В августе 2015 года Ильнур на мотоцикле поехал из Альметьевска в Набережные Челны. На трассу неожиданно вывернул внедорожник, перестроился сразу через несколько рядов, и мотоциклист оказался под колесами. Дальше было две недели комы, одну ногу спасти не удалось, ее ампутировали почти у бедра. В тот момент Ильнуру было 33 года, у них с женой было двое маленьких детей.
Сейчас Ильнур Ханнанов работает по профессии и занимается любимым сноубордом.
«Ник мин?» – «Почему я?»
«По профессии я энергетик – рассказывает Ильнур Ханнанов. – Начинал электриком, лазил по столбам. Окончил институт, дорос до инженера, после аварии вернулся, теперь мастер участка. Иногда весь день за столом сижу, иногда и двадцать километров за день могу пройти.
Однажды даже на столб пришлось влезть – показать монтеру, что там нужно исправить. Монтер, видимо, решил, раз я на железной ноге, можно мне морочить голову. Ну, я нацепил лазы прямо на протез – и вперед».
Сам момент аварии Ильнур не помнит – от удара потерял сознание, а дальше тяжелый байк проволок его за собой, перемалывая ноги. Помнит, как очнулся, велел и позвонить жене и своему начальнику и отключился снова. Из комы вышел только через две недели.
Первый вопрос, который он задал сидевшей у кровати жене: «Купили ли дочке форму?» В сентябре 2015-го маленькая Азалия должна была пойти в первый класс, платье для школы решили покупать в последний момент – вдруг ребенок вырастет? Память у Ильнура путалась, но вопрос о форме засел в ней прочно.
Второй вопрос был – почему до сих пор не отрезали ногу?
«Нога была вся изжевана, – вспоминает Ильнур, – было понятно, что работать нормально она не будет. Месяц врачи пытались ее спасти, но потом все-таки ампутировали».
Панических размышлений о случившемся у Ильнура, по его словам, не было. «У татар есть такое понятие «ник мин?» – «почему я, почему это случилось со мной?». Может быть, я кого-то обидел и не заметил, может быть, кого-то обидели мои предки и теперь оно прилетело назад. У нас о таком есть много сказаний, – говорит Ильнур. – В любом случае, считаю, надо принимать то, что есть. И если ты остался жить, это для чего-то нужно. Остался живой – приноси пользу».
Обидно стало потом – когда следователь, разбиравший дело о наезде, через пару месяцев пришел в больницу с вопросом: «А ты живой, что ли? Подпиши вот бумажку, мне надо дело закрыть». Когда позже он долго пытался, но так и не смог доказать в суде, что поворотник не включил именно водитель наехавшего внедорожника, а не сам мотоциклист бросился машине под колеса.
«Самое сложное для мужика – принять помощь»
Два месяца после операции Ильнур пролежал в больнице. Когда к нему пришли дети, то встали возле кровати и сказали: «Папа, ты поправишься!»
«Маленькие такие комочки – Азалии было семь лет, а Азамату четыре года, – вспоминает Ильнур. – И я лежу и думаю: «У меня, между прочим, кредиты не отданы. У меня две тонны цемента на участке лежит, а на улице дожди. Все, хватит валяться, надо браться за ум!»
Сначала родные принесли телефон. Ильнур начал обзванивать людей, которые могли бы помочь. Процентов шестьдесят знакомых тут же отказалось, отвалилось.
«Я понимаю, – говорит он сейчас. – Одно дело, когда ты – нужный человек или у тебя есть деньги. Тогда с тобой выгодно дружить и даже просто показаться вместе, посидеть в кафе. Другое дело, когда ты – инвалид с кредитами. Когда ты выпал из жизни, неизвестно, когда встанешь на ноги, а тут еще чего-то просишь. Зато со мной остались настоящие друзья». Друзья по просьбе Ильнура залили на участке подготовленный фундамент для дровницы, цемент не пропал.
Через два месяца Ильнур выписался, уехал домой, начал потихоньку приспосабливаться. В первые дни приходили братья, поднимали его и держали, чтобы он мог некоторое время постоять. (Больному, который долгое время провел лежа, сложно потом снова принимать вертикальное положение, человек может даже потерять сознание. Стояние – важная часть реабилитации. – Авт.) Дома по очереди дежурили жена, мама и бабушка – ухаживали за больным.
«Самое сложное в этот момент – принять помощь, – говорит Ильнур. – Признать, что ты – вчера еще взрослый мужчина и кормилец, сейчас – немножко овощ, что ты не воин в поле. У меня помимо ног еще и плечо было разбито, одна рука плохо работала, без помощи я бы не справился, конечно.
Главным было не ссориться с родными, не начать кричать: «Я сам! Уйдите от меня!» «Именно так люди и остаются одни, а кто беспомощный останется один – погибнет», – говорит он.
Отец Ильнура – когда сына только привезли из больницы домой – вытащил из его машины аккумулятор, забрал ключи от зажигания и сказал: «Встанешь на ноги – верну!» Словно боялся, что даже без ног сын куда-то сбежит. «А я бы мог, наверное, – смеется Ильнур. – С одной ногой машину вести можно же. Тогда особенно хотелось на простор, на природу, так устал я от четырех стен».
Искусство маленьких шагов
В конце года, когда нужно было платить налоги, прислали счета сразу на большую сумму – за дом, машину, мотоцикл. К Ильнуру пришла жена и сказала:
– Я так устала, я больше не могу. Как же мы теперь будем жить?
– Если хочешь, разводись, – ответил он, – я пойму. Но лучше – подожди немного – я встану, все будет в два раза лучше, чем было.
Потом он снова обзвонил друзей (родственники содержали семью Ильнура и помогали с уходом). Друзья помогли собрать денег, налоги заплатили и кредит отдали.
«У человека, который застревает в своей беде, начинает говорить: «Теперь я инвалид и вы должны меня жалеть!» или, наоборот: «Уйдите все от меня, мне стыдно от того, что я беспомощный», – просто нет цели, – считает Ильнур.
– Я во время вынужденного лежания составил список из 20 целей. Так и записал в тетрадке: во-первых, встать на ноги, во-вторых, отдать долги. Потом добиться инвалидности и получить протез».
Сейчас, восемь лет спустя, Ильнур достиг 13 целей из того списка.
Первым делом, когда раны немного затянулись, Ильнур попросил братьев принести скейт. Обмотал ногу простыней, а концы завязал на шее. С такой петлей-поддержкой из простыни он переползал с кровати на скейт и катался по дому. «Вид у меня был тот еще, – смеется он, – одной ноги нет, на другой – аппарат Илизарова, сам я сижу практически на полу и катаюсь по дому.
Зато когда я в первый раз выехал на кухню пить чай, семья на меня смотрела как на героя».
Через четыре месяца после операции братья стали постепенно учить Ильнура ходить: держали втроем с трех сторон, и он, опираясь на них, сначала стоял, потом понемногу стал перемещаться прыжками. Спустя небольшое время братья принесли ему ходунки, потом занялись протезом.
«А я смогу встать на сноуборд?»
«Первый протез мы покупали за свои деньги, еще до того, как я оформил инвалидность, – объясняет Ильнур. – До аварии я был худой, а в больнице кололи гормоны, так что выписывался я с весом 130 килограммов. Дома начал худеть, но все равно – неудобно такую тушу без опоры таскать.
А у нас ведь инвалидность как оформляют: «справки привезите лично, а рентген на четвертом этаже». Так что сначала надо стать самостоятельным, а потом уже заниматься тем, что поможет тебе стать самостоятельным».
Позже такая самостоятельность Ильнуру стоила группы инвалидности: увидев его на протезе, комиссия дала самую легкую группу, даже не приняв во внимание другие травмы: «Ну вы же ходите!» Но это было позже.
А когда братья в первый раз довезли Ильнура в протезную мастерскую, он задал администратору единственный вопрос:
– Я смогу теперь снова встать на сноуборд?
– Вы … э э э… чудак? – удивилась администратор. – Я работаю тут много лет, а до этого здесь много лет работал мой отец. И никто никогда не задавал такого… м…м… вопроса. Если ходить научитесь, радуйтесь».
На 8 Марта, семь месяцев спустя после аварии, Ильнур на ходунках и на протезе впервые сам пошел к маме.
«Мама близко живет – 800 метров от моего дома. Это расстояние я шел три с половиной часа. И все это время мама стояла в воротах и смотрела, и все родные стояли и смотрели. Это было как первые шаги ребенка».
А в апреле, когда таял последний снег, он все же упросил братьев довезти его на склон:
«Ты все-таки дурак», – сказали братья. Но натянули на недавно сросшуюся ногу Ильнура и на протез сноубордические ботинки, пристегнули ему крепления и пустили с горки.
«Я покатился, а потом, в какой-то момент попробовал пошевелить ногой, управляя бордом, –вспоминает Ильнур. – И у меня получилось! В этот момент я понял, что переверну мир».
«Хитрый татарин»
После аварии Ильнур вынужден был сменить работу. С прежней, не ожидая, пока он восстановится, его уволили, и, пока заново учился ходить, он стал потихоньку заниматься перепродажами через интернет: «Третьей целью из моего списка было – раздать долги. Нужно было возместить тем людям, которые полтора года в меня верили и помогали».
Потом Ильнур сел за руль и стал развозить грузы на прицепе. Причем действовал хитро. «С каждой работы можно получить разные выгоды. Можно просто заработать, а можно заработать и еще немного попиариться, – смеется Ильнур. – Без пиара в торговле редко что устраивается».
Пиар в Альметьевске, по словам Ильнура, выглядел так: «Летом приезжаешь на нужный адрес, привозишь груз и сам выходишь его разгружать. В шортах, – детализирует рассказчик. – Народ видит протез, сбегается посмотреть. Работаешь максимально аккуратно и быстро. А дальше включается сарафанное радио. Шансы, что, когда понадобится снова что-то перевезти, позовут именно тебя, возрастают».
За несколько лет Ильнур действительно исполнил свои обещания жене – отдал долги, достроил дом, вернулся на работу начальником участка. Сейчас он снова занимается спортом и мечтает, чтобы от социальных служб можно было получить не только простые протезы, но и спортивные.
«Не лежите просто так, планируйте свою жизнь прямо по пунктам»
Иногда Ильнуру звонят те, кто недавно пережил ампутацию. В других случаях с тем, кому ампутация предстоит, просят поговорить родственники – теперь работает уже не только сарафанное радио, но и интернет, ведь в последние годы про Ильнура много раз писали местные газеты.
«Понимаете, когда с вами происходит что-то страшное, когда жизнь круто меняется, нужно в голове выстроить план, – говорить Ильнур. – Мечты не должны быть просто мечтами – мечта должна быть целью. И каждый день нужно спрашивать себя: «Насколько я сегодня приблизился к своей цели?»
Силы на то, чтобы собраться и продолжать жить дальше, по словам Ильнура, приходят не сразу. Может, как с ним самим, пройти несколько месяцев, а может год и даже полтора, но потом жизнь понемногу нормализуется и все становится легче и яснее. Хотя терять время зря тоже обидно.
«Однажды несколько лет назад мне позвонил человек, которому ампутировали ногу, – вспоминает Ильнур. – Я ему тогда все подробно расписал – как заниматься, чтобы начать ходить, как получить протез от государства, но все было без толку – он продолжал сидеть и переживать, как же он теперь будет жить, бедный, да как жизнь его обидела.
Недавно звонит снова: «Слушай, я видел крутой электронный протез, хочу такой!» Оказывается, за эти несколько лет он так ничего и не сделал, передвигался на коляске.
На днях звонит другой человек, из Чебоксар, у него рак, ему должны ампутировать ногу. Я с ним поговорил, объяснил все про документы, подсказал ему правильную протезную мастерскую. И вот его еще только прооперировали, а у него уже есть цель и он к ней движется».
По словам Ильнура, по-хорошему в такой ситуации нужен наставник – тот, кто пережил и кому есть чем помочь. Ему такой помощи – признается он – очень не хватало.
«Понимаете, пока ты тратишь время на то, чтобы пожалеть себя, пока ходишь по судам, уходит время. И ты выпадаешь из жизни, из профессии, из увлечений. Уходит время, возможности, уходят на повышение бывшие коллеги, с которыми ты вместе работал; соревнования и автогонки – и те проходят без тебя.
Потом все это придется восстанавливать. Устраиваться на работу в другую компанию, начинать с должностей ниже, доказывать новым людям, что ты можешь быть полезен в своей профессии, быть руководителем. Каждый потерянный месяц – это месяцы восстановления потом, так что времени терять нельзя. Если бы кто-то объяснил мне это тогда сразу, я был бы очень благодарен».
В прошлом сезоне Ильнур Ханнанов занял пятое место на чемпионате России по сноуборду среди спортсменов-опорников. А летом на соревнованиях по сап-борду в Казани он выступал наравне со спортсменами без особенностей. Ампутированная нога, по словам Ильнура, у него до сих пор болит. Стоит подробно подумать или поговорить про ногу, и кажется, что отсутствующую голень пилят. Это фантомная боль, Ильнур считает, что к ней надо просто привыкнуть.
