самой смерти…» – это описание вкладывает Куприн в уста одного из героев повести «Яма».
С 1860 года в Калинкинской больнице начал работать Вениамин Михайлович Тарновский, вошедший в историю как первый российский врач-венеролог, основатель «Русского сифилидологического и дерматологического общества». Тарновский сделал ряд важных открытий в области венерологии, поднял вопрос об излечении от сифилиса, а также внес весомый вклад в изучение сексопатологии. Рассматривая проституцию, как одну из причин венерических заболеваний, ученый видел природу этого явления не только в неблагополучных социально-экономических условиях жизни, но и в психологической зависимости, требующей особого контроля. При участии Тарновского в Калинкином доме открылось училище для акушерок, носившее имя А.А.Суворова, внука знаменитого полководца, состоявшего председателем попечительского совета больницы. В этом училище Тарновский в течение 25 лет читал свои блестящие лекции.
В.М.Тарновский
Ученицей и последовательницей Тарновского была Зинаида Яковлевна Ельцина, первая в России женщина-врач, посвятившая себя венерологии. Исследуя причины заболевания сифилисом, доктор Ельцина неоднократно выезжала в другие губернии, где наблюдала заражение иногда целых деревень (болезнь передавалась через посуду, еду, напитки, материнское молоко). В те годы распространение сифилиса среди крестьян стало принимать катастрофические размеры. Среди больных были и маленькие дети, и дряхлые старики. Один житель деревни, заразившийся на какой-нибудь ярмарке или на заработках в городе, вернувшись домой, мог в дни праздников (например, в Пасху с традицией христосования или во время причастия в церкви) передать болезнь не только своим родным, но и соседям. Занимаясь лечением детей-сифилитиков, Ельцина доказала необходимость открытия детских отделений при венерологических лечебницах. В 1901 году по ее инициативе при Калинкинской больнице был открыт Детский барак, а в 1903-м организована Квартира трудовой помощи для женщин, вышедших из Калинкинской больницы (Рижский пр., 54).
Женская палата в петербургской больнице (фото нач. 20 в.)
Отдельно Зинаида Яковлевна изучала отношение к больным в обществе. На сифилитиков смотрели как на чумных, их сторонились и не оказывали никакой помощи. В одной из своих статей она с горечью описывает больного крестьянина, пролежавшего месяц на улице, возле избы, безо всякого внимания со стороны односельчан. Ему отказывали даже в телеге для переправки на лечение. Лишь по настоянию Ельциной его удалось отправить в больницу, где он, по всей видимости, и скончался.
Врачи Калинкинской больницы сыграли заметную роль в развитии отечественной медицины. Кроме знаменитого профессора Тарновского и доктора Ельциной в ее стенах трудились такие корифеи дерматовенерологии как С.Ф.Вольский, Т.В.Павлов, Э.Ф.Шперк, О.В.Петерсен и многие другие. До конца XIX века больница имела женское и мужское отделения. Но после открытия в 1900 году Алафузовской мужской больницы за Нарвской заставой (под нее была перестроена клеенчатая мануфактура купца И.И.Алафузова на Ушаковской улице, пожертвовавшего фабричное здание и деньги на его перестройку), заведение на Фонтанке принимало только лиц женского пола.
Т.П.Павлов – врач Калинкинской больницы
В 1879 году при Калинкинской больнице открылось благотворительное общество, существовавшее с 1890 года под покровительством принцессы Евгении Ольденбургской. Бессменной председательницей общества стала Елизавета Васильевна Мусина-Пушкина (в девичестве – Капнист). Е.В.Мусина-Пушкина входила в попечительный комитет при Доме Милосердия для падших женщин, предлагавшего помощь пациенткам по выходу из больницы.
Ее муж – граф Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин являлся попечителем благотворительного общества при Калинкинской больнице и одновременно членом комитета Российского общества защиты женщин, целью которого провозглашалось «поддержать девушку и женщину на скользком жизненном пути и не дать ей пасть под влиянием горя, нужды или других тяжелых условий, а заблудившуюся и павшую вернуть к честной жизни».
Е.В.Мусина-Пушкина (Капнист) в костюме боярыни XVII века, фото 1903 г.
Благотворительное общество при Калинкинской больнице оказывало призреваемым не только материальную поддержку, но и нравственную. Последняя выражалась в просветительских чтениях под руководством доктора Ельциной, в организации библиотеки и в беседах со священником. В конце XIX века службы в больничной церкви вел Николай Иванович Близнецкий, позже ставший настоятелем храма Св. Екатерины на Старо-Петергофском, 6. В 1941 году по «Сводке на изъятие контрреволюционного элемента из Ленинграда», подготовленной Ленинградским Управлением НКВД, Близнецкий был арестован и отправлен в Сиблаг, где скончался в тюремной больнице города Мариинска в феврале 1942-го.
Панорама Петергофского проспекта с церковью Св. Екатерины (фото нач. 20 в.)
После Близнецкого настоятелем церкви Божьей Матери всех скорбящих Радости при Калинкинской больнице состоял Василий Иоаннович Травин (до 1918 г.). Он же возглавлял благотворительное общество для неимущих больных. Церковь была закрыта в 1922 году, сначала в ней разместился клуб, а затем партком. Травин в эти годы был настоятелем вышеупомянутой церкви Св. Екатерины (Екатерингофской), где до него также служил Н.И. Близнецкий.
Совместная деятельность врачей и благотворителей Калинкинской больницы стала попыткой привития в обществе гуманного отношения к тем извечно презираемым, гонимым и цинично этим же обществом используемым, к тем, о которых говорилось ещё в Евангелии от Иоанна устами Христа: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». В апреле 1910 года в Петербурге прошел Первый всероссийский съезд по борьбе с торгом женщинами и его причинами. Одна из участниц съезда, председательница Общества попечения о молодых девицах в Санкт-Петербурге, А.В.Арцимович, отметила, что созванный съезд стал «первой попыткой вывести русское общество из состояния холодного равнодушия.. Это первый громкий призыв к состраданию и любви к этим униженным и оскорбленным жертвам и к деятельной борьбе с недугом».
Больница Тарновского
После революции деятельность благотворительного общества прекратилась. Калинкинская больница была реорганизована, но сохранила свое основное предназначение. С 1922 года учреждению было присвоено имя В.М.Тарновского. Больничные койки не пустовали, о чем свидетельствуют куплеты, сохранившиеся в городском фольклоре: «Прощай, Тарновская больница, прощай, железная кровать, на ней лежать одно мученье, укол, вливанья принимать..». В эпоху НЭПа по инициативе Н.К.Крупской появились специальные коммуны по исправлению нравов. В лечебно-трудовом профилактории, открывшемся на Большой Подъяческой улице, выписавшиеся из больницы им. Тарновского бывшие проститутки работали в швейных мастерских, учились грамоте и изучали вопросы марксизма-ленинизма. Администрация города выделяла профилакторию билеты в кинотеатры, организовывала экскурсии, а в 1929 году исправившихся жриц любви даже вывели отдельной колонной на первомайскую демонстрацию. Во главе колонны шла Мария Львовна Маркус, жена С.М.Кирова, бывшая в то время заведующей профилактория.
М.Л.Маркус (фото 1924 г.)
Однако вскоре профилакторий и другие подобные заведения пришлось закрыть, в виду того, что сами пролетарские блюстители нравов были не прочь поразвлечься с перевоспитуемыми, и некоторые коммуны превращались в дома терпимости. Позже советская власть решила проблему простым образом, – всех выявленных проституток отправляли на Соловки. Больница имени В.М.Тарновского работала до 50-х годов XX века, затем она была перепрофилирована в Ленинградский институт антибиотиков.
Калинкин дом XXI века
Сегодня комплекс бывшей знаменитой Калинкинской больницы занимает бизнес-центр «Калинкинъ». В 2000-х годах главный корпус и другие здания, имеющие статус объектов культурного наследия, были реконструированы. К счастью, исторический облик архитектурного ансамбля сохранился, правда, место старинных окон и дверей занял обычный «евростандарт», а замечательный сад с фонтаном теперь доступен лишь по пропуску в бизнес-центр. По-видимому, новым хозяевам комплекса не пришла мысль разместить памятную доску с именами врачей Тарновского и Ельциной, благотворительницы Мусиной-Пушкиной, священников Близнецкого и Травина, и других, чьи благие деяния составляют бесценную память этого места.
Сад Калинкинской больницы сегодня принадлежит биснес-центру
Сквозь решетку ограды петербуржцы и гости города могут любоваться на удивительный памятник истории, архитектуры и садово-паркового искусства, и вспоминать, что когда-то по этому саду с фонтаном прогуливались не вальяжные владельцы бизнес-офисов, а аскетичные петербургские врачи и их многострадальные подопечные с желтыми билетами вместо паспортов.
