Я психолог, работаю с онкобольными, и однажды меня вызвали к человеку в тяжелом душевном состоянии. Предупредили: больная сложная, неконтактная, «сама не знает, чего хочет». В советское время занимала ооооочень высокий пост, привыкла приказывать, прям владычица морская.
Майя Михайловна возлегала на белых простынях, в шелковом белье, с заплетенной косой, с маникюром. Остро пронзала взглядом из-под приспущенных старческих в складочку век.
– Задайте мне вопрос.
Это был вызов. Если я заинтересую ее, она будет говорить, если нет – выставит за дверь, а потом нажалуется. Все регалии прошлого пустит в ход, чтоб наказать нерадивого сотрудника, который не смог помочь тяжело больному человеку.
На постели было много книг, а улыбка Майи Михайловны сигналила, что мадам считает своим долгом вывести меня на чистую воду в моем неведении о страстях человеческих и моих собственных. Не я буду помогать ей, а она будет наставлять и вести меня.
Мы начали разговор. Говорили о жизни, Боге, о вере, страхах. Для себя я решила говорить только о своих личных переживаниях, говорить честно. Думаю, только искренность может топить лживость и самообман.
Начали с высокого, постепенно спускаясь к состоянию самих себя: отсутствии настоящей веры, страхе того, что Бог не сможет позаботиться о нас, обиде на родственников, постоянном сравнении себя с другими и страдании в случае проигрыша, самообмане и обманах.
Майя Михайловна слушала очень внимательно, делилась своими признаниями. Я потихоньку успокаивалась. Как вдруг она снова вызывающе произнесла:
– Задайте мне свой вопрос!
Но в этот раз я уловила не только вызов. У меня действительно крутился на языке вопрос к ней, который она с присущей тяжелобольным людям чуткостью уловила.
И я решила попробовать.
– Это случилось со мной дома. Помню как сейчас это мгновение. Я вдруг внутри себя совершенно отчетливо услышала, прочла или почувствовала «свой вопрос»: «С чем я приду к Богу?»
Я так опешила, что опустилась на край дивана и не могла понять, что происходит. «С чем я приду к Богу?» Что значит – с чем?
Я закрыла глаза и задумалась:
– А, правда, с чем?
Ответ пришел сам собой, так же как и вопрос, неожиданно и внутри. Внезапно для самой себя вслух я сказала:
– Я приду к Нему просто с цветами.
Стало очень легко, я поднялась с дивана и пошла дальше по своим делам.
– Вот и мой вопрос вам: С чем Вы придете к Богу?
Майя Михайловна смотрела на меня задумчиво и спокойно. Но было понятно, что мысли ее не здесь, не со мной. Происходит что-то внутри, глубоко. Она достаточно долго молчала, а потом сказала:
– Я приду к Богу и скажу: «Я лгала всю свою жизнь. Добивалась признания, всего жаждала и требовала.
Лгала себе, лгала другим. Сейчас это вижу и от этого видения страшно.
Я понимаю, что жизнь прожила впустую. Хотела величия, требовала невозможного, не видела сути, не могла насладиться тем, что было… Я лгала всю свою жизнь».
В комнате стало тихо. Когда я уже уходила, уже в дверях, она окликнула меня:
– Знаете, я буду думать над вашим вопросом еще и еще. Столько, сколько дадут времени.
