Переворот
Сейчас старший воспитатель Татьяна Мышатина вспоминает прошлый сентябрь с улыбкой, как забавное приключение. Это сейчас. А тогда, год назад, когда тихий приют для обычных девочек вдруг начал погружаться в хаос…
«…Мы были в шоке. Ну вот представьте себе: жили мы себе поживали, все по плану, все по правилам. И вдруг приезжает эта неуправляемая шестерка и начинает творить Бог знает что. Кричат, плюются, валятся на пол, никого и ничего не слышат. Мы сначала думали объединить четырех девочек постарше в одну группу. Куда там! Одному воспитателю управиться с четырьмя было просто нереально. Они все время расползались кто куда. Был только один способ их остановить – взять на руки. Ну и как тут с четырьмя управишься? Одного взял на руки, второго. А еще с двумя что делать?
Девочкам было тогда 2,5-3 года. Некоторые плохо ходили или совсем не ходили, а только ползали. И все были в памперсах. В доме малютки, где они раньше жили, на десять детей был один воспитатель и одна нянечка. Десять таких детей на одного воспитателя – это ОЧЕНЬ много. Это работа в режиме нон-стоп. Покормил, убрал посуду, поменял памперс, уложил спать, поднял, обул, покормил. Вот такой конвейер. Представляете, десять человек покормить! Десяти поменять памперсы! У воспитателя просто нет времени, чтобы каждого еще учить держать ложку. Поэтому самостоятельно есть они тоже не умели. И все время умудрялись в чем-то измазаться! Мы их по три-четыре раза в день переодевали в чистую одежду. Купали по два раза в день с головой!
Обними меня
Знаете, первое время, когда ребенок только приехал, его воспитывать бесполезно. Его сначала отогреть надо. У наших воспитателей, конечно, бесконечное терпение, и они по-настоящему любят девочек. Наверное, поэтому всем сразу стало ясно, с чего начинать.
А начинается все с того, что тебе становится жалко этого ребенка. И вот ты берешь его на руки, прижимаешь к себе и носишь, носишь. Потому что единственное, что ему нужно сейчас – это твое тепло.
Есть дети, которые не принимают рук, не чувствуют их, даже раздражаются, когда их обнимают. Такого ребенка просто иногда берешь за руку, иногда слегка гладишь по голове, иногда чуть-чуть приобнимаешь. Через какое-то время он привыкает к этим прикосновениям, начинает в них нуждаться. Пока этого не произошло, пока ребенок не начал вам верить, начинать воспитательный процесс бессмысленно. Первое время нужно просто обнимать крепко-крепко. И вот когда ребенок захочет в ответ так же крепко обнять – с этого и начинается ваша с ним совместная история.
Профессионалы
Многие воспитатели пошли учиться на курсы фонда Даунсайд Ап. Это действительно очень помогло. Но главный наш специалист, наш рулевой – это логопед Виктория Алексеевна. Мало того, что она занимается с каждым ребенком индивидуально — весь дом тоже живет по ее программе.
Например, Виктория Алексеевна объявляет: «Изучаем транспорт!». Это значит, что ближайшие две недели наши занятия будут посвящены всему, что ездит по улицам. Выходя на прогулки, мы будем обращать внимание детей на машины и автобусы, учитель музыки будет петь с ними песни про поезда и пароходы, воспитатели — разучивать стихи, рисовать, лепить, читать про транспорт… Из шкафов мы достанем все игрушки по этой теме. Будем их катать и одновременно отрабатывать какой-нибудь звук – кто что может произнести. Сейчас уже некоторые говорят «машина». Это для нас огромный шаг вперед. Год назад никто не мог издать ни одного внятного звука.
Девочкам надо не просто развивать речь и ставить звуки. У них много сопутствующих нарушений. Вот, Ксюша, например. Когда она к нам приехала, ее лицо вообще ничего не выражало. Не потому, что она ничего не чувствовала — просто мимические мышцы совсем не работали. Ей нужен был ежедневный укрепляющий массаж лица.
Ксюша год назад и сейчас. Фото из архива Елизаветинскго детского дома
А знаете, почему у детей с синдромом часто вывален язык? Дело не только в том, что язык слишком массивный. Просто из-за сниженного мышечного тонуса они не могут удержать его во рту. С этим тоже пришлось много работать, причем всем нам. Виктория Алексеевна показала воспитателям, с кем как надо заниматься. Знаете, когда начинаешь делать такому ребеночку массаж, у него мышцы поначалу как тесто — мнешь их, как хочешь. И вот на очередном сеансе берешь, как обычно, вялую мышцу, тянешь ее – и вдруг чувствуешь, как она напряглась, и с каждым разом это напряжение все активнее. «Маска» начинает оживать, двигаться. Это такая радость! Ребенок понимает, что лицом можно управлять, что можно, например, убрать язык и закрыть рот, а можно скорчить рожицу.
Сейчас у наших девчонок очень эмоциональные лица. Особенно у Ксюши. Когда приходим с ней в магазин, ни один человек не остается равнодушным, все просто тают от ее обаяния. Даже не верится, что год назад именно ее лицо было самым застывшим.
Жуй-жуй, глотай
Вначале половина девочек не ела твердую пищу, приходилось все перемалывать блендером. В доме малютки нас напугали, сказали, что у них проблемы с глотанием. И действительно у них отсутствовал жевательный навык, поэтому твердой пищей они давились. У детей с синдромом такое часто встречается. В общем, мы поняли, что нужно целенаправленно учить жевать.
Чего только воспитатели не придумывали, чтобы заставить их работать челюстями! Покупали сыр косичкой, один конец клали на зубы, а другой держали, чтобы ребенок не подавился. Или клали кусочек хлеба на жевательные зубы как можно глубже, и ребенку приходилось работать челюстями, чтобы его оттуда достать. Для нас это была огромная работа. Важно было научить их задействовать все жевательные мышцы. И они на удивление быстро научились. Через месяц-полтора мы им уже начали добавлять в жидкую пищу чуть-чуть кусочков. При этом сами сидели рядом и следили: когда в супе попадалась, скажем, картошка, напоминали, что ее надо жевать, а не глотать. Сейчас все жуют без проблем.
Дисциплина
У нас в доме есть железное правило: мы никогда ничего не делаем за детей. Либо ребенок делает сам, либо, если не справляется, мы делаем это вместе с ним. Например, так мы учили девочек мыть руки. У раковины стоят детские табуреточки-ступеньки. Мы не поднимали ребенка на ступеньки, а стояли ждали, когда он на нее сам заберется. Затем мы открывали кран, брали мыло, мылили руки, смывали, закрывали кран – все это рукой ребенка, ни в коем случае не сами! С этого все начиналось. Сейчас просто говорим: «Идите мыть руки», и они сами все делают.
А еще они стали понимать, когда их наказывают. Казалось бы, что в этом особенного? Любой ребенок понимает, что наказан, если его ставят в угол. А вот нашим было все равно. Ставишь Лизу в угол – она садится на корточки и песни поет. Или ложится на пол и палец сосет. Ей же в общем все равно, где лежать. И вот нам надо было ей как-то объяснить, что стояние в углу – это некое ограничение, что нельзя в это время делать все, что хочешь. Как воспитатель мог это объяснить? Только личным примером. И вот иногда заходишь в комнату и видишь: Лиза и воспитательница стоят в углу, вместе. Лиза – потому что наказана, а воспитатель – для порядка, чтобы не дать ей выйти оттуда или улечься на пол. Это у нас называлось «мы наказаны».
Сейчас в углу стоят уже без воспитателя. Сознательно стоят, понимают, что оказались там за плохое поведение. Можно было бы, наверное, перейти к следующему этапу – научить извиняться. В общем-то это не сложно. Но мы не учим. Ведь для них сказать проще всего. А нам важно, чтобы они по-настоящему раскаялись, по-настоящему поняли, что сделали что-то плохое. Когда Лиза подходит такая насупленная, смотрит исподлобья, а ты ей говоришь «Ну что? Ты больше так не будешь?» — «Не буду». – «Ну давай обнимемся»… Вот это действительно ценно. А нужные формулировки они еще успеют выучить.
Воля
Фото из архива детского дома
Этот год очень сильно нас всех изменил. Мы по-другому стали воспринимать многие вещи, вообще отношение к миру изменилось. Я, например, научилась радоваться любому проявлению личности ребенка. Даже когда он обманывает — это тоже радует. Представляете, всю жизнь ребенка водили за руку. Он послушно ходил, у него даже мысли не возникало, что можно что-то сделать по-своему, не так, как говорят взрослые. Вдруг раз – и в его голове складывается более сложный алгоритм действий. Причем, он сам додумался, его никто этому не учил. Ведь мы их без конца учим — надевать ботинки, застегивать пуговицы, есть ложкой. А здесь он все сам придумал взять конфету со стола, а потом сказать, что не брал. И это прекрасно! То есть, это, конечно, нехорошо, и мы непременно нахмурим брови и объясним ему, что обманывать не надо. Но в глубине души мы радуемся, потому что это значит, что малыш растет.
Еще радость у нас была, когда девочки стали выбирать еду. Раньше им было все равно, что есть, и это, конечно, было очень удобно. Но со временем у них обнаружились предпочтения. Сколько же сразу возникло проблем! Одна хочет одно, другая другое, третья вообще отказывается есть, четвертая просит добавки. Только успевай поворачиваться. Но это же здорово! Это значит, что дети почувствовали вкус еды, почувствовали самих себя, свои желания.
Чувства
Татьяна Мышатина: «Когда ребенок только-только приехал, его бесполезно чему-то учить. Главное, что ему вначале нужно — это ваше тепло».
Поначалу девочки никого из воспитателей не выделяли. Они привыкли в доме малютки, что люди вокруг постоянно меняются. Им в общем, это было безразлично. А сейчас у Лизы появилась своя любимая воспитательница.
Жизнь в нашем доме организована таким образом: девочки живут в комнатах по двое, трое или четверо. На двух девочек — три воспитателя, работающие посменно, сутки через двое. И вот Лиза выбрала Ольгу Валерьевну и полюбила ее больше всех из трех своих воспитателей. Честно говорят, мы сначала очень переживали. Потому что мы все очень любим этих детей, и когда ребенок выделяет кого-то одного, остальным может быть обидно. Они ведь тоже к этому ребенку относятся, как к родному. Но я же говорю, эти дети изменили нас! Мы больше не расстраиваемся и не ревнуем. Мы понимаем: у Лизы сформировалось чувство привязанности! Она сама выбрала, кого ей любить, и это здорово!
Почему это здорово? Во-первых, ребенок позволил себе к кому-то привязаться, значит, он уверен в этом человеке, доверяет ему. Во-вторых, это доказывает, что ребенок в принципе способен испытывать чувство привязанности. Это важно для дальнейшего устройства в семью.
Лучшее средство для роста волос
У Оли долгое время не росли волосы. Мы так переживали, у остальных-то уже косы были. Наша воспитательница Инна Сергеевна просто мастер художественного плетения, она из самых скудных волос создает шедевры, даже колоски заплетает. Но у Оли заплетать было решительно нечего. Даже Инна Сергеевна это с грустью признавала. А три месяца назад у Оли вдруг волосы как полезли! Сейчас уже не хвосты, а хвостищи, пушистые, густые. К нам недавно психолог приезжала, мы ей рассказали про это чудо с Олиными волосами, а она нам говорит: «Никому раньше не нужны были ее волосы, а вам понадобились – вот они и выросли».
Да, нам очень нужны их волосы, чтобы вплетать в них пышные банты. Нужны их зубки, которыми они будут жевать обычную пищу. Нам нужны их улыбки, их успехи, их гримасы, их хитрости и крепкие объятия. А еще нам очень нужно, чтобы эти девочки понадобились еще кому-нибудь. Чтобы для каждой из них нашлась любящая семья».
Из шести девочек, приехавших в Елизаветинский детский дом прошлой осенью, двух уже забрали в семьи. А в мае в детском доме поселились три новенькие малышки. С ними придется все начинать сначала: учить жевать, общаться, стоять в углу, любить, выражать себя. На этот раз с приездом новеньких детский дом не погрузился в хаос. Он принял их спокойно и радостно, как настоящий родной Дом, в котором уютно и надежно.
Фото Павла СМЕРТИНА
