Споры о том, нужны или нет бэби-боксы, не утихают. На вопросы, поступившие от противников бэби-боксов, отвечает руководитель общественной организации «Колыбель надежды» Елена Котова.
Фото с сайта www.kursk.bezformata.ru
Целевая аудитория – детоубийцы
На встречу с корреспондентом «Милосердия.ru» Елена Котова взяла выписки из уголовных дел. Вот она открывает одну из папок:
«Эта женщина убила своих детей. Двух младенцев. Сначала родила и утопила одного, потом, в следующую беременность – второго. Присудили ей три года в колонии-поселении.
Но это – самое строгое наказание, обычно дают меньше. Здесь защита тоже просила снизить срок. Ведь у подсудимой – трое детей, которым скоро в школу, им нужна мама. Другая женщина, убившая новорожденного, получила два года условно.
«На учете у психиатра и нарколога не состоит, характеристики с места работы положительные, в употреблении спиртных напитков не замечена, жалоб от соседей нет».
Следующая женщина:
«Не судима, имеет постоянное место жительства, есть работа. Характеризуется положительно. Одна воспитывает троих малолетних детей».
1981 год рождения, 1980, 1980, 1981, 1977…
И таких историй – 10 папок. Меня заинтересовал вопрос: кто они, эти женщины? Я стала собирать информацию. Все женщины адекватные, социализированные. Посещают поликлиники, женские консультации, имеют работу, жилье и постоянный доход. Все – с детьми. От одного до трех детей. Свой поступок объясняют тяжелым материальным положением, трудной жизненной ситуацией. Об убийстве в состоянии аффекта речь не идет», – рассказывает Елена.
Что было на душе у женщин, чьи истории попали в папку к Елене Котовой, можно только предполагать. Но одно можно сказать с точностью: для их детей нашлись бы усыновители. Здоровая мать, нормальный ребенок. Но до усыновления эти дети не дожили. Понесли бы эти женщины младенцев в бэби-бокс? Елена Котова считает, что да.
– Елена, но вы же понимаете, что ваша выборка – не статистика. Статистика – это информация по разным регионам хотя бы за несколько лет.
– Согласна! Но никто и никогда этим вопросом серьезно не занимался. Я делаю выборку из СМИ и официальной статистки МВД. Конечно, у меня неполная картина. Но порой выясняются удивительные вещи. Так я узнала, что преступления по статье 106 УК «Убийство матерью новорожденного» в Санкт-Петербурге квалифицируют по ст. 105 «Убийство». Просто применяют к этим случаям более жесткую статью. Это выяснилось случайно, во время круглого стола с участием питерской полиции.
– У нас таких случаев нет, – сказала представитель МВД.
– То есть как – нет? Только в прошлом месяце было два?
– Мы их квалифицируем по ст.105.
Немного теории
– Я просматриваю информацию МВД и вижу, что в регионах, где реализуется проект «Колыбель надежды», идет снижение преступлений по 106 ст. УК, – говорит Елена Котова.
– А ваши оппоненты говорят, что это происходит «на информационной волне», что как только спадет интерес, подогреваемый СМИ, цифры станут прежними.
– Информационная волна – у Краснодара. У них – рост отказов вообще, в том числе и оставленных в бэби-боксе.
Бэби-боксам не нужна реклама. Если СМИ забудут про них, будет только польза. В каждом здании есть аварийный выход. Его никто не рекламирует, но есть указатель и возможность этим выходом воспользоваться.
Практику легального оставления ребенка критикуют многие исследователи. В каждой стране, где есть бэби-боксы, есть и их противники. Если считать основной задачей предотвращение гибели ребенка, то оценить эффективность этой практики сложно. Проблема в том, что ни снижение числа оставленных «в помойке» новорожденных, ни увеличение числа детей, оставленных в бэби-боксе, ни корреляция этих данных не являются свидетельством эффективности.
Попытка анализа того, как повлияли бэби-боксы на выбор женщины, предпринималась во многих странах. Но ни обращение к детоубийцам, ни опросы потенциальных клиенток не давали однозначного ответа. Среди опрошенных были матери, которые убили бы своего ребенка, несмотря на наличие бэби-бокса. Но были и те, для которых бэби-бокс стал альтернативой убийству.
Но при этом простота легального оставления ребенка может склонить к нему кого-то, кто о таком варианте не думал. Задача получается сложная.
Анализ усложняется еще и тем, что в каждой стране – свои законы, предпосылки, свои цифры и свой вариант исторического развития. Аналог бэби-боксов существовал почти в каждой стране. Например, во Франции приюты для подкидышей появились позднее, чем в других европейских странах, лишь в XVII веке, при этом Франция оказалась самой активной страной в деле их закрытия. Причиной увеличения количества подкидышей стало то, что Наполеоновский кодекс отказывал одиноким матерям в помощи государства. Этот пример – один из многих. Он показывает, как все непросто с учетом национальных особенностей и в исторической перспективе. Подробнее с историей бэби-боксов в разных странах можно ознакомиться, прочитав работу Т.О.Арчаковой «Практики анонимного оставления новорожденного ребенка в Европе и США: многообразие подходов».
Не хотят убивать, но и воспитывать не хотят
Бэби-бокс – это еще и 125 статья УК «оставление в опасности». Это когда мама оставляет ребенка в сумке на заборе, а ребенок к утру замерзает, потому что сумку с больничного забора никто снять не захотел.
Как это – быть прекрасной мамой для троих детей и четвертого убить своими руками?
«Это до какого же состояния надо женщину довести?» – задает риторический вопрос Елена Котова. И начинает говорить о том, в какой ситуации оказываются эти женщины.
В качестве причин отказа или убийства называют тяжелую жизненную ситуацию, конфликты в семье, боязнь того, что родственники не примут с ребенком. Бывает, что страхи напрасные, а бывает, что родственники выполняют свое обещание и с ребенком не принимают, или выгоняют беременную: «Иди и рожай, куда хочешь». Среди родственников, которые против младенца, бывает и его отец.
Кстати, по делу женщины, одного за другим убившей двух новорожденных, муж проходил как потерпевший. Можно ли поверить в то, что отец троих детей два раза подряд не заметил беременность своей жены? Что он ничего не знал ни о беременностях, ни о том, как они закончились?
Отдам ребенка на усыновление
«Представьте: завтра у вас родится ребенок. Вы решили от него отказаться. Каковы ваши действия? Вот телефон, звоните! Я просто хочу, чтобы вы услышали, что там скажут», – предлагает Елена Котова.
Руководитель общественной организации «Колыбель надежды» Елена Котова
Мы звоним в роддом. Говорим, что я беременна, обменной карты нет, на учете не состояла, от ребенка хочу отказаться. Мне называют номер роддома, в котором примут без документов. Елена говорит, что если позвонить с тем же запросом в детский дом, мне тоже назовут номер роддома, где можно родить ребенка и отказаться от него. Никаких вопросов!
Фокус в том, что вы получите ответы именно на те вопросы, которые зададите. Хотите отказаться от ребенка? Пожалуйста! Про вашу жизненную ситуацию никто не спросит. Про возможность помощи – ни слова.
Сколько лет этой женщине, что у нее случилось, есть ли у нее родственники, которые могут помочь? Это никого не интересует.
Набираем в поисковике: «Отдам ребенка на усыновление». Получаем целый список. Вот на форуме женщина с ником Красота пишет: «Отдам ребенка на усыновление». 6 лайков, 1 ретвит.
«Сейчас социальная система этих женщин не видит. Надо выстроить систему ДО бэби-бокса, которой сейчас нет. Чтобы женщина могла получить социальную помощь по месту жительства, в женских консультациях, в интернете. И тогда бэби-боксы будут пустые», – говорит Елена Котова.
«Добрая женщина из Перми»
Оппоненты Котовой говорят, о том, что бэби-бокс не является социальной технологией, это просто инициатива «доброй женщины из Перми», которая не может обеспечить социальной помощью всю страну.
«Согласна. Я и не планирую этого делать!» – отвечает Елена Котова.
А еще оппоненты говорят, что средства, которые идут на бэби-боксы, можно с пользой пустить на другие проекты. Но никаких «этих средств» в природе нет. Деньги для своих проектов Елена собирает сама, под конкретные задачи.
«Я не против системы профилактики социального сиротства! Я – за! Готова на каждый бэби-бокс наклеить стикер с телефонами фондов и специалистов!» – говорит Елена Котова.
Кто эти люди? или жизнь в «серой» зоне
«Почему у нас в качестве мер предлагается только догнать, судить и посадить? Человек споткнулся, а мы его закапываем.
Я не говорю, что спасаю кого-то. Просто есть место, благодаря которому можно сохранить для общества двух людей.
Пока мы не увидим этих матерей, мы можем представлять все, что угодно. Почему я этим занимаюсь, почему на бэби-боксах мой телефон висит? Потому что я хочу понять, кто эти люди. Многих из них я уже видела и слышала.
Одна посетительница форума рассказала мне о своей родственнице. Родственница беременна, беременность незапланированная, срок поздний, девушка молодая, ребенка не хочет. И вот они вместе с мамой бегают по больницам, ищут, где можно организовать искусственные роды. Они в панике, не хотят, чтобы девочка сломала себе жизнь.
«Как ее отговорить?» – спрашивала меня девушка. Я поговорила с этой родственницей и ее мамой. Семья там нормальная. Решили рожать. Сейчас воспитывают этого ребенка.
Одна женщина пришла ко мне с двумя детьми, она плакала: в детском саду собирали на подарки на Новый год, а у нее не было денег. А другая женщина писала в «Фейсбуке»: «Не могу своему ребенку лишний раз конфет купить! У меня уже сил нет». А третья (и таких много) писала: «Мне нечем кормить ребенка». Некоторые из этих женщин активно участвуют в публичных дискуссиях. Они проговаривают какие-то ситуации, присоединяются к обсуждениям, но не говорят о себе.
Одна девушка позвонила мне в четвертом часу утра:
– Правда, что бэби-бокс закрывают?
– Нет, не правда.
– Точно работает?
– Работает.
И она повесила трубку. Часов в 10 утра я ей перезвонила и мы поговорили.
Одна девушка оставила ребенка в бэби-боксе, но после этого я еще две недели с ней разговаривала. Она не соглашалась встретиться с психологами, а потом избавилась от сим-карты и связь прервалась».
В России можно без проблем «потерять» ребенка
«Была семья, которая оставила больного мальчика в Краснодарском бэби-боксе. Единственный больной ребенок за всю историю бэби-бокса. Мы четыре дня с ними общались. Они сказали: мы прошли всех, психологов, психиатров, мы не сможем растить этого ребенка. Их везде отговаривали, а они хотели отказаться. Им было стыдно. И в результате оставили в бэби-боксе.
В ходе этой истории выяснилось, что, оказывается, при желании в России без проблем можно «потерять» ребенка. И никто никогда не спросит, где он!
В роддоме маме дают документ, с которым она должна идти в ЗАГС, чтобы получить документы на ребенка, но она может не пойти. И даже если пойдет и получит, ребенок нигде не прописан, нигде не числится. Даже если придет патронажная медсестра из детской поликлиники, женщина может сказать, что уезжает в другой город. И все! А если женщина живет не там, где зарегистрирована, или родила в другом городе, то никто может никогда не узнать, что у нее был ребенок. Это было, конечно, удивительное открытие.
Однажды ко мне пришла таджичка с четырехлетней девочкой. Обратилась за помощью. Я спросила, где документы на ребенка? Документов не было, только справка из роддома. Отец ребенка – муж этой таджички, а ребенка родила другая женщина. Родила и отдала отцу. Девочке тогда было пять дней. А отца посадили за сбыт наркотиков. Вот и осталась его жена в России с чужим ребенком. Одна, без документов и гражданства.
Вот такие интересные бывают законодательные лакуны. При этом мы говорим только о тех людях, которые дошли до мест, где можно попросить помощь. А сколько их никуда не обращались? Вот такая она – жизнь в «серой» зоне.
И здесь возможно все, что угодно. Например, объявления «Продам ребенка». Звонит мне такая девочка и говорит: «Мне за ребенка 800 тысяч предложили». Начинаю выяснять. А это, оказывается, ее дружок подсуетился! Иду в полицию, пишу заявление. А мне опера говорят: «Вы зачем так сделали? Мы бы пошли у нее и «купили». И посадили бы обоих».
То есть мать бы под суд пошла, а ребенок – в детдом.
В данном случае все кончилось хорошо, эта мама поняла, что за ней следят и ребенка продавать передумала, она просто отдала его своей матери и уехала. В свое время эта мать так же бросила ее саму», – рассказывает Елена.
Продажа на органы и анонимные роды
Вопреки представлению противников бэби-боксов, «забрать ребенка на органы» оттуда невозможно, ну, во всяком случае, непросто.
После того, как ребенок попадает в бэби-бокс, сирена орет на всю больницу, весь персонал в курсе. Дальше алгоритм такой же, как если бы ребенка нашли на улице: вызывают полицию, проверяют, есть ли травмы, не находится ли ребенок в розыске. Потом подключаются органы опеки, ребенка передают в дом ребенка. Информацию о таких случаях полиция всегда публикует своих на сайтах. Каждый случай попадает в СМИ.
Возможность отказаться от ребенка существует в России и сейчас, помимо бэби-боксов. Это можно сделать в роддоме, но ей не всегда пользуются, опасаясь «позора» и не имея возможности поехать рожать в другой город. В качестве альтернативы бэби-боксам называют анонимные роды. Опыт показывает, что они возможны и в России:
«Единственная проблема – кто будет платить, точнее, как это будет оплачиваться через систему ОМС. Но это возможно, – рассказывает Елена Котова, – рожают же в России женщины без документов!
Когда женщина приходит в роддом, пусть и анонимно, есть возможность посмотреть ей в глаза, попытаться выстроить с ней диалог. Единственный случай анонимных родов был с девушкой из Самары. Она согласилась поговорить со мной. Я привезла с собой священника и его жену. Потом была с этой девушкой на родах, за руку ее держала. В итоге она вышла из состояния анонимности, написала официальный отказ от ребенка. Ушла. Но через 18 часов вернулась. Сейчас она замужем, воспитывает ребенка, от которого собиралась отказаться».
Если мама подписала отказ от ребенка, она может изменить свое решение, пока ребенка не усыновили. Вернуть можно и ребенка, оставленного в бэби-боксе, такие случаи были. Забрать ребенка из бэби-бокса может не только мать, но и отец, бабушка или дед. Если генетическая экспертиза установит родство – забирайте.
«Я не готова на себя взять ответственность за все социальные проблемы. Просто когда я начала заниматься бэби-боксами, некоторые из этих проблем начали высвечиваться», – говорит Елена Котова.
В России у каждого ведомства – своя задача. Полиции надо поймать и посадить, чтобы увеличить раскрываемость. Врачи могут принять роды, а могут – сделать аборт, органы опеки профилактикой отказов не занимается. Кто поможет женщине, которая собралась оставить своего ребенка? Кто ночью поедет ее отговаривать?
Читайте также:
Бэби-бокс в России – вне закона?
«Окна жизни» – хэппи-энд в ручном режиме
Павел Астахов: установка бэби-боксов противоречит федеральному законодательству
Елена Котова: Бэби-бокс – аварийный выход, способ сохранить ребенку жизнь
