Сотрудники службы помощи бездомным в московских больницах, которая является одним из проектов Православной службы помощи «Милосердие», нашли семью подопечного-сироты.
Иногда, рассказывают сотрудники службы, в палатах курируемых отделений появляются больные, с первого взгляда на которых сразу мелькает мысль: «наш подопечный». Одинаковые растерянные взгляды, пустые тумбочки, отсутствие необходимых предметов, голодный взгляд на тарелки с больничной едой.
Сомнений не закралось и при знакомстве с Сашей Вартушевым из отделения челюстно-лицевой хирургии при 1-й Градской больнице, страдающим врожденной деформацией неба и верхней губы (заболевание, в обиходе называемое «волчья пасть»). Очередное воспаление довело двадцатилетнего парня до больничной койки. Но он, похоже, был рад, что оказался в тепле, на кровати с чистой постелью, то и дело кружил над чайником с кипятком и подносом с хлебом в столовой. Как ребенок радовался каждой мелочи: мылу в яркой обертке, протянутому сотрудниками службы, полотенцу, мягким тапочкам, фруктам. «Позже мы поняли, что Саша и вправду совсем ребенок, он немножко отстает в психоэмоциональном развитии, – делится с нами Наталья Галенко, сотрудник службы помощи бездомным в больницах. – Мне кажется, причина не во врожденных интеллектуальных отклонениях. Просто с детства ребенком никто особо не занимался. Типичный детдомовец с испуганными наивными глазами и неспособностью выжить во взрослом мире».
Из-за дефекта речи понять, что говорит Саша, очень трудно, каждому слову предшествуют мучительные попытки выдавить хоть звук. Но неделю спустя сотрудники службы все же научились его понимать: «Моя мама не пускает меня домой», – как-то сказал он. Значит, есть мама? Стали искать концы с помощью дружественного фонда «Соучастие в судьбе», предоставившего юридическую поддержку.
Саша был взят под опеку в маленьком возрасте, сразу из дома ребенка. Приемная мама, к сожалению, не слишком занималась двумя приемными детьми. Дело «воспитания» было поставлено на поток. Саша со сводной сестрой были из второго «детского призыва» в этой семье. Первые двое уже выросли, и мама взяла других малышей, чтобы спустя годы и их, повзрослевших, заменить новым пополнением из детских домов. С теми, кто покидал материнский дом, не поддерживала никаких связей, считая их достаточно самостоятельными.
О причинах, по которым эта женщина так поступала, можно догадываться. Но торопиться с выводами не стоит, ведь мы можем легко ошибиться и осудить. Как бы то ни было, приемная мама детей кормила, отдавала им немало сил. Но, увы, об элементарном воспитании или – куда уж там! – материнском тепле не приходилось и мечтать. К слову сказать, если бы Саше были сделаны необходимые челюстно-лицевые операции в детском возрасте, серьезных последствий дефекта можно было бы избежать, лицо мальчика не было бы обезображенным, он мог бы без трудностей говорить и принимать пищу. Нужно отдать маме должное, одна операция все же была сделана, но их для достижения результата должно быть несколько, а на той, первой, все и закончилось.
В 18 лет Саше было выделено жилье в одной из деревень Егорьевского района: разваливающийся полусарай. Назад, домой дороги не было, пожил кое-как – и сбежал. Путешествовал Саша без паспорта, приемная мама почему-то его ему не отдала. Средств к существованию, понятное дело, не было. Инвалидность Саше положена, но никто не занимался ее оформлением. Ночевал где придется: на, вокзалах, в ночлежках, в подъездах, летом – на скамейке в парке. Бездомная жизнь не прибавляла крепости здоровью, а основное заболевание очень быстро дало гнойные осложнения. Год спустя Александр и оказался здесь, в 1-й Градской больнице.
«Мы стали интересоваться, где Саша родился, имеет ли он право на жилье в Москве. Подняли архивы, нашли роддом, где он был рожден, в давних списках обнаружили женщину с такой же фамилией, как у Саши», – рассказывает Наталья Кузнецова, старший сотрудник службы помощи бездомным в московских больницах.
Молодая женщина родила ребенка, на которого без слез невозможно было взглянуть. «Дитя порока», – вздыхала сестра роженицы. Дома ждал четырехлетний сын: первый, законный. С ним все было правильно: через год после свадьбы на свет появился. А потом случился вот этот роман на стороне, женщина забеременела…
Поджатые губы акушерок, уговоры «намаешься с уродом» быстро сделали свое дело. Да и выхода, казалось, не было. Кормить – сложно, смотреть – страшно, а врачи вроде дело говорят, их слушать надо. Подпись под заявлением с отказом решила судьбу маленького Сашки, которому на самом деле несколько операций в младенческом возрасте исправили бы изъян. Никто не исправил.
Запущенность и непростая жизнь добавили сложностей в поведении и развитии. Саша отлично решает математические задачки, в уме складывает и умножает трехзначные числа, а как жить – не знает, говорить почти не может, очень наивен, и … дружелюбен.
Мама Саши давно умерла. Но нашли его тетю и брата, того самого старшего брата, которому посчастливилось родиться при более благополучных обстоятельствах. У них одна мама, но разные судьбы. Тетя, узнав про Сашу, плакала, ждала встречи, все говорила: «Жаль, Лида покойная не дожила, как она исстрадалась». А брат – Андрей сначала наотрез отказался и слышать о новоявленном родственнике: «Не могло в нашей семье ничего быть такого. Я знаю маму! Развелось мошенников!». Но на встречу все же пришел. Хотел прилюдно разоблачить обманщика, но только посмотрел на Сашу, и не нашел слов. Очень похожими братья оказались, несмотря на уродство Саши: глаза, овал лица, даже взгляд и манера двигаться. Сашку перед встречей приодели, но куда ему до брата в красивом костюме. Обняться не решились, оба смотрели друг на друга, один настороженно, другой испуганно. А потом поехали домой.
Сейчас Саша живет у тети. Родные занимаются оформлением ему инвалидности и пенсии, восстановлением других документов.
За консультацией в службу помощи бездомным приезжал недавно Андрей. «Ты что такой радостный?», – спросили у парня. «Так у меня теперь брат есть», – ответил он.
