Ростовский купец и «бритва Оккама»
Ростовский предприниматель и меценат, купец-первогильдеец Алексей Леонтьевич Кекин родился в 1838 году в семье потомственных купцов. По легенде, богатство пришло к ним в полном соответствии с классической американской мечтой. То есть еще в XVII столетии Аникей Кекин владел скромной сапожной лавкой. Потом ее унаследовал сын Аникея, Киприан Аникеевич Кекин. И, копая огород, случайно нашел клад.
Фамильная усадьба Кекиных располагалась на самой престижной улице города – Покровской. Здесь среди покоя, нарушаемого разве что собачьим лаем, жили в своих особняках богатые купцы и преуспевающие огородники.
Время было интересное. Кекин впоследствии писал: «Весело жилось интеллигенции г. Ростова Ярославской губернии в 1830-е и 1840-е годы. 4-5 домов богатых молодых купцов давали тон и пример всему городу. Вечеринки, иногда балы поочередно давались именитыми гражданами и чиновниками».
Он не без оснований называл ростовское купечество «интеллигенцией». По образованности и гуманитарным талантам оно запросто дало бы фору петербургским, а тем более московским «титам титычам».
Сам Кекин, впрочем, обучался всего-навсего два года. Больше не было возможности – отцу требовалась помощь в ведении дел. Научился грамоте и счету – и достаточно. Кекин-старший, сам того не ведая, применил к воспитанию сына принцип, известный как «бритва Оккама» – «не следует множить сущее без необходимости».
Зато уже к шестнадцати годам Кекин поднаторел в делах настолько, что отец уверенной рукой отправил его в Петербург – по сути, представителем собственной фирмы.
И там уже, в столице, Кекин играючи восполнил все пробелы, сдал экстерном экзамен за полный курс классической гимназии и освоил в совершенстве несколько иностранных языков.
Этому удивляться не приходится – не забывайте, что Алексей Кекин был супергероем. Как говорил ведущий одной популярной телепередачи, «все трюки выполнены профессионалами, не пытайтесь повторить их в домашних условиях».
Благотворительная мануфактура
В 1863 году Кекин женился. Как и следовало ожидать, на представительнице одной из богатейших столичных фамилий – Анне Ильиничне Дрябиной. Тем не менее, женился по любви, и в браке родились два сына – Максимилиан и Федор.
Федор умер в раннем детстве – в середине позапрошлого столетия это не считалось какой-то исключительной трагедией и при отсутствии множества современных лекарств (в первую очередь, антибиотиков) было явлением распространенным. Максимилиан выжил.
Кекин же с новой силой принялся за бизнес. Приоритетными у него были два направления – коммерческая недвижимость и заграничная торговля хлебом, в первую очередь с Англией.
Знание языков позволяло ему вести все дела напрямую, что безусловно сказывалось на росте кекинского благосостояния. Вырученные от хлеба деньги Кекин вкладывал в имение в Осташкове, лесные угодья в Нижегородской губернии. Приобрел недалеко от Петербурга дачу, а затем еще три дачи – так, на всякий случай.
Тогда же Кекин начал уделять внимание благотворительности и вскоре получил орден святого Станислава третьей степени – «за благотворительное усердие». Алексей Леонтьевич – действительный старшина Демидовского дома призрения, а затем и почетный попечитель Санкт-Петербургского учительского института. За последнюю должность Кекин удостаивается орденом святого Владимира четвертой степени и чина статского советника.
Кекин действовал на широкую ногу. Приобрел три дома на Васильевском, и там открыл «колонию для бесприютных» с богадельней, бесплатными и дешевыми квартирами и бесплатной столовой на 150 человек. Цель формулировалась четко: «доставление временной помощи тем лицам, которые временно не могут существовать самостоятельно на свои заработки по независящим от них причинам, или по ненахождению занятий».
После смерти супруги построил при Громовском кладбище, где ее похоронили, еще одну богадельную для одиноких и обездоленных.
География, однако, расширяется, и в 1878 году в родном Ростове Алексей Леонтьевич берется за строительство Ростовской льняной мануфактуры, она же Рольма. К какой статье отнести это начинание – к приходной или же расходной – не совсем понятно. Кекин явно не нуждался и особо не скрывал, что основная цель проекта – обеспечить заработком земляков.
Первый корпус выполнен был трехэтажным, в нем действовали 20 прядильных механизмов, 8 ленточных (предназначенных для распрямления и вытягивания волокон), 4 чесальных и один крутильный, а также два десятка собственно ткацких станков. Все это приводилось в действие паровой машиной. Штат производства составлял 265 взрослых работников и нескольких детишек на подхвате.
А затем на фабрике пустили и водопровод – тогда невиданная вещь. Заодно личный водопровод Алексея Леонтьевича стал безвозмездно обслуживать весь город Ростов – на нужды здешних обывателей поступало около 100 000 ведер воды в сутки.
Конечно же, при Рольме действовали школа, медицинский пункт, детский приют и прочие благотворительные службы, которые на фоне этой личности можно было бы и вовсе не упоминать.
Да, и еще по мелочи – реставрация ростовского кремля (на это дело он потратил 27 100 рублей), создание в том же кремле Музея церковных древностей (специально ездил по Европе, подбирал лучшие экспонаты). Всего не перечесть.
«Прости его, Христе Спасе»
Трагедия произошла в 1885 году. Умер Максимилиан, двадцатилетний, обожаемый. Кекин писал в дневнике: «Не могу оправиться. 12-го утром в 8 час. Максимилиан ушел в университет, куда он поступил 1 сентября 1884 года по физико-математическому факультету; в 9 часов он шел по Забалканскому пр., на мосту задел за фонарь и упал; встать не мог, его подняли и увезли в приемный покой, где он и скончался, не приходя в чувство, вследствие бывшей его болезни – ожирения сердца… Прости его, Христе Спасе, и помилуй… Умер, немного не дожив до совершеннолетия. Но такова воля Бога и тщета человеческих ожиданий и устройств».
Через месяц после этого Кекин составил духовную: «Со смертью Максимилиана все благоприобретенное недвижимое и движимое имущество свое (земли, дома, поместья, леса и аренды), в том числе торговлю, производимую под фирмою «Кекин и Ко», и денежный капитал» было завещано родному городу.
Говорили, что, лишившись своего родного сына, он усыновил Ростов. Он даже в глубоком горе оставался суперменом.
На столичном Митрофаниевском кладбище, где упокоился любимый Максимилиан, Кекин отстроил церковь – двухэтажную, из камня. Нижний храм освятили во имя семи отроков Эфесских – Максимилиана, Константина, Имавлиха, Мартиниана, Дионисия, Иоанна и Антонина. А верхний, по кладбищенской традиции, во имя Сошествия Святого Духа.
После чего Алексей Леонтьевич отправился в длительное путешествие. Результатом стала книга путевых заметок под названием «Из С.-Петербурга в Рим, Бари, Неаполь, Александрию, Каир, Иерусалим, Константинополь и Батум», а также множество ценных предметов для ростовского кремлевского музея.
Умер в 1897 году на территории нынешнего Азербайджана, в Ленкорани. Да, супермены тоже умирают. Иначе это были бы не супермены, а булыжники.
Перед смертью Алексей Леонтьевич успел отдать последнее распоряжение – из тех восьми миллионов, что он завещал родному городу, выстроить в нем гимназию и университет, а также обеспечить прямое железнодорожное сообщения Ростова с Петербургом.
Ростовские педагогические инновации
Ростовцы, кстати говоря, не сомневаются – если б не революция, то удалось бы сделать все. И железную дорогу проложить, и университет открыть. Структура города тогда бы изменилась полностью, ведь университет в городе с населением 30 тысяч человек возможен в одном случае – если он является градообразующим предприятием. Так бы и вышло.
Но, к сожалению, не хватило времени (денег, ясное дело, хватило бы). Успели построить лишь гимназию.
На архитектурный конкурс представили 38 проектов – столицам о том не мечталось. Победила работа московского архитектора Павла Трубникова. В качестве примера выбрали московскую гимназию Медведниковых, а директором был приглашен Сергей Моравский – известный в то время московский историк и прогрессивный педагог.
Он сразу же повел себя не так, как прочие его коллеги. Первым делом объявил набор преподавателей: «Желательно прежде всего, чтобы это были люди, не слишком искушенные педагогическим опытом, во всяком случае не настолько, чтобы потерять способность и охоту к исканию новых путей в педагогическом деле». Сам же Моравский, помимо директорства, сделался в гимназии преподавателем истории.
Занятий на дом – по минимуму. Перемены – обязательно на свежем воздухе. Зимой во дворе заливали каток. Общество изучения родного края, всевозможные кружки, библиотека, обсерватория. Большое внимание уделялось развитию художественных способностей – рисование, пение, музыка, лепка. Действовал ансамбль балалаечников, хор, струнный и духовой оркестры. Выходило несколько периодических школьных журалов – «Звонарь», «Ку-ка-ре-ку».
Обязательная в ту эпоху должность надзирателя была торжественно упразднена. Зато на гимназической сцене выступали Шаляпин и Собинов – наследство Алексея Леонтьевича позволяло оплачивать и не таких знаменитостей.
Хотели во дворе установить памятник Кекину. Ростовский художник Звонилкин уже сделал два гипсовых варианта, но наступила первая мировая война и появились другие проблемы. Сбор средств на бюст был задержан «для более благоприятного времени», а впоследствии на этом месте поставили памятник Ленину, который развалился несколько лет назад.
Гимназия же до сих пор действует. Стоит она в Ростове на улице имени своего первого директора – Моравского.
