Благотворительный флешмоб: истории спасения

Мы собрали эти истории. Все еще слышны разговоры о том, для кого создаются фонды и насколько реальна приносимая ими польза. Мы думаем, что очень важно рассказывать истории, в которых фонды в корне меняли жизнь людей.

История первая. О доверии

Алексей Мошкович, директор фонда «Жизнь как чудо»: «Я тогда был тем, кому сейчас объясняю, почему помогать надо через фонды».

Российскую благотворительность в эти дни потрясла страшная потеря. Умер Алексей Мошкович, директор фонда «Жизнь как чудо». Алексей, отец пятерых детей, добрый, отзывчивый человек. Мы приносим глубокие соболезнования семье Алексея. И мы думаем, что всем нам можно гордиться тем, что мы знали Алексея, что он был рядом с нами и вместе с нами боролся за здоровье и жизнь других людей. Так получилось, что это последний рассказ Алексея Мошковича.

«Однажды в далеком 2004 году я, придя на работу, развернул газету Коммерсант и, довольно быстро пролистав ее, остановился на страничке, где была статья о маленькой девочке, которой срочно нужны были деньги на операцию!
Это оказалось, то, о чем я думал, но не знал, как и кому я могу помочь! Желание перед Новым годом с кем-то поделиться радостью приближающегося праздника и помочь материально зрело давно, но были проблемы с реализацией. Тогда было мало благотворительных фондов и почти не было о них информации. И вот какой то фонд «Детские сердца»! И срочно нужна помощь!
Я несмело набрал номер, спокойный мужской голос сказал, что-то вроде «Добрый день». Я подумал: скажу, что хочу помочь родителям напрямую (а за скобками — не доверяю я всяким фондам), и если откажут, не буду помогать. Мне не отказали — дали телефон мамы и сказали, куда ехать, а еще и «спасибо» сказали!
Это я про то, что я тогда был тем, кому сейчас я объясняю, почему помогать надо через фонды.
Я поехал, передал конверт и практически убежал!
Потом узнал, что операция прошла успешно, и стал периодически помогать, познакомился с фондом – точнее, с Олей Голенко, а потом весной 2008 Оля сказала, что со мной хочет встретиться директор фонда Катя Бермант.
Мы встретились в каком-то кафе около метро «Сокольники». Катя развернула какую-то карту и пару часов выносила мне мозг на тему системной благотворительности! Я вышел из кафе с мыслью сделать свой фонд, из чего делаю вывод — мозг таки Катя мне вынесла.  Только в таком состоянии люди могут решиться на такую в принципе благую, но авантюру! Но мужик решил — мужик сделал!
Еще я помню, как Катя позвала меня на одно из первых собраний тогда еще юридически не созданного, но уже начавшего свою жизнь сообщества «Все Вместе». На собрании были все или почти все будущие титаны или, точнее, титанихи российской-московской благотворительности. Они говорили и рассказывали о своих успехах, а сидел и думал, куда я попал, зачем я в это ввязался? Потом представили девочек и их идею создания фонда помощи старикам «Старость в радость». А потом Катя сказала, что вот, мол, есть тут такой Алексей Мошкович, и он делает свой фонд, в ответ я что-то промямлил, и аплодисменты, прозвучавшие в зале, мне показались такими, мол: «давай-давай, много вас тут таких ходит!». Но я, выйдя с собрания, про себя твёрдо так сказал, как обиженный двоечник: «А я вот все равно назло вам все это сделаю!»,
И таки сделал, и слава Богу, и Кате, а потом и чудесной Гале Чаликовой (телефон которой я до сих пор не удаляю из телефонной книжки, несмотря на то, что Гали уже нет с нами на этом свете) произошла встреча в моей жизни с этим миром благотворительности, и 8 лет фонд «Жизнь как Чудо» живёт и помогает детям с тяжёлыми заболеваниями печени. Ура!»

История вторая. О спасенном сердце

Надежда, мама подопечного фонда «Детские сердца»  Федора Ванчугова: «Все эти десять лет, переводя деньги на лечение кому-то, я говорю «спасибо» именно вам»

Директору фонда «Детские сердца» Кате Бермант написала мама Феди Ванчугова. Десять лет назад фонд дважды оплачивал мальчику операции на сердце. Сейчас Феде уже 15 лет. У Феде есть еще два брата, а сам Федор учится на отлично и увлечен программированием. Вот пишет Надежда:

«Катя, я часто вас вспоминаю. 10 лет назад я крутила диск телефона, стоящего в прихожей нашей питерской коммуналки, смотрела в стену и надеялась ТАК сильно, что это просто нельзя забыть. Вы дали нам денег на операцию. А потом еще на одну. Какие-то незнакомые люди сделали так, что Феде стало лучше. Это поразительно. Такое не забывается, — пишет Надежда, мама Феди. — Я вот нашла вас недавно в Фейсбуке, но все эти десять лет, переводя деньги на лечение кому-то, я говорила спасибо именно вам. Феде уже 15 лет, он отличник, занимается веб-дизайном, побеждает в олимпиадах. Он очень умный и добрый. Он о вас знает, передает привет».

История третья. О принятии и любви

Надежда, мама Алексея, подопечного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»:«Недавно Леша впервые назвал меня мамой»

Про Лешу знают многие. Мальчик родился с генетическим синдромом, от него сразу отказались, и 12 лет он провел в сиротских учреждениях. В детдоме его «списали» — его обучением и развитием никто не занимался. Он жил фактически в своем мире.  Леша не говорил, хотя все понимал, — он мог общаться своим способом. В 2016 году у Леши появилась мама – Надежда. Сейчас семью поддерживает проект «Близкие люди».

Вот отрывок из ее рассказа: «4 месяца как Лешка у нас. Он уже успокаивается, понимает, что он и на самом деле уже в безопасности, и мы его не бросим. Он уже не провоцирует, хулиганит иногда, конечно, как любой ребенок, но намеренно почти не злит.
Он быстро учится. Не все детдомовские так хватают на лету. Умеет уже, как Женя, хлопать дверьми, когда обижается. Тырит конфеты, как 5-летний Вася. Я очень переживала, как они с Васей поладят, а оказалось, что тут меньше всего сложностей. Вася показывает, как пакеты после магазина разбирать, куда что раскладывать. Куда чистую посуду ставить. Как в туалете смывать. Да, всему приходится учить, для Леши после интерната все в новинку. Знаете, сколько удивления было, что манка как песок и ее варить надо?…
Недавно Лешка назвал меня мамой. На занятиях в «Территории речи» как раз учились произносить слово «мама», тогда он показал на меня. Тронуло до слез.
Он невероятно чуткий, в нем много нежности. Если болит голова, он чувствует и подходит погладить. Если грущу или заплачу, всегда обнимет. И мне намного легче.
И знаете, у меня не было и нет к нему жалости. Я просто вижу задачи и вопросы — как ему помочь, как адаптировать и дать ему самостоятельность, как научить жить среди людей, как здоровье поправить.
Еще я очень рада за остальных своих детей. Женька иногда кажется противным подростком, а когда он с Лешкой, то понятно, что в нем много милосердия и сострадания. Он первый готов заступиться, если Лешке кто-то что-то скажет. Или Яна, взрослая уже, самостоятельная. А если Лешка злится, когда что-то не по его, и требует вернуть его в интернат, она его успокаивает словами: мы семья и мы теперь вместе что бы ни случилось. У меня сердце щемит в эти моменты».

Как отметила Алена Синкевич, координатор проекта «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», Алексей согласился жить в новой семье, и после новогодних праздников все будет уже окончательно оформлено.

История четвертая. Об упорстве и неравнодушии

Мария Хадеева, директор по развитию Проекта поддержки воспитанников детских домов РОСТ: «Я клялась, что землю буду есть, но дети не будут там жить»

«Каждый декабрь я вспоминаю 2012 год. Тогда закрыли сельский детский дом в поселке Петровский Ивановской области. Детей-норму переместили в коррекционный интернат в 60 километрах. Это у нас в стране называется «интеграция»,»консолидация» и прочие «-ция». Строительство спального корпуса интерната обошлось в 90 млн. рублей (не буду упоминать тогдашнего губернатора, известная у него фамилия — теперь в Москве… работает, повысили).

Когда мы приехали в интернат 25 декабря, на улице было -32, я боялась, что не заведётся дизельная машина… а те, кто строили — не боялись: внутри не было отопления, трубы поставили неправильно, дети сидели нахохлившиеся, в верхней одежде. Тогда я ещё не знала, что у РОСТа появился новый проект, а у меня появились дети.

Я возвращалась в Москву, рыдала, звонила знакомым юристам, и клялась Елене Береговой, директору фонда Владимира Смирнова (фонд  — один из доноров проекта РОСТ. – ред.), что я землю буду есть, но дети не будут там жить.

Мы купили квартиру в посёлке, из которого забрали детей, где живут их бабушки. Дети вернулись в свою школу. Светлана Ильина — воспитатель, проработавшая в сельском детдоме более 20 лет,  — стала их приёмной мамой. Сейчас в доме РОСТа шестеро детей: кровная дочь Светланы 15-летняя Виктория, 17-летний Валерий, 16-летние Андрей и Михаил, 14-летняя Кристина и 10-летний Сережа. Всё не зря».

История пятая. О вере в жизнь

Карина Михайлова, директор фонда «Жизнь»: «Это было чудо. И Максим победил»

«У нас есть Макс Колосов.  Максим в прошлом подопечный фонда «Жизнь». Фонд поддерживал парня несколько лет — пока он лечился в отделении онкологии РДКБ от нейробластомы, серьёзного онкологического заболевания, которое имеет хорошие шансы на выздоровление у детей до пяти лет. Но когда заболел Максим  — это случилось в 2012 году — ему было уже четырнадцать …
Максим лечился в Москве, прошел семь курсов химиотерапии, сложнейшую операцию по удалению опухоли, трансплантация костного мозга, девять курсов поддерживающей терапии. И спустя год, проведённый в больнице, он победил.
Слово «чудо» прозвучало даже от верящих только в медицину врачей.
Максим вернулся в родное село, в школу, к любимым занятиям и друзьям. Больше года Макс приезжал в онкологическое отделение только на проверки, и всё было хорошо.
Но в 2015 году на очередной проверке врачи увидели новые очаги – рецидив нейробластомы.
На тот момент семнадцатилетний Максим уже получил все методы лечения, которые были возможны для его диагноза в России. В его медицинской выписке прозвучали очень страшные слова про то, что сделать уже ничего нельзя… Ни одна из российских клиник, куда обращались Колосовы, не бралась им помочь… Было отчаянье, мама Максима постоянно плакала и молилась.
И новое чудо произошло — появился возможный вариант лечения в Индии.
Индия очень пугала психологически. Долгий перелёт, новая неизвестная страна, другой климат, язык, менталитет. Для нас (фонда) Максим был первым пациентом, кого мы отправили в эту страну.
Некоторые тогда не верили в благополучный исход, многие сомневались, но одновременно с этим – огромное количество людей объединили свои усилия и помогли Максиму и его семье оплатить счёт за лечение в индийской клинике.
Макс прошел в Индии тяжелейшее лечение: новую химиотерапию, две пересадки костного мозга, MIBG-терапию. И всё это с улыбкой. Индийские врачи очень быстро полюбили Макса, а он их. Удивительно, но некогда пугающая и чужая страна стала родной.
И 25 января 2016 года случилось невероятное — результаты обследования показали, что Максим достиг ремиссии. Шансы на это были всего 20 % и они оказались процентами Макса.
Жизнь как чудо – это про него.
По возвращению домой в Россию Максим поступил в медицинский колледж, он мечтает стать врачом, спасать людей. Никто не знает, что и как будет завтра, сейчас Макс успешно учится и свои первые «взрослые» деньги он решил перевести в фонд «Жизнь».
Макс стал нашим жертвователем! 13 октября 2016 года на счёт нашего фонда поступило благотворительное пожертвование — 1000 рублей от нового жертвователя – Максима Колосова из Тверской области, село Рылёво.
И это очень дорогое и важное пожертвование для всех нас».

История шестая. Про чудесных людей

Лиза Олескина, директор фонда «Старость в радость»: «Вокруг меня живут волшебные люди!»

«Вы все знаете, конечно, что мы оплачиваем нянечек, которые ухаживают за самыми слабыми (лежачими) бабушками и дедушками. Вот вам три истории про это. Честное слово – чудесные!

У нас есть замечательный друг — Алексей из города Ступино. Узнал Алексей про нас уже лет семь назад, и с тех пор каждые три месяца старался передавать денежку. Он тогда учился днем, ночью работал, и даже думать не хочется, каким трудом ему доставались заветные конверты для фонда. Некоторое время назад рассказала я Алексею, что можно взять и поддерживать не всех бабушек, а, например, одну нянечку, и жертвовать ежемесячно ей на зарплату. Алексей подумал — и согласился. Ему досталась замечательная няня Елена из Великих Лук.
И вот недавно Алексей позвонил, что надо заехать, — и передал огромный конверт с деньгами!
«Мне, — говорит, — премию дали, и еще накопилось. Это на зарплату нянечке на весь следующий год. Кризис, не знаю, что будет с работой, а так мне спокойно — что бы ни было, она будет работать, и бабушки не расстроятся». Я рухнула просто и даже не нашлась, что сказать.
А еще через несколько дней забегает он опять и передает еще конверт. «Подумал, — говорит, — что забыл совсем ей на премию отложить. Вдруг я потом не смогу, а человек без премии на Новый год останется».
Мне просто плакать захотелось от радости — и не из-за премии, конечно, а из-за того, что вокруг меня совсем волшебные люди живут!

А еще есть у нас помощница по уходу — Оля. И вот представьте – у нее четверо детей, и она одна. Старается, как может, но живет с ребятами совсем уж бедно. Потому что найти работу в очень маленьком городе многодетной одинокой матери практически невозможно. А тут стало можно работать нянечкой в доме престарелых — благодаря вам. Оля и пошла. Вышла она на полставки. Приладилась. И сама рада. И уже всех бабушек и дедушек полюбила. И им с ней веселее жить. Как-то одна бабушка просит Олю открытку ко дню рождения ей принести, да еще «с музыкой».
«Зачем именно с музыкой?»- удивилась Оля. — «А когда ты уйдешь, я слушать стану и переслушивать.» — «Куда же я уйду, я тут с вами буду, я ж тут работаю теперь!»- «Нет-нет, я знаю, что уйдешь, все хорошие всегда быстро уходят, а мы здесь снова одни останемся. Хоть открытку буду слушать и тебя вспоминать, пока буду живая.» Оля, конечно, бодро стала говорить, что никуда и никогда не уйдет, а сама пошла честно реветь — и с нами поделилась.

Ну а мы что можем сделать? Без вас совершенно ничего. Давайте все вместе еще немножко постараемся, а? Очень нужно сделать так, чтобы хорошие люди никуда от наших бабушек и дедушек не уходили».