Один шаг в невысокие Святые врата монастыря Новомучеников Российских – и оказываешься на вымощенной площадке. Прямо – поклонный Крест, а за ним – обнесенная низкой оградкой темная земляная воронка. По ее краям свечками стоят тонкие сосны. На самом деле это не воронка. Это заброшенная угольная шахта. Под слоем земли – пустота глубиной с 20-этажный дом.
В эту-то пустоту в ночь на 18 июля 1918 года революционные солдаты сбросили семь человек. Живьем. Сначала завязав им глаза. Восьмого убили выстрелом в затылок.Потом закидали шахту гранатами и горящей серой, досками и прочим хламом. Но и после этого кое-кто из казненных еще оставался жив. И в течение нескольких дней местные жители, оказавшись поблизости, слышали откуда-то из-под земли пение: «Иже Херувимы…».
Произошло это на опушке леса в 18 км от города Алапаевска. А казнили там – Великую княгиню Елизавету Федоровну; ее верную келейницу инокиню Варвару и пятерых князей императорской крови. Сегодня на этом месте строится мужской монастырь Новомучеников Российских.
– Обстоятельства кончины алапаевских новомучеников были задокументированы. Удалось перевезти останки всех мучеников сначала в Пекин, где они и были похоронены. А останки Елизаветы Федоровны и инокини Варвары были перенесены в Иерусалим.
Мой двоюродный дедушка архиепископ Ювеналий (Килин), скончавшийся в 1950-х годах на Ижевской кафедре, очень хорошо знал игумена Серафима Кузнецова, который совершил перенесение этих останков из Пекина в Иерусалим. Они жили в Белогорском монастыре, были друзьями и имели счастье и благословение встречать Елизавету Федоровну еще при ее жизни. Судя по их свидетельствам, не только монашествующие Белогорской обители, но и народ чтили ее за святость жизни.
После революции и гражданской войны архиепископ Ювеналий оказался в Харбинской епархии. Он поддерживал дружбу и переписку с игуменом Серафимом Кузнецовым, который с останками Елизаветы Федоровны и ее келейницы Варвары оказался на Святой Земле и поместил их в русский женский монастырь в Гефсимании. Игумен Серафим не примкнул к Зарубежной церкви, но был принят в Иерусалимскую Патриархию и служил в Малой Галилее, в летней резиденции Иерусалимских патриархов, и чуть ли не каждый день совершал Божественную Литургию и хранил память об Алапаевских мучениках.
Примерно с 1960-х годов тогда еще молодой епископ Лавр, будущий Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, регулярно организовывал паломничества на Святую Землю. Русские эмигранты ездили туда не только помолиться у Голгофы, на Гробе Господнем и у других великих святынь, но и для того, чтобы почтить место упокоения великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары.
А уже к началу 1970-х годов было принято решение о церковном прославлении новомучеников в РПЦЗ.
Управляющий делами канцелярии Архиерейского Синода РПЦЗ, настоятель церкви преподобного Серафима Саровского, храма-памятника восстановлению единства внутри Русской Православной Церкви
Елизавета Федоровна рядом и помогает
Алапаевск встретил дождем, не проливным, но методичным. Над головой серое небо, под ногами – лужи, мокрые дома. Многие из них, и каменные, и бревенчатые, почерневшие от дождя и от времени, в три, в пять окон, с резными наличниками, на высоких кирпичных фундаментах, поднимающихся из промокшей зелени палисадников, могли бы, наверное, немало рассказать о том, что происходило здесь почти сто лет назад.
К остановке подошел высокий широкоплечий человек в камуфляже. «Десантник?» – подумала я. «Здравствуйте. Я – отец Серафим. – Это вы из Москвы приехали?»
6 июля 1996 года в Алапаевске совершилось событие – недалеко от места убиения алапаевских мучеников был заложен первый камень под строительство первого храма монастыря в честь Новомучеников и Исповедников Российских.
Рассказывает иеродиакон Серафим (Шанин), помощник настоятеля монастыря:
– Монастырь продолжает дела матушки Елизаветы Федоровны, мы служим Богу и стараемся помогать людям.
Монастырь ведь когда возникает? Когда приходит монах и вокруг него собираются люди. Это как раз и случилось 6 октября 1994 года, когда приехали сюда отец Моисей и матушка Варвара. Почти на пустое место. Хотя как на пустое! – На место, где мученики пролили кровь за Христа. Ведь это место святое.
До монастыря здесь уже был крест, стоял около шахты. Его поставили в 1991 году, когда власть сменилась, и это стало возможным. Иначе бы крест просто сломали. Но самое важное событие происходит в 1995 году в феврале, когда было получено официальное разрешение на строительство монастыря. Сразу основали воскресную школу, библиотека появляется в 1995 году.
Были моменты, когда нам и поесть-то было нечего. Хлеба даже не было. Ходили денег занимали на хлеб. Жить в таких условиях было не то, что тяжело – невыносимо тяжело было. Но жили. Интересный момент: решили не проводить сюда, на территорию монастыря электричество. Казалось бы, сумасшествие какое-то. В конце ХХ – начале ХХI века отказываться от электричества. Но у города были огромные долги за электроэнергию, когда градообразующее предприятие – Алапаевский металлургический завод, основанный еще в 1704 году, закрыли. И монастырю платить за электричество было накладно. Ну и решили – как-нибудь без него.
На самом же деле, я считаю, это было необходимо, потому что оставались только те люди, которые были убеждены, что они здесь нужны, что они здесь хотят быть.
Ведь чем монах отличается от других людей? Тем, что решение любых проблем он начнет с молитвы. Братия рассказывали: «Мы уже спим, наработались, сил нет, и слышим сквозь сон то поклоны, то какие-то акафисты». Это наш игумен, отец Моисей встает ночью, молится. Он потом говорил: «Я понимал, что не помолишься – ничего не будет. Если ты хочешь, чтобы Господь тебе что-то дал, молиться надо».
Зачем мужскому монастырю дела милосердия, говорите? Мне кажется, милосердие – это свидетельство небезразличия, участия твоего к нужде и бедам людей. Люди нуждаются в помощи и словом, и делом. Приходишь в МЧС, полицию, МВД, приходишь к пожилым людям, в психоневрологический интернат, в школы, и видишь – есть чем помочь.
И если люди сами не идут к священникам (часто не знают, как их встретят), значит, священникам надо идти к людям, как делал тот же Иоанн Кронштадтский. Христос говорит: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою». Ноги для чего, спрашивается, мыли после Тайной вечери?
Господь показал, как и в чем надо служить людям. Так служила мать Елизавета.
Сейчас монастырь помогает женщинам, которые попали в трудную ситуацию – вещами, деньгами. Окормляем несколько детских домов. В холодное время года бездомных устраиваем на ночлег, кормим.
Отец Серафим был нашим гидом по Алапаевску. В этом году 29 июня в городе открыли памятник Великой княгине. Эта новость вызвала у горожан живое обсуждение. Кто-то возмущался: а зачем вообще памятник? Кто такая Елизавета, что ей в Алапаевске ставят памятник? А какая польза от этого памятника? Кто-то не знал, что памятник поставлен на деньги частного инвестора, и возмущался, что средства из бюджета потратили на монумент вместо того, чтобы строить дороги.
– Но когда сам памятник открывали, – рассказывает нам отец Серафим, – людей было много, и все видели, как в этот облачный день, не раньше и не позже, но в тот самый момент, когда с памятника снимали полотно, разошлись облака, и выглянуло солнце. – И вот она стоит, с лилией, с крестом, с благословляющей рукой, а лилии – это любимые цветы матушки Елизаветы, они же благоухают.
Прот. Серафим Ган:
– Еще в годы коммунизма в СССР наш Синод получал известия из России о том, что русские люди верят, что канонизация новомучеников необходима и приведет к большим переменам. Мы видим, что перемены начались уже в середине 1980-х. Многие верят, что произошло это благодаря тому шагу, который совершила Русская зарубежная Церковь и который дал возможность обращаться с церковной молитвой к новопрославленным святым мученикам.
После того, как в 1981 году было решено прославить новомучеников и исповедников российских, перед канонизацией Архиерейский синод РПЦЗ поручил тогдашнему начальнику Духовной миссии РПЦЗ в Иерусалиме архимандриту Антонию вместе с небольшой группой братии провести освидетельствование останков мучениц.
Они открыли мощи и – первым делом заметили благоухание, которое исходило от останков Елизаветы Федоровны. Интересно отметить, что на ее теле был найден монашеский параман, что свидетельствует о том, что она приняла монашеский постриг (с именем Алексии, в честь патриарха Московского Алексия, у мощей которого в Чудовом монастыре Елизавета Федоровна молилась после убиения своего мужа, великого князя Сергея Александровича и получила духовную помощь). О ее монашестве при жизни прпмц. Елизаветы Федоровны почти никто не знал.
Архимандрит Антоний и братия совершили освидетельствование мощей и их омовение и отделили правую руку Елизаветы Федоровны и косточку от мощей инокини Варвары.
Интересно, что после освидетельствования мощей и их омовения связались с тогдашним Патриархом Иерусалимским Диодором, который, как только узнал, что в Гефсимании совершилось такое историческое событие, немедленно туда направился.
Он приложился к мощам, осмотрел их и сказал, что Алапаевские мученики – это великие святые не только Русской, но и всей Православной церкви.
Он выразил надежду, что по ходатайствам этих святых совершится возрождение России и всей Русской Православной Церкви.
Итак, часть мощей великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары были торжественно доставлены в Нью-Йорк в Синодальную резиденцию Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. В то самое время работал Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, приуроченный к прославлению святых новомучеников и исповедников российских. Весь собор архиереев в мантиях, в праздничных облачениях, крестным ходом торжественно встретил эту святыню у входа в резиденцию.
Торжества прославления начались вечером 31 октября 1981 года за всенощным богослужением: после «Хвалите имя Господне» митрополит Филарет (Вознесенский), тогдашний Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, распечатал сначала икону, а потом открыл ковчеги с мощами Елизаветы Федоровны и инокини Варвары.
И весь собор архиереев, и все духовенство впервые в истории спели величание Святым новомученикам и исповедникам российским.
В торжественном богослужении участвовало около 2000 русских эмигрантов, присутствовали представители американской прессы и представители других Церквей, которые сочувствовали этому прославлению, но не участвовали в совершении Божественной Литургии.
Это присутствие представителей других Церквей, просьбы о канонизации новомучеников, поступавшие к нам со всего мира, само торжество, его дух – все это укрепило и иерархов, и духовенство, и мирян в правильности решения о канонизации.
А события, которые последовали вскоре за прославлением новомучеников российских, все более укрепляли в нас надежду на то, что Господь явит милость Свою над Россией, возродит ее, возродит Церковь. И вот, мы видим, что надежда наша исполнилась. Мы верим, что это произошло по молитвам новомучеников.
А как секретарь Митрополита Лавра и участник переговорного процесса между отечественной Церковью и зарубежной Церковью, я должен сказать, что
именно новомученики и исповедники Российские помогли нам найти правильные церковные пути к преодолению разделения внутри Русской Православной Церкви.
Когда мы говорили с самыми разными людьми, задавали им один вопрос: «Ощущали ли вы сами, на своем опыте, как помогает Елизавета Федоровна, а если да, то как? Второй вопрос, прямо скажем, как-то уж слишком по-журналистски бесцеремонно вторгается в личное пространство. Но и не задавать его было бы странно, ведь кто же, зажегши свечу, ставит ее под спуд?
Кто-то не хотел откровенничать. У кого-то вопрос вызывал недоумение – как это помогает?
Но многие рассказывали…
Рассказывали школьники, пенсионеры, медики… И это были рассказы о настоящих чудесах, но о чудесах, ставших уже немножко привычными, чем-то само собой разумеющимся.
«Посмотрели на меня как на ненормальную»
– Со мной был такой случай – я работала на ТВ и засиделась до ночи, никак не могла написать материал. И вдруг почувствовала запах ладана и лилии. А лилия – любимый цветок Елизаветы Федоровны. Рядом сидел монтажер – я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: Дмитрий Иванович, вы ничего не чувствуете? Он говорит – нет. А я этот аромат ощущала очень явственно. И потом как-то материал сложился, и я ушла домой. На следующий день пришла начальница. Я рассказываю ей эту историю: «Вы знаете, тут Елизавета Федоровна побывала». Начальница посмотрела на меня как на ненормальную и сразу перевела разговор на другую тему. И тут я вижу, она меняется в лице. И вдруг спрашивает: «Вы ничего не чувствуете?» Мы говорим – нет, потому что на самом деле никакого запаха уже не ощущали. Она резко поднимается и со словами «запах ладана и лилий» выбегает из комнаты. Тогда мы все смеялись. Но сейчас я ей очень благодарна, потому что потом именно она отправила меня в Питер делать фильм про Елизавету Федоровну, и впоследствии сама много для нее сделала.
«Не волнуйся, Степа»
– В нашем центре «Медицинского образования» работает отряд «Милосердие» и отряд «Сердца молодых». Туда идут по желанию – мальчики, девочки… Мы ходим в больницу. Помогаем ухаживать за тяжелыми больными, одинокими, в палате интенсивной терапии, в неврологическом интернате – профилактика пролежней, кормим, поим…
И вот однажды мы с моим студентом Степаном должны были ехать в Екатеринбург на конференцию, заказали «Газель». У него была опухоль головного мозга. Он страдал сильными головными болями. Я за него волновалась, думала, как же он поедет. В шесть утра выезжать, он не выспится, будет с головной болью.
Мы садимся в «Газель», и по дороге он мне рассказывает, что вечером помолился Елизавете Федоровне и сел повторять доклад, чтобы прочитать его наизусть. Готовился к выступлению в Екатеринбурге. И как будто ему кто-то глаза закрыл, и он уснул. Ему приснилась Елизавета Федоровна, которая гладила его по голове и говорила: «Не волнуйся, Степа. Все у тебя будет хорошо». Он даже проснулся от этого. Сказал, что это она его разбудила, чтобы он автобус не проспал. Когда мы с ним приехали, он успешно защитился, мы стали лауреатами, первое место заняли. А потом он мне сказал, что в тот день у него голова не болела – вообще.
«Люди молятся и очень верят»
Другой случай. В прошлом году я впервые столкнулась с такой ситуацией. Крестный ход – Елизаветинский – 18 км. От Алапаевска до монастыря. Многие приходят и говорят, что из Екатеринбурга и до Алапаевска тоже шли пешком, кто-то рассказывает, что добирался из Москвы и тоже часть пути пешком проделал.
Ко мне подходит женщина и говорит: вы не могли бы перевязать моего сына – у него на плече рана. Мы идем уже неделю. И он неделю не делал перевязку. Я открываю рану и по ее характеру понимаю, что это не простая рана, это рана – онкологическая. Но как сказать об этом человеку – не знаю. Но тут он сам говорит: доктор, у меня же рак. И рассказывает, что три года назад их знакомая вела с собой на Крестный ход сына, страдавшего онкологическим заболеванием. Он всю дорогу молился, и – излечился от рака. И этот человек шел с такой верой.
Через полчаса еще один, с похожей раной, с такой же историей. И рассказывает, что в том году прошли с крестным ходом, и тогда у него было две или три раны. В этом году осталась одна и маленькая. Люди идут, молятся и очень верят, что Елизавета Федоровна им поможет. Об исцелениях – свидетельствуют.
«Больше чем мученица»
– Раньше моя семья была неверующей. Потом мама стала водить в храм – в Екатерининскую церковь, потом как-то раз меня привели в Троицкий храм, в склеп. И там мой будущий друг Евгений Шевкунов рассказывал о Великой княгине Елизавете Федоровне. Я прочитал про ее жизнь, стало интересно, и у меня возникло четкое ощущение Елизавета Федоровна – это больше, чем просто мученица. Могу сказать одно: она до сих пор меня оберегает. Я это хорошо знаю и чувствую. И меня, и семью мою.
