– Елку мы обычно брали с помойки, – говорит Мария Асмус. – К 6 января елки уже начинали выбрасывать, при том, что многие были еще в прекрасном состоянии, поэтому у нас проблем с елкой никогда не было.
Кроме обычных елочных украшений, было несколько памятных самодельных игрушек от друзей и обязательно самодельный ангел из фольги наверху. Потом уже, много позже, елку практически всегда можно было попросить в церкви, так как зачастую там бывали излишки.
Про Новый год
– Рождество я помню точно лет с 5-6, – рассказывает Мария. – Готовились всегда именно к Рождеству – новостильный Новый год родители не признавали. Зато всегда кто-нибудь приходил к нам праздновать Старый Новый год.
В конце 70х годов в Москве не было ни одного действующего монастыря, а храмов почти сорок. Но и в те на Рождество и Пасху можно было попасть только пожилым людям.
Всю молодежь на подступах к храму останавливали милиционеры и дружинники. О комсомольцах сообщали по месту работы и потом прорабатывали на собраниях.
Как попадали на службу? Приходили намного раньше или отрывались от преследователей, сворачивая внезапно в арки и дворы, как герои приключенческих фильмов. Это было время, когда от руки переписывали Евангелие и молитвы, которые почти не издавались в советское время.
В начале 80-х вновь стали арестовывать людей за веру. В официальной науке не принято было говорить «православная икона», только «древнерусская».
К 1987 году в СССР было зарегистрировано всего 29 церковных общин. Принятая в 1986 году обновленная программа КПСС по-прежнему делала акцент на атеизм как важнейшую часть идеологической работы.
Конец 80-х – начало 90-х годов ХХ века вошло в историю как время кардинальных изменений, охвативших все сферы жизни общества.
С 1985 по 1990 год число приходов увеличилось с 6086 до 10 100.
После 1988 года, когда праздновалось 1000-летие крещения Руси, власти повернулись лицом к Церкви. Церковь получила возможность действовать открыто, без страха перед репрессиями. Началось активное восстановление храмов и монастырей, возрождение духовного образования.
По словам Даниила Ильяшенко, в их семье Новый год тоже совсем не отмечали, он проходил как- то незаметно.
– А про старый Новый год я вообще узнал уже в достаточно взрослом возрасте. Все-таки главный зимний праздник – это, конечно, Рождество.
Даниил Ильяшенко вспоминает, что в их семье елку наряжали тоже только к Рождеству: «Вместо традиционной пятиконечной красной звезды у нас на макушке елки был шпиль. Часть игрушек делали сами – вырезали ангелов и снежинки из бумаги».
О посте
В семье Асмусов пост для детей не был строгим – в Рождественский, например, разрешалось все, кроме мяса, но до тех пор, пока самому маленькому не исполнилось 7 лет.
– Я третий ребенок в семье, поэтому каких– то особых сложностей с соблюдением поста я лично не ощущала – молочное и яйца можно было почти всегда. А нашей младшей, Ольге, пришлось труднее, – рассказывает Мария. – Когда ей исполнилось 7 лет, малыши в семье кончились и все начали соблюдать пост по всем правилам.
По рассказам Даниила Ильяшенко, в семье, разумеется, соблюдали Рождественский пост, и в доме всегда были постные блюда: «Конечно, для тех, кто болел или плохо себя чувствовал, были послабления, в меню добавлялось и молоко, и яйца – мама за этим следила.
Постная еда была совершенно простая: обычный гарнир, плюс что-то рыбное (котлеты, консервы или жаренная), овощной/рыбный/бобовый суп, салат из свежих овощей или рисовый с рыбой.
О Рождественской службе
Нужно ли брать детей в храм на ночную Рождественскую службу? Часто родители малышей считают, что ночные мероприятия не для маленьких. Другие уверены, что дети много потеряют, если не попадут на праздничное богослужение.
– С точки зрения моей мамы дошкольникам вообще нечего делать на ночной службе, – рассказывает Мария. – Поэтому, когда мы были маленькими, мы все ночные службы пропускали. На Рождество мы ночью просто спали, а на Пасху, чтобы не лишать себя праздника, мы, все оставшиеся дома дети, служили Заутреню.
Старший брат смастерил нам хоругви, и мы с мамой ходили крестным ходом по квартире. Те, кто не нес хоругвей, держали в руках пасхальные свечи.
Когда мы подросли, нас стали брать ночью в храм, но обязательным условием был дневной сон, чтобы мы шли в церковь бодрыми и выспавшимися и никому не мешали.
Об атмосфере праздника
– Мама несколько раз ставила с нами домашние спектакли в нашей квартире на Красносельской. Для представления оборудовали угол комнаты. Мама сама делала декорации, она хорошо рисовала, – вспоминает Мария Асмус. – Помню точно только спектакль «Теремок». Я играла лисичку-сестричку.
Мне тогда было лет 8-9. Костюмы мастерила мама и старшая сестра. Как-то нам понадобилась большая декорация – горы и внизу вертеп. Ее нам нарисовала на огромном листе бумаги (даже думаю, что это были склеенные обои) педагог по иконописи Вера Юрьевна. Получилось как в настоящем театре.
О праздничной трапезе
О семейном фирменном рецепте рассказала Мария Асмус.
– Главное рождественское блюдо в нашей семье – курица с сухофруктами. Мама придумала делать курицу в большой скороварке: в ней блюдо долго не остывало, так что можно было разговеться после службы.
Рецепт очень прост: куски курицы быстро обжарить, сложить в гусятницу или кастрюлю, залить водой, положить чернослив, курагу, сушеные яблоки и миндаль (орехи – это уже мое добавление, мама была консерватором и с новыми ингредиентами не экспериментировала), и тушить на медленном огне после закипания часа два с половиной.
Почему курицу? В нашей семье никогда не было культа еды, зато едоков было всегда много (кроме нас самих всегда к нам еще кто-нибудь заходил), а курицу легче всего было купить в ближайшем магазине.
О подарках
Как поздравляли друг друга? Что дарили?
– Из семьи моей жены мы переняли традицию готовить подарки не сразу всем, а кому-то одному. Теперь она очень популярна и называется «Тайный Санта», а у нас в семье это практикуется уже как минимум лет пятнадцать, – рассказывает Даниил Ильяшенко.
Обижались ли дети из верующих семей, что свои подарки они получат на целую неделю позже одноклассников? По воспоминаниям Марии Асмус, они об этом совсем не думали.
– Перед Рождеством мама ездила в «Детский мир» и возвращалась с большими пакетами, которые старалась незаметно пронести в папину комнату. Не знаю как другие, но я это все замечала.
В их семье не было принято «заказывать» подарки: мама сама всегда знала, кому из 9 детей что нужно и что позволяет бюджет.
– Прабабушка дарила нам конфеты (это вообще было ее прерогативой, и не только на Рождество) или выпекала пирожки, а мама покупала какую-нибудь игрушку. Больше всего из детства мне запомнился подарок, врученный даже не мне, а моим старшим брату и сестре.
Это была совершенно потрясающая воображение вещь – телефоны для переговоров в разных комнатах. Прямо два настоящих телефона, соединенных проводом! Можно было звонить с одного телефона на другой и переговариваться. В общем, что-то невероятное.
Мне всегда тоже дарились хорошие подарки, например, немецкие наборы для вышивания.
Как-то нам подарили игру «Руль» (не помню точно, так ли она называется). Надо было управлять машинкой, которая передвигалась по круглой трассе, проезжая под мостами. Мы обожали в нее играть!
Книги нам дарили на Рождество редко, так как они нам покупались в остальное время в большом количестве. Подарки вручали Дед Мороз и Снегурочка, когда семья возвращалась с праздничной службы 7 января.
В роли Деда Мороза была мама, а Снегурочку играл старший брат (сейчас уже священник Михаил Асмус). Это происходило под звуки «Турецкого марша» Моцарта. Конечно, как только теперь я слышу эту мелодию, сразу вспоминаю детство, Рождество и маму.
