Сегодня во всем мире отмечают день борьбы с наркоманией. Будет проведено много совещаний, акций, встреч, умные люди поделятся своими методами борьбы со страшным злом. Всем миром – это здорово, это необходимо. Но начинается все дома. И столкнувшись с ужасной правдой, каждый родитель решает для себя, как он будет бороться и будет ли бороться вообще. Это не будет текст из серии «если в дом пришла беда». И советов о том, как определить, что ваш ребенок употребляет наркотики, тут тоже не будет. Личные впечатления от общения с мамами и папами таких детей, не претендующая на научное обобщение попытка классификации.
Человек-мост
Узнав о том, что сын или дочь употребляет наркотики, родители понимают, что прежней жизни пришел конец. Ее больше не будет никогда: все упования, мечты, привычки остались на другом берегу, возврата к которому нет. Надо срочно строить новую жизнь на новом месте – странном, непонятном, пугающем, приняв на себя ужасающий груз ответственности. Нельзя останавливаться, расслабляться и думать, что все обойдется. Теперь вся жизнь подчинена одной цели, вся жизнь – борьба. «Я чувствую себя мостом, – сказал мне один такой папа. – Меня перебросили через глубокую пропасть, по мне идут люди, едут машины, и если я перестану держать эту тяжесть, все рухнет вниз». Иначе невозможно. Какой бы способ борьбы ни избрал родитель, не заняв этой внутренней позиции «моста», он вряд ли сможет сделать хоть что-то.
Своими руками
Есть родители, которые сами покупают детям наркотики. Зачем?! Причины разные. Чтобы не подвергать чадо риску, чтобы купить качественный товар (я видела отца, который подружился с дилером сына), чтобы лично вывести его из мучительной ломки… Порой это тоже способ закрыть глаза на проблему. Одна мать приобретала для дочери коаксил. Этот считавшийся долгое время самым безвредным антидепрессант действительно применялся когда-то для облегчения психологических абстинентных страданий. Сегодня же таблетки сами употребляется в качестве наркотика – либо в больших дозах, либо просто по вене в растолченном виде (это неминуемо вызывает гангрену). Мама покупала дочери по несколько упаковок в день – столько, сколько нужно для достижения эффекта, а рецепты получала за деньги у какого-то доброго доктора. В ответ на рассказ о свойствах «чудо-препарата», крайне разрушительно и быстро действующего на организм, – ожесточенное молчание.
Это должен знать каждый. Но только не я
Кстати, что до свойств наркотиков и прочего ликбеза, то нередко столкнувшиеся с бедой люди шарахаются от этих знаний, как от чумы. Задаешь самый простой вопрос, получаешь сдобренное нервным смешком: «но ведь я ничего об этом не знаю!» А ведь эта информация не только широкодоступна, она необходима всем и каждому – так же, как элементарные правила противопожарной безопасности или оказания первой медицинской помощи. Нередко обогатиться ими мешает суеверный страх: а вдруг пригодятся? Лучше не ворошить, глядишь, беда и пройдет мимо. В случае с наркотиками, родители еще и боятся узнавания, боятся найти в своем сыне или дочери угрожающие признаки того, что он «употребляет». Но ведь когда он был маленьким, они не боялись прислушиваться к его дыханию, щупать лобик, изучать содержимое памперсов и горшков – как иначе распознать, что с человечком что-то нет так? Когда было плохо, он мог только плакать, не мог объяснить, что с ним. Сейчас может – но не желает. Значит, надо снова присматриваться, прислушиваться и принюхиваться – зная при этом, какие симптомы ты ищешь. Гораздо страшнее видеть их и не отдавать себе в этом отчета.
Все отдать
Иные родители кладут на борьбу все. Работают по три смены, без отпусков и выходных, продают машины и квартиры, забывают о себе, устраивая свое чадо после каждого срыва в дорогие клиники и реабцентры, решая проблемы с законом и раздавая долги. Жизнь такой семьи течет по синусоиде, и чадо спокойно покачивается на этих волнах, зная, что всегда безболезненно выйдет из ломки, что мама спасет, простит, и продавая все, никогда не покусится не его личную машину. Даже если он ее в наркотическом угаре разобьет (пример из жизни), купит новую, продав очередную семейную реликвию. Нельзя сказать, что эти родители неправы совершенно: заботиться и жалеть, конечно, нужно. Но синусоида не должна быть бесконечной. Она все равно когда-то оборвется – когда случится трагедия. Мудрые родители ставят перед наркоманом условия: я помогу тебе раз, помогу другой, но на третий ты будешь выпутываться сам.
«Мы»
Иных мамочек химически зависимых детей узнаешь сразу – по одному-единственному короткому слову: «мы». Не будем осуждать и вдаваться в причины: возможно, корни «дурной привычки» таятся именно в этой гиперопеке, возможно, нет. Главное, что сегодня эта мама отказывает давно большому отпрыску в праве на самостоятельное существование, живя, по сути дела, в мечтах, в собственном выдуманном мире. «Мы сорвались», «мы пролечились», «мы не колемся второй месяц»… Чадо сидит рядом молча и кивает, когда того требует роль. Подтекст этого «мы»: «все под контролем», «я все решаю и все делаю, как надо». На самом деле все давно уже вышло из-под контроля, только ей не хочется видеть этого. Так ребенок «управляет» машинкой на карусели, азартно крутя бутафорский руль. Не колется, срывается и лечится ребенок, а не мать. Он принимает решения, он лжет или пытается говорить правду, он борется или решил пойти ко дну без сопротивления. У страшной карусели – свой механизм и свой карусельщик. Это не значит, что нет надежды и нельзя ни на что повлиять. Бороться и менять ситуацию можно, но для начала необходимо выпустить из рук игрушечный руль, отступить на шаг и начать говорить о зависимом близком человеке в третьем лице.
Игра «да, но»
Ее описал Эрик Берн в психологическом бестселлере «Игры, в которые играют люди». Время от времени мы все играем в «да, но». Суть: пожаловавшись на проблему, отвергать все предлагаемые пути ее решения под благовидными предлогами. Ужас игры в том, что она не имеет конца, так как человек «да, но» неистощим на выдумки. Его задача, которую он и сам не осознает – отвернуться от проблемы, сняв с себя ответственность. В семьях наркоманов «да, но» – смертельная игра. Если близкий заболевает раком, редко кто рискнет спорить с необходимостью больниц, операций, долгих курсов лечения. Жизнь всей семьи меняется, это тяжко, но это – факт, который невозможно отрицать. Наркомания не менее опасный недуг, но тут начинается поиск лазеек. Консультант, советующий обратиться за медицинской помощью или отправить больного в реабилитационный центр, воспринимается если не как враг, то как противник в игре. Лечиться?! Но ведь поставят на учет, а мальчику нужно в институт, идти в армию, сдавать экзамены на права, получать разрешение на ношение оружия и жениться на ни о чем не подозревающей девушке. Уехать?! Но ведь есть учеба, работа, семья, блестящие перспективы, ремонт, дача, собака, грядущая командировка за границу, главная роль, соревнование по стрельбе и т.д. и т.п. – список не имеет конца. Между тем, выбор очень прост и не нуждается ни в каких аргументах. Сколь бы весомыми они ни казались, им не повлиять на положение чаш весов. На одной – жизнь, на другой – смерть. Все просто.
Законы отрицания
Отрицать очевидное и пугающее можно по-разному. «Вы ничего не понимаете, – скажут иные родители в ответ на предлагаемые способы противостояния беде, – мой сын не какой-нибудь наркоман! Он талантлив, успешен, обладает тонкой душевной организацией».
«Вы ничего не знаете, – скажут другие. – Он не виноват. Все зло – от невестки. Уйдет от нее – не будет никакого героина, так что и врачи никакие не нужны». Кстати, нередко именно эта невестка бьется один-на-один с семейной бедой. Ведь именно ей видна ситуация изнутри, а не подкрашенный фасад, который наркоман считает возможным преподносить родителям. За тонким слоем лжи-штукатурки просматриваются трещины: здание вот-вот развалится по швам. Но приглядываться к ним и видеть, насколько они глубоки – слишком больно и страшно. Жена находит шприцы и прячет деньги, жена убегает вместе с детьми в ночь, жена пытается вразумить, убедить и разжалобить, жена вызывает «скорую» и дрожит от страха, когда мужа долго нет дома. Родители, общаясь с сыном по телефону, слышат его «все в порядке» и склонны верить этой успокоительной лжи больше, чем не укладывающимся в голове рассказам невестки. Наверное, выдумала все, оговаривает мальчика, сгущает краски…
Больше не сын
«Пока ты на героине, ты нам чужой», – заявили мать и жена одного моего знакомого. Жена забрала ребенка и уехала на съемную квартиру, не сообщив адреса, мать перестала подходить к телефону.
Другой знакомый выгнал из дома (зимой) наркоманку-дочь. На вразумление ей хватило трех дней: «холодно, голодно, страшно». Позвонила папе, попросилась домой, сказала, что согласна на лечение, согласна временно уехать из Москвы, на все согласна, лишь бы бросить. Сейчас все хорошо, хотя мера, конечно, слишком рискованная – могло бы обернуться иначе.
Знакомый №1 куролесил на свободе несколько месяцев. Сначала был счастлив, но спустя некоторое время тоже ощутил страх. Ни в деньгах, ни в крове над головой он не нуждался, но одиночество оказалось невыносимым. У него сейчас тоже все хорошо. Но и у этой истории тоже мог бы быть совсем другой конец.
Не всякий найдет в себе силы отвернуться от близкого человека, попавшего в беду. Этот шаг может оказаться как очень эффективным, так и губительным. Хорошо, когда родители идут на него, тщательно просчитав все последствия и тайно все же наблюдая за своим заблудшим чадом, чтобы прийти на помощь, если случится беда. Порой же они отворачиваются просто от невыносимой усталости, от неспособности терпеть ежечасные боль и страх.
Гробовое спокойствие
Я не раз присутствовала на похоронах наркоманов. На таких похоронах нет слез и истерик. На них бывает очень-очень тихо, и человек, хоронящий своего ребенка, выглядит равнодушным: ровные интонации, четкие действия, аккуратно отмеренные слова. По этому ледяному спокойствию, можно определить, если не знаешь, что лежащий в гробу молодой человек умер от наркотиков. Что с ними?! Цепенеют от горя, сами находятся под влиянием каких-то успокаивающих сильных веществ?
Мне рассказывали – сама не была свидетельницей – такую историю. Женщина решилась позвонить подруге, на днях потерявшей дочь от передозировки. Страшно волновалась, но та подошла к телефону, не рыдая, только говорить не слишком могла, так как сидела… в парикмахерской. Подруга возмутилась: «Да как же так?! Тело еще не остыло, а ты…» – «А ты знаешь, что такое – хоронить своего ребенка каждый день? – спросила осиротевшая мать. – Я этим занималась последние три года. Она умирала каждый день. И сейчас, когда это случилось, мне легче».
